В лесу гулко прокричала сова. Женщина медленно повернула голову и посмотрела в ту сторону. Казалось, что ее взгляд раздвигает деревья, проникает в самое темные углы лесной чащи.

— Эльфийский отряд также покинул Цветущий Кипарис и направляется к сердцу леса, — пояснила Хранительница. — С ними Видящий Суть и какой-то рыжеволосый северянин.

— А девушка? — встрепенулся я, сжимая кулаки. — С Видящим была девушка, когда он пришел к эльфам?

— С ним никого не было, — покачала головой Хранительница. — Но это мне не нравится. Самариниэль слишком тщеславен, чтобы отказаться от власти, которую предложит ему Жрец Драгора. Хотя в пророчестве говорится, что ты потеряешь себя, если столкнешься с Видящим лицом к лицу. Выбирай, Темный. Ты либо покидаешь лес, как я тебя просила, либо я отведу тебя к секире, но за последствия не ручаюсь. Так что ты выберешь?

— У меня нет выбора, — не колеблясь ответил я. — Мы идем за секирой.

— Как скажешь, — безразлично откликнулась женщина. — У вас есть три с половиной часа, чтобы выспаться, если хотите успеть на место раньше эльфов. Спите, я разбужу вас.

— Мы можем идти прямо сейчас!

— Спите, я сказала.

Неведомая сила закрыла мои глаза, и я не помню, как погрузился в сон.

Чем больше я узнавал о пророчестве, тем больше мне оно не нравилось. Сражение с демонами, поиск артефактов, как в ролевой игре, пусть с потрясающей графикой и крепким, на твердую «четверку», сюжетом, но все-таки игре. Это еще куда ни шло. Хотя за то, что Виссенд использует меня, он еще ответит. Но что значит «потерять себя»? Этот вопрос не давал мне покоя вот уже несколько часов.

Лес расступался перед Хранительницей, словно Красное море перед Моисеем. Теперь нам не приходилось пробираться сквозь кусты и высокую траву, которая цеплялась за нашу обувь. Лес превратился в широкую и удобную улицу, по которой мы, словно на параде, мчались вперед, полностью доверившись нашей проводнице.

Что самое интересное, она без проблем выдерживала наш темп. Ее босые ноги быстро ступали по траве, и иногда мне казалось, что она вовсе не касается земли, а летит над ней. Ни одно живое существо не посмело перебежать нам дорогу или просто показаться нам на глаза.

Мы непрерывно шли по лесу около восьми часов, когда внезапно Хранительница остановилась.

— Дальше я не пойду. Вовсе не обязательно, чтобы меня видели все подряд. Вон за теми деревьями, — она указала на полосу густых елей, — поляна. Там ты найдешь то, что ищешь. Но себя потеряешь. Подумай еще…

Она не договорила, потому что я невежливо не стал дослушивать до конца и, обойдя женщину, устремился в указанном направлении.

— Простите его, Хранительница, — Кира двинулась следом. — Иногда его просто невозможно терпеть.

Следом за мной направились и Пауль с Ламбертом. Хранительница долго смотрела нам в спину, а потом бросила:

— Удачи, Темный, — и растворилась в лесной чаще.

Поляна была огромна. Размером с три футбольных поля и идеально круглая. Зеленая трава была коротко пострижена, словно кто-то прошелся по ней газонокосилкой, опять же добавляя схожести с футбольным полем.

Единственным растением на поляне был огромный пень. Его верхушка была идеально ровной и если бы три десятка человек приняли бы этот пень за обеденный стол, они бы без труда расселись вокруг пня, ничуть не потеснив друг друга.

В солнечном свете пень отливал золотом, и его свечение было видно с самого края поляны, а в самом его центре клубилась тьма. Секира из черного серебра торчала из его верхушки, как легендарный меч в камне. Только это была секира в дереве.

— Круто, — выдохнул Ламберт. — Но где эльфы?

— Наверное, еще не пришли, — я двинулся к центру поляны. — Но мы не гордые и можем подождать.

— Зачем ждать? — удивилась Кира. — Берем секиру и двигаем отсюда. Эльфов больше сотни. С ними Видящий и…

— Вот именно, с ними Видящий. И у меня есть к нему пара вопросов.

«Ты что задумал, парень?» — взвыл Невеар. — «Видящий тебя сейчас в клочки порвет».

