В начале XIX в., после того как была задушена Французская революция, консервативные ученые стали возрождать церковно-католическую традицию понимания крестовых походов. Так, Ф. Вилькен и Ж. Мишо — наиболее крупные из историков первых десятилетий прошлого века, занимавшихся движением крестоносцев, старались доказать, что крестовые походы возникли как результат искреннего желания западноевропейских народов, воодушевленных религиозными чувствами, отвоевать у мусульман Иерусалим и другие «святые места» в Палестине.
Лишь позднее, по мере того как вырабатывался критический подход к историческим памятникам средневековья, который в течение многих сотен лет оставался чуждым историкам, большинство буржуазных ученых отказалось от подобного наивного, откровенно идеалистического изображения причин крестовых походов. Исследователи второй половины XIX и начала XX в., глубже разобравшись в документальном материале, обратили внимание на различные явления общественно-экономической жизни XI—XIII столетий, послужившие причинами крестоносного движения: стали указывать на тяжелое положение народных масс в Западной Европе (Г. Прутц, Т. Вольф), подчеркивать роль торговых интересов североитальянских городов, участвовавших в крестовых походах (В. Гейд). Многие историки (Л. Брейе, У. Стивенсон, В. Норден и др.) более глубоко, чем это делалось ранее, обосновали политические мотивы, толкавшие папство на организацию крестовых походов.
Стараясь реалистично подойти к вопросу, некоторые буржуазные ученые выдвигали отдельные правильные положения относительно причин крестовых походов, строили не лишенные острой наблюдательности догадки о тех действительных экономических и социально-политических факторах, которые лежали в основе крестоносного движения. Ценными и меткими наблюдениями богаты труды многих ученых — французских (Л. Брейе, А. Люшер, Ф. Шаландон), немецких (Г. Зибель, Г. Прутц, Б. Куглер, Т. Вольф), австрийских (Р. Рэрихт) , а также русских (В. Г. Васильевский, Ф. И. Успенский, П. Митрофанов, Д. Н. Егоров).
Но все же в буржуазной исторической науке, даже в лучшую пору ее развития, сложная проблема причин крестовых походов не получила сколько-нибудь полного и всестороннего разрешения. Этому мешали идеалистические взгляды, господствовавшие среди ученых. По сути дела эти исследователи никогда полностью не отказывались от наивного представления о крестовых походах как о борьбе двух религий (христианства и ислама), борьбе «креста с полумесяцем», по определению Г. Зибеля.
Что же касается сочинений современных нам буржуазных авторов, то хотя часть из них и продолжает реалистические традиции прежних исследователей, однако многие историки в своих рассуждениях о причинах крестоносного движения открыто возвращаются к старым, отвергнутым передовыми представителями самой буржуазной науки, идеалистическим взглядам начала прошлого века. Некоторые современные историки прямо заявляют, что крестовые походы представляли собой борьбу за триумф христианской религии над мусульманской. Другие, не давая своего объяснения крестовых походов, тем не менее, отрицают элементы реалистического подхода к этой проблеме, которые имелись в прежней буржуазной историографии. Находятся и такие историки, которые, стараясь объяснить эту проблему, впадают в пустую риторику и вместо решения вопроса по существу предлагают читателям ничего не говорящие туманные фразы[1]. Господствующей в сочинениях современных западных исследователей является мысль о том, что причины крестовых походов коренились, главным образом, в идейной атмосфере эпохи[2]. Правда, в последние годы, под влиянием успехов марксистской исторической науки, даже среди буржуазных ученых этот тезис начинает признаваться недостаточным и все более подчеркивается необходимость исследования материальных основ крестоносного движения[3].
Правильный путь к подлинно научному освещению проблемы возникновения крестовых походов наметили советские историки, руководствующиеся марксистско-ленинским учением исторического материализма.
