– Почему восемьдесят один? Мне только двадцать семь, – смутился Кондор, не совсем понимая, о чем идет речь.

– Двадцать семь помножить на три. Первоначально вас ведь было трое, – спокойно пояснил медик.

– Сумасшествие какое-то. Ладно, сколько времени? Ну хоть приблизительно? – взмолился Кондор, надеясь получить хоть один прямой ответ на вопрос, не углубляясь при этом в дебри научной фантастики. Кирик, объяснявший все «на пальцах», говорил гораздо доступнее. Здесь же на его голову вываливали целую гору научной бредятины, по сути абсолютно ненужной ему в данный момент.

– Обычно – около трех часов. Возможно, и меньше, – ответил синебровый. Если он надеялся обнадежить своего собеседника, то он заблуждался.

«У меня нет этого времени. По захвачена Крейдом», – обреченно подумал Кондор, но не стал говорить этого вслух. Несомненно, как только его снова начнут считать полноценным человеком, он постарается сделать все возможное, дабы спасти По. Но пока не стоит распространяться о своих планах. Пока он для них не более чем безумец, застрявший в мире снов и фантазий своих синхронов. Его просто не станут слушать. Пускай считают, что он уже смирился со своей участью подопытного кролика. Сейчас у него нет выбора. Он позволит им дефрагментировать память, эта процедура просто необходима, иначе он свихнется раньше, чем успеет сделать что-либо, но после этого никто не сможет остановить его. Нужно лишь проработать план дальнейших действий, найти союзников и, самое главное, не бросаться в порыве слепой ярости на штыки. Сейчас он понимал это как никогда раньше. Выждать, собраться с силами и нанести сокрушительный удар по ненавистному врагу. Так и не иначе. В противном случае все его попытки обречены на провал. Он не спасет По, если погибнет сам или попадет в тюрьму, а возможно, и хуже того, в психушку. Крейд слишком могуществен. Но кем бы он там ни был, и на него найдется управа.

– Придется немного подождать, – удрученно проговорил он.

– Вот и умница, – одобрительно улыбнулся Джагларед.

Кондор снова устремил свой взгляд на прическу босса, желая в очередной раз подковырнуть его, но тот, словно поняв мысли собеседника, предупредительно погрозил ему пальцем, заставляя попридержать язык.

– Я вообще молчу, – не в силах сдержать улыбки, буркнул Кондор.

Удар, еще удар. Поединщики кружили в каком-то немыслимом танце по огромному, абсолютно пустому залу, осыпая друг друга молниеносными ударами. Беспощадный, жестокий поединок, и ни на секунду нельзя расслабиться, иначе соперник сделает свой последний, смертоносный выпад. Враг ловок и хитер, он не знает усталости, не потеряет бдительность, не ослабит натиск и не отступит, чтобы отдышаться. Перед собой он видит только одну цель, одного противника, которого должен уничтожить, и он будет стремиться сделать это любой ценой. Если потребуется, сражение будет продолжаться бесконечно долго. Вечность. Время ничего не значит для него, ведь он не человек. ОН – голограмма. Уплотненная, псевдоматериальная, квазимолекулярная голограмма, а зал, ставший полем боя, – всего-навсего расширенная сфера виртуальных тренировок под названием Боевой купол, расположенная на первом подземном уровне замка Силдона Фиора Крейда. И именно Крейд сражался сейчас со своим призрачным противником, оттачивая мастерство фехтования. Поединок длился уже полтора часа, но Силдон отличался поистине нечеловеческой выносливостью. Под мертвенно-бледной, никогда не загорающей кожей прятались стальные мускулы, лишенные жира. При желании Крейд мог фехтовать долгими часами, не останавливая поединок ни на минуту. Вот и сейчас он совсем не устал, просто бой наскучил ему. Уклонившись от очередного удара противника, он сделал шаг вперед, одновременно припадая на одно колено, после чего вогнал лезвие своего меча в живот голограмме. Противник коротко вскрикнул, замер на мгновение, а затем, выронив меч, упал на пол, истекая псевдокровью и корчась в псевдо­муках. По настоянию Крейда программа тренировок работала в режиме, максимально приближенном к реальности.

– Слабак, – пренебрежительно проворчал Силдон, пнув умирающего, чтобы вытащить из его нереальной плоти свой меч.