— Каких вопросов? — в тон некроманту закричала Кира. — Их там сотня.

— Я их считать не буду, — забравшись на пень, я пару раз обошел вокруг секиры и взялся за рукоять. Серебряный тонкий стержень с шаром на конце была абсолютно гладкой и прохладной на ощупь.

Напрягшись, я дернул что было сил и едва не вывихнул руку в плече. Лезвие секиры вышло из дерева быстрее, чем пробка из бутылки с шампанским. Да и по весу оружие Первого Мастера было не тяжелее ивового прутика. Черное серебро было поистине волшебным металлом.

Само лезвие представляло собой два полумесяца, между которыми торчал острый шип. Рукоять крепилась к нему без каких-либо швов или заклепок. Она была выкована вместе с лезвием, что давало ей дополнительный запас прочности.

Расставив пошире ноги и слегка сместив центр тяжести, я крутанул секирой над головой. Оточенное до зеркального блеска лезвие со свистом рассекло воздух. Звук был исключительно хищный и опасный. Губы мои сложились в улыбку, такую же хищную, как и лезвие обретенного оружия.

— А теперь уходим, — вновь затянула свою песню Кира.

— А может быть ты и права, — я закинул секиру за спину, и она намертво приклеилась к кольчуге. — Думаю, с этой штукой мы сможем без труда достать третий свиток.

Но уйти мы не успели. Черная оперенная стрела внезапно воткнулась в пень рядом с моим сапогом, и с противоположной стороны поляны вышли: высокий эльф, в длинном плаще из лисьих шкур и золотым ободком на голове; рыжий крепкий северянин, чем-то напоминающий Вестара, в кожаных штанах, сапогах и безрукавке на меху; лысый жрец в черной рясе без капюшона. За ними в ряд выстроилась сотня эльфов, все как один в серебристых латах и шлемах, с луками и странными, изогнутыми мечами, острие которых представляло собой что-то, похожее на вязальный крючок. Должно быть, чтобы кишки было удобнее выпускать.

— Ребята, это совсем не то, что вы подумали, — усмехнулся я, спускаясь с пня. — Это не воровство, я беру то, что мне принадлежит по праву.

— Вот видишь, Самариниэль, — обратился к эльфу Видящий. — Я говорил, что этот парень придет за секирой.

— Да, ты был прав, — кивнул король. — Это он убил наших братьев?

— Да, это я убил ваших братьев, — ответил я, не обращая внимания на знаки, которые пытались подать мне мои друзья. — Но я защищал свою жизнь. Ты наверняка не знаешь, что это стоящий рядом человек натравил их на меня. Где моя девушка, Видящий?

— Ну, вот теперь я тебя узнаю, — рассмеялся жрец. — Влюбленный идиот. Ты давно должен был смириться с тем, что Драгор воцарится в наших мирах и сдохнуть, но продолжаешь трепыхаться.

— Я вобью тебе твой смех тебе же в глотку, — опять меня охватила злость, и глаза заполыхали зеленым огнем. — Вы даже не представляете, с кем связываетесь, эльфы. Он — зло, которое пытается подмять под себя весь мир.

Но эльфийский король ответил мне тоже, что и Тайный Клинок.

— Мы не знаем добра и зла. Он пришел к нам первым, и он получит нашу помощь. А мы получим свободу.

— Свободу? — удивленно переспросил Пауль. — Можно подумать, вас кто-то держит в затворничестве.

— Благодаря нам люди победили в Мертвых Войнах. И где же благодарность? Все, чего мы удостоились это кусок бесполезного железа, который много лет проторчал в самом сердце леса. И все! Это ваша благодарность?

— Что же пообещал тебе жрец? — усмехнулся я.

— Он не обещал. Он сделал. Скоро мы выйдем из леса и…

— Вы заговорите по-другому, когда Дети Драгора сожгут ваши леса, — перебил я его. — Я Первый Мастер и моя обязанность остановить этого человека и не допустить еще одной войны.

Среди эльфов зазвучали неуверенные голоса. Но Видящий был готов и к такому повороту событий.

— Что я говорил? Первый Мастер мертв, а этот человек лишь оскверняет своим присутствием ваш лес.

— Но, Первый Мастер, — по лицу Самариниэля скользнуло сомнение. — Кто ты, чтобы осмеливаться принимать его имя и брать его оружие?