Многие важные стороны этой проблемы, например, социально-экономическое развитие Запада накануне крестовых походов, экономические и церковно-политические взаимоотношения Запада и Востока в XI в. и т. п., были изучены в трудах Е. А. Косминского, Н. П. Грацианского, В. В. Стоклицкой-Терешкович, Б. Н. Заходера, Н. А. Сидоровой, Н. П. Соколова, М. Я. Сюзюмова и других советских историков. Ценный вклад в решение вопроса о происхождении крестовых походов внесли также некоторые прогрессивные зарубежные исследователи. К их числу принадлежит страсбургский профессор востоковед Клод Каэн, доказавший неосновательность ряда традиционных представлений о причинах крестоносного движения[4].
Как же в настоящее время можно представить себе предпосылки крестовых походов? Какую роль, в частности, играло папство в их возникновении?
Об изменениях в хозяйственной жизни Западной Европы в XI в. В жизни народов Западной Европы XI столетие было ознаменовано большими экономическими сдвигами. Это было время, когда окончательно утвердился феодальный строй. Вместе с тем, в Европе стали возникать и расти города, развиваться внутренние и международные торговые связи, прежде всего с Византией и Востоком.
Как жили тогда крестьяне? В XI в. крестьянство в наиболее значительных западноевропейских странах было почти целиком закрепощено. Крепостные — сервы несли барщину (три, а иногда и более дней в неделю) и были обременены всевозможными повинностями в пользу своих сеньоров.
Когда с появлением городов стала развиваться торговля, материальное положение крестьянина сделалось еще более тяжким. Сеньоры теперь уже не довольствовались продуктами крестьянского хозяйства и изделиями своих, деревенских ремесленников. Они хотела покупать оружие и доспехи, изготовленные городскими мастерами, а также заморские товары, доставлявшиеся во все большем количестве итальянскими купцами, — ткани, вина, украшения. Сеньоры сделались требовательнее: с каждым годом они увеличивали поборы, местами вводили денежные платежи, чрезвычайно обременительные для крестьян.
Все эти поборы, при взимании которых феодалы чинили полный произвол, разоряли крестьянина. Немалую роль в его обнищании играли нескончаемые войны между большими и малыми сеньорами, которые в XI в велись на Западе повсеместно. По выражению одного историка, могла почитаться счастливой местность, где мир царил хотя бы в течение одного лета.
Во время своих войн феодалы не щадили крестьянских посевов. Скудное имущество землепашца подвергалось грабежу и разорению. Его жилище гибло в огне, собранный урожай нередко уничтожался. Целые районы становились необитаемыми на долгие годы вследствие феодальных междоусобиц.
Задавленные феодальным гнетом, крепостной крестьянин и его семья вынуждены были постоянно вести полуголодное существование. В XI в. различные страны Европы очень часто поражали неурожаи и голод. Хронисты того времени упоминают о всякого рода стихийных бедствиях — засухе, градобитии, наводнениях... Их губительное воздействие на жизнь деревни было обусловлено и низким уровнем сельскохозяйственной техники, и всем строем общественной жизни.
Голод в XI в. принимал ужасающие размеры. Нередко в неурожайные годы наблюдались даже случаи людоедства. Особенно частым гостем деревни голод сделался в конце столетия, когда Западная Европа пережила полосу голода — «семь тощих лет» (1087—1095). Хронические неурожаи влекли за собой падеж скота, опустошительные эпидемии.
А между тем феодальный гнет усиливался все больше и больше.
Крестьяне протестуют против гнета феодалов. Усиление религиозных настроений в массах и его корни. Гнет сеньоров вызывал справедливое возмущение крестьян. Оно выражалось по-разному. В некоторых местах крестьяне поднимали настоящие восстания — «мятежи», как называют их летописцы. Такие восстания проходили в конце X в. в Нормандии, в XI в. — в Бретани, во Фландрии, в Англии. Во Франции активные выступления крестьян против феодальных притеснений имели место незадолго до начала первого крестового похода. Хронисты сообщают о том, как измученные нуждой и голодом люди поджигали, грабили, опустошали имения «богачей», расправлялись с наиболее ненавистными сеньорами. «Бедные мучили богатых грабежами и поджогами», — сокрушается монах-летописец Сигберт из Жамблу.