Дверь бесшумно открылась, и в зал вошел Эртруз. По его угрюмому лицу и взгляду исподлобья нетрудно было понять, как он до сих пор зол на Силдона. Удивляться было нечему, не каждый день тебя пришпиливают к спинке стула, словно бабочку.

– Закончил? – сухо осведомился Эртруз.

– Еще нет, – весело отозвался Крейд, поворачиваясь на голос. Окинув взглядом воскресшего друга, он с улыбкой спросил: – Как самочувствие? Новое тело не жмет?

– Лучше, чем несколько часов назад, – едко отозвался Эртруз, демонстративно потирая грудь в том месте, где совсем недавно торчал клинок Крейда. – А ты как после убийства нескольких тысяч человек?

– Замечательно. – Силдон либо в самом деле не заметил жеста Эртруза, либо просто сделал вид. Во всяком случае, он продолжил разговор как ни в чем не бывало. – Есть, правда, чувство легкой неудовлетворенности, ведь солдаты не должны погибать как скот, но слишком слабое, чтобы обращать на него внимание.

– Рад за тебя, – проговорил Эртруз.

– Вот и замечательно. Не желаешь немного пофехтовать? – спросил Крейд.

– Извини, но снова оказаться посаженным на вертел я пока не желаю. Одной смерти в сутки для меня вполне достаточно. – Эртруз растянул губы в улыбке, но подрагивающий голос выдавал обиду.

– Брось. Ты никогда не боялся сражаться со мной. К тому же ты прекрасно знаешь, что это всего лишь псевдолезвие. – Крейд кивком указал на клинок, зажатый в руке. – Им можно вспороть брюхо голограмме. Но заставить истекать кровью живого человека – это вряд ли. Хотя, если ты пожелаешь, мы можем сменить клинки на настоящие. Я никогда не прочь окропить сталь кровью.

– Мне этого можешь не рассказывать, – сердито пробурчал Эртруз.

– Ну так как? Может, все же сразимся? – Силдон явно издевался над собеседником, даже глупец понял бы это. Ему нравилось чувствовать свое превосходство, каждой клеточкой своего тела впитывая страх и нерешительность друга.

– Как-нибудь в другой раз, – ответил Эртруз, не решившись сказать что-нибудь похлеще. Он никогда не был трусом, но после недавней выходки Крейда начал побаиваться его. От одной мысли о поединке с настоящим оружием в руках его бросило в дрожь. Если Силдон хладнокровно убил его один раз, что мешает ему вновь повторить это, только теперь смерть может оказаться еще более мучительной. Перспектива быть изрубленным в капусту совершенно не вдохновляла Эртруза, пусть даже за этим последует очередное воскресение.

– А если другого раза не будет? – спросил Крейд с улыбкой. Он прекрасно понимал чувства Эртруза и с упоением играл на них. «И слава Богу», – подумал тот, но промолчал. Не получив ответа, Силдон произнес: – Как знаешь. Заставить тебя не могу. Но лично я считаю, что небольшая разминка тебе не повредит, хотя, похоже, это только мое личное, неразделенное мнение. Ладно, продолжу тренировки с бойцами Купола.

– Я здесь, собственно, по важному делу, – заметил Эртруз, но Крейд жестом приказал ему замолчать.

– Купол, Центральная, – обратился он к управляющему компьютеру Боевого купола. – Сложность предыдущего бойца?

– Сто пятьдесят девять, – холодным, но не машинным, а скорее, беспристрастным женским голосом ответил Купол, и этот голос эхом разлетелся по огромному залу.

– Синтезировать нового бойца. Уровень сложности… – Крейд задумался, оценивая, насколько слаб оказался его предыдущий противник, – …двести двадцать.

– Да, господин, – ответил Купол.

– И увеличить псевдовес моего меча на двадцать пять процентов.

– Да, господин. – Силдон почувствовал, как зажатый в руке меч заметно прибавил в весе под воздействием мощного локального гравитационного поля. Повышенная сложность и увеличенный вес клинка гарантировали по-настоящему тяжелый, а значит, и интересный поединок. Истекающий кровью боец пропал, а на его месте появился новый воин, сжимающий в руках огромный эспадрон с широким полутораметровым лезвием.