— Ты поэтому так стремишься ее остановить?

— Я просто хочу уничтожить Видящего. Если это остановит эльфов — хорошо, нет — тогда будете искать другой путь обойтись малыми жертвами.

— Ты хотел сказать «будем»? — насторожилась Кира.

Я предпочел промолчать.

Армия орков давно уже осталась позади, и теперь под нами простирались бескрайние поля. Я приказал дракону подняться выше. Теперь земля стала похожа на лоскутное одеяло. Желтые лоскуты — пшеничные поля, черные — перепаханные; светло-зеленые — луга, темно-зеленые — леса. Иногда их прорезали голубенькие стежки — реки.

Земли Вельтеррона стремительно проносились внизу, горы приближались.

Шел шестой час полета. Горная гряда простиралась перед нами и казалась совершенно неприступной. У подножия их еще скрывали густые смешанные леса, плавно переходящие в изумрудно-зеленые луга, но на высоте в две тысячи метров уже начинались отвесные скальные склоны и глубокие ущелья. Кое-где поблескивали синие окна горных озер. Пики блестели на солнце белоснежными боками. Горная гряда тянулась к небу, величественная и прекрасная.

«Посмотри направо, — шепнул Невеар. — Видишь большое скопление туч? Под ними Черный лес. Но нам сейчас налево. Видишь ту скалу, похожую на рогатку? Напротив нее у самого подножья и будет вход».

Дракон, повинуясь моей воле, резко забрал влево и плавно, по спирали, начал свой спуск к подножию гор. Чем больше мы снижались, тем отчетливее я понимал, что если бы мы пошли пешком, то вряд ли добрались бы до места назначения раньше, чем через месяц. Леса, приютившиеся на горных склонах, были густыми и, судя по часто встречающимся обрывам, практически непроходимыми. Без профессионального альпинистского снаряжения нечего было и думать забраться на эти горы.

Интересно, каким образом экспедиции, отправляемые в Лабиринт, добирались непосредственно до входа в эту колыбель кошмаров?

Спустя двадцать минут летающий ящер мягко приземлился на большую скальную площадку и мои вопросы отпали сами собой. К входу в Лабиринт вела дорога. Порядком заросшая, давно не хоженая, она отлично просматривалась в окружающем площадку лесу. Деревья склонили над ней свои ветви, словно предупреждая, что пройти здесь будет не так-то просто.

Дождавшись, пока друзья спустятся с дракона, я развеял заклинание. Не хочу оставлять свою зверушку надолго без присмотра. Если понадобится, я создам новую. Подобрав изумруды, я отметил, что они потускнели, а на некоторых появились трещинки. Выходит, что и аккумуляторы со временем выходят из строя. Бросив камешки в сумку, я обернулся к воротам в Лабиринт.

Собственно, никаких ворот не было. Прямо в скале зиял вход в пещеру, черный, словно драконья глотка. Сходство с драконом, распахнувшим пасть, ей добавляли висящие с потолка каменные сосульки. Поддерживали вход в пещеру две статуи. Люди с соколиными головами и козлиными копытами. Крылья их на этот раз были сложены за спиной.

— Оставь надежду всяк сюда входящий, — задумчиво проговорил я.

— Что? — переспросил Пауль.

— Жратвы мы взять забыли, вот что! И факелов нарубить! — выдал довольно логичную гневную тираду шут.

— Хаар говорил, что внутри довольно светло. Свет попадает в Лабиринт откуда-то с другой стороны гор и отражается от висящих в коридорах и залах кристаллах, — припомнила Кира.

— Да ну? — недоверчиво протянул шут, заглядывая в черную, непроглядную темноту пещеры. — А если на улице ночь, то и отжаться будет нечему.

— Кристаллы не только отражают, но и накапливают, — терпеливо объяснила воровка. — И с каких это пор ты стал бояться темноты, Ламберт? К тому же, вот.

Девушка высыпала на ладонь пригоршню маленьких зеленых шариков.

— Одной такой пилюли хватит, чтобы человек был сыт целый день. Хаар дал мне столько, что нам хватит на месяц. Но у них есть один существенный недостаток.

— Они не перевариваются и выходят такими же, как вошли? — сострил Ламберт.

