Несмотря на обострение внутренних противоречий в черкесской элите, осенью 2008 г. имела место консолидация черкесского движения в республике. Причиной, по-видимому, послужило то, что ни одна из влиятельных черкесских семей не получила каких-либо кадровых преференций от нового главы республики, и было ясно, что изменить сложившуюся ситуацию они могут только общими усилиями. Именно осенью 2008 г. удалось преодолеть раскол в республиканском «Адыгэ-Хасэ». Главой этой наиболее авторитетной черкесской организации был избран актер Мухамед Черкесов, фигура компромиссная для всех основных участников черкесского движения. Чрезвычайный съезд черкесского народа КЧР был проведен 23 ноября в Черкесске под эгидой объединенного «Адыгэ-Хасэ». Основной причиной созыва съезда было названо нарушение «национального баланса» в республиканской власти.
На съезде была сделана попытка вернуться к той риторике, которая мобилизовывала черкесский народ на выборах 1999 г. В проекте декларации, подготовленном оргкомитетом съезда, в частности, говорилось:[47]«(Черкесский народ) ищет правовой, законодательно закрепленный механизм защиты своих этнических прав и своего жизненного пространства»; «правящая этнополитическая элита… и послушный депутатский корпус республики не включили в Конституцию Карачаево-Черкесской Республики основополагающие принципы, на которых состоялось сохранение единства республики, обеспечивающие подлинное равноправие народов, — паритетное представительство во власти и ротацию кадров»; «принятая Конституция республики способствовала дальнейшей узурпации власти… так как в ней не прописаны условия для обеспечения практического равенства народов, и это привело и приводит к серьезным национально-кадровым перекосам и к многочисленным не прекращающимся межнациональным коллизиям». Вместе с тем никаких конкретных политических проектов накануне съезда самими его организаторами в многочисленных публичных выступлениях оглашено не было,[48] хотя неофициально озвучивались планы бойкота выборов Народного собрания Карачаево-Черкесии в марте 2009 г. и даже возврат к звучавшему в 1990-е гг. требованию создания Черкесии как отдельного субъекта федерации.
В ходе съезда процитированная выше декларация принята не была. Накануне мероприятия руководители его оргкомитета заявляли, что исполнительная власть и прокуратура республики якобы приватно рекомендовали им не принимать декларацию в таком виде. Радикальное требование создания Черкесии было озвучено в обращении к собравшимся участников съезда черкесской молодежи, прошедшего накануне, и, по свидетельству очевидцев, встречено «взрослым» съездом продолжительными аплодисментами. Вместе с тем от своего имени съезд черкесского народа никаких заявлений, касающихся раздела Карачаево-Черкесии, не принял.
Через два дня после съезда в республиканские и федеральные СМИ был передан текст его резолюции за подписью Мухамеда Черкесова, выдержанный в крайне политкорректных тонах. Выражая решительное одобрение действиям России в Абхазии и Южной Осетии, критикуя различные виды национализма — от «пантюркизма»[49] до лозунга «Великая Черкесия от моря до моря», авторы резолюции замечают, что «одним из тормозов развития Карачаево-Черкесской Республики являются серьезные проблемы в кадровой политике». Наиболее острый фрагмент резолюции формулировался следующим образом: «Лидеры черкесов нередко сталкиваются с подозрениями, а нередко и прямыми обвинениями в том, что истинная природа их требований лежит в сфере так называемой «портфельной войны», в их стремлении получить больше от пирога «власти». Решительно отвергая подобного рода инсинуации, открыто заявляем, что суть наших серьезных претензий вызвана вовсе не слепой жаждой должностей и высоких кабинетов. Ответственность за то, что напряженность и недоверие по-прежнему присутствуют в системе этнополитических отношений в КЧР, по нашему глубокому убеждению, лежит на отдельных высокопоставленных представителях высшей республиканской власти. И первые практические шаги и решения нового президента КЧР Б.С. Эбзеева пока не только не привели к сколько-нибудь существенному изменению положения вещей, но и в определенной мере подняли градус этой напряженности… Черкесы не позволят себе нанести урон российской государственности и даже в малейшей мере пошатнуть стабильность и гражданское единство нашей великой страны. В столь непростой внешнеполитической обстановке и в тяжелых условиях финансового кризиса проявление этнического радикализма, сколь бы объективно он ни был обусловлен (курсив мой. — К.К.), будет равноценно предательству по отношению к России, которое черкесский народ никогда себе не позволит. Но в то же время мы настойчиво просим и республиканскую власть Карачаево-Черкесии, и федеральную власть Российской Федерации не просто обратить внимание самым пристальным образом на существующие перекосы и деформации в системе этнополитических отношений в КЧР, но и принять незамедлительные комплексные меры по качественному изменению существующих принципов, методов и технологий государственного управления в этой сфере». Далее перечислялись решения съезда, из которых к национальной проблематике прямое отношение имели всего два: решение «признать неприемлемыми и недопустимыми любые проявления этнократизма в системе государственного и муниципального управления, в экономической, социальной, информационной и в кадровой политике, реализуемой властью во всех ее ветвях и уровнях» и решение просить федеральную и республиканскую власть «создать смешанную комиссию в составе федеральных и региональных участников и специалистов, целью и задачами работы которой станет выработка общих принципов, политических методов и технологий по этнополитической стабилизации в КЧР».