— Нет, — девушка не оценила шутку. — Пилюли нужно разжевывать, а на вкус они отвратительные.

— Ну что, потопали? — я придал голосу бодрости, хотя чувствовал себя довольно неуверенно.

— Потопали, — вздохнул Пауль. — Жаль, некому будет рассказать о наших подвигах, если мы не вернемся.

— Если что, я за тебя отомщу, — пообещал другу Ламберт и тоже направился к пещере. — Эй, что происходит?

Как только мы подошли ко входу в Лабиринт, статуи по бокам расправили крылья, закрыв вход. Замечательно. Мы еще не вошли внутрь, а уже столкнулись с препятствиями.

— Об этом Хаар не предупреждал, — пробормотал я. — Невеар, что это вообще за существа?

Тишина.

— Я так и думал. Спасибо огромное за информацию.

Закончив свой монолог с королем-призраком, я направился прямиком к статуям, ожидая, что они в любой момент могут ожить полностью и броситься на нас.

Обследование каменных фигур ни к чему не привело. Ни единого рычажка, впадинки или выступа, на который можно было бы нажать. Как бы не действовали эти крылья, механизм их управления был скрыт очень тщательно. Если вообще был механизм.

Не найдя ничего снаружи, я подошел к воротам и заглянул в щель между крыльями. Каменные стены действительно слегка отсвечивали в темноте, создавая легкий полумрак. И в двух метрах от входа я разглядел небольшой рычажок, выступающий из стены.

— Это видимо какой-то прикол, — фыркнул Ламберт, подходя ближе. — Или же это выход, а не вход. Какой идиот вообще придумал оставлять ключ внутри дома?

— Думаешь, у этого дома есть хозяин? — удивился я.

— Да нет, это я так, — смутился парень. — Как думаешь, Пауль, мы сможем забросить на этот рычаг петлю?

— Вряд ли, — рыцарь прикинул расстояние между крыльями химер и покачал головой. Я в эту щель даже руку не просуну, чтобы размахнуться как следует. Вот если Кира попробует, у нее может и выйдет.

— Я и так смогу его выключить, — усмехнулась девушка. — Отойдите.

Мы послушно расступились и через мгновение, раскрыв рты, наблюдали, как Лунная Тень беспрепятственно проскользнула в крошечную щель меж крыльями стражей и опустила рычаг. Крылья дрогнули и встали на свои места, открывая вход.

— Ну что, вы идете? — весело поинтересовалась Кира, принимая свой человеческий облик.

— Идем, — одновременно ответили мы, переглядываясь.

— Интересно, — Ламберт толкнул рыцаря локтем, — а мы тоже можем контролировать наши сущности?

— Не уверен, что смогу сдерживать свою, — покачал головой Пауль. — Но при случае нужно будет проверить.

Я вошел в Лабиринт последним. Пройдя полсотни метров, обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на заходящее солнце. Диск дневного светила садился за лес и на фоне раскинувших крон деревьев казался красным оскалившимся черепом.

Первые четыреста шагов мы пробирались в полной темноте, слепо шаря руками по стенам и перед собой, рискуя каждую секунду свалиться в невидимую яму или опробовать на прочность лоб, напоровшись на сталактит. Скала под моей ладонью была гладкой, словно и не камень это был вовсе, а шелк. Пару раз коридор изгибался, не слишком круто, но достаточно, чтобы я почувствовал смену направления.

Лишь спустя минут пятнадцать, наши глаза начали медленно привыкать к окружающей нас темноте. К тому же, стены действительно стали потихоньку светлеть, наполняя лабиринт мягким молочно-белым свечением. Этого хватало, чтобы идти не касаясь рукой стены, но не более. На расстоянии пяти метров уже ничего нельзя было разглядеть, поэтому наша четверка, вытянувшись в короткую цепочку, продолжала медленно двигаться вперед, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к каждому звуку.

И хотя ничего подозрительного не было не видно и не слышно, но напряжение росло с каждым шагом.

— Развилка, — возвестила идущая впереди Кира.

Мы столпились за спиной девушки, глядя на раздваивающийся коридор. Мне это почему-то напомнило трахею, которая разделяется на пару бронхов. А учитывая, что сюда мы попали через пасть, сравнение было очень, на мой взгляд, подходящим.