По нашим данным, наиболее активно способствовали попаданию в СМИ именно такого варианта резолюции сторонники Вячеслава Дерева. Брат покойного претендента на должность главы Карачаево-Черкесии, депутат Народного собрания Карачаево-Черкесии Вячеслав Дерев после отставки Батдыева стал деятельно искать поддержки на уровне федерального центра. В сфере ответственности Дерева — ООО «Дервейс» (Черкесск), занимающееся на заводе в Черкесске сборкой ряда зарубежных автомобилей, в том числе китайских, а также, частично, управление производителем питьевой воды ООО «Меркурий», унаследованным семьей Станислава Дерева.
Следует, прежде всего, отметить, что столь мягкие и неконкретные формулировки съездовской резолюции, безусловно, соответствуют настроениям не всех организаторов и участников съезда. Вот, например, как излагал свое видение перспектив черкесского народа на следующий день после съезда член его оргкомитета Мурадин Хапсироков: «Два-три министерских портфеля не решают нашу проблему. Единый народ, расколотый искусственно постсоветской диктатурой, должен возродиться и объединиться в одну республику. Карачаево-Черкесская Республика, так же как и Кабардино-Балкарская Республика, обречены, и они должны уйти в историю, как и их прародитель, как седьмое ноября, как некогда ушла революционная Россия семнадцатого года. Поэтому давайте не будем питать иллюзии насчет паритета и не будем терять время на пустые разговоры. Я твердо убежден, что мы, адыги (черкесы), разбросанные трагическим прошлым по всему миру, сумеем преодолеть все препятствия и возродимся как единый народ, как одно целое…»
Очевидно, что съезд черкесского народа объединил два совершенно разных политических проекта, лишь ситуативно оказавшихся в одном русле. Это, во-первых, борьба влиятельных черкесских семей за «место под солнцем» в республике, а во-вторых, попытки национальных активистов вернуть в общероссийское информационное пространство тему восстановления «исторических прав» черкесского народа. Нет оснований утверждать, что второе течение полностью подчинено первому. Однако существенное отличие от ситуации 1999 г. состоит в том, что на этот раз черкесские идеологи в основном пребывают за пределами Карачаево-Черкесии. Съезд активно поддержало «Адыгэ-Хасэ» Адыгеи и лидер этой организации, авторитетный среди черкесской молодежи Арамбий Хапай (подробнее о нем см. в главе «Адыгея»), детально обосновывавший в СМИ его основные решения. Можно предположить, что «поставщиком идеологии» для черкесского движения в ближайшее время будет именно Адыгея, где к тому же по-прежнему высок уровень политической мобилизации черкесского населения (как это показали выборы 2006 г. — см. раздел 4 главы «Адыгея»).[50] Однако прямыми политическими перспективами черкесское движение обладает именно в политически неспокойной Карачаево-Черкесии, где оно подкрепляется амбициями конкретных лиц и семейств. Возникает достаточно интересная картина, при которой черкесские идеологи, не пользующиеся слишком большими политическими возможностями в Адыгее, сотрудничают с практиками борьбы за черкесское влияние в Карачаево-Черкесии. Однако насколько долго у этих двух групп сохранится осознание общности целей, предугадать сложно.
