— Что-то здесь не сходится, — пробормотал Ламберт. — Насколько мне известно, здесь не должно быть третьей деревни.
— Я подумала об этом же, — кивнула Кира. — К тому же не похоже, что эта деревня давно заброшена. Пять, максимум десять лет.
Протяжно заскрипела покосившаяся ставня. Мы резко обернулись на звук, но это оказался всего лишь ветер. Внезапно Кира отклонилась назад и выпустила стрелу чуть левее колодезного сруба. Я даже не успел заметить, когда в ее руках оказался лук.
Девушка слезла с коня и спокойно подошла к дереву, в котором торчала оперенная стрела.
— Надо же, показалось, — губы Киры искривила жуткая усмешка.
Выдернув стрелу, воровка вернулась в седло, и мы продолжили медленно двигаться по размытой дождями дороге. Деревня действительно была покинута относительно недавно. Дома хоть и покосившиеся, и с протекшими крышами, все же еще были довольно крепкими. Кое-где сохранились остатки покосившихся заборов, а колодезные срубы всего лишь покрылись мхом. Близость болота тоже сказывалась. В воздухе кружила мелкая мошкара, во многих дворах и у обочины дороги в затхлых, глубоких лужах росла осока. Конь Пауля потянулся к ней губами, но брезгливо фыркнул и отвернул морду.
Рыцарь удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Я тоже молчал. Несмотря на смутное чувство тревоги, которому я привык доверять, сейчас мне казалось, что волноваться не о чем. Серебристой дымки смерти не ощущалось, а значит и опасность в этой деревне нам вряд ли грозит.
— Может, уже остановимся? — спросил я, указывая на довольно крепкий дом, рядом с которым находился сарай и сеновал.
— Почему бы и нет, — шут повернул лошадь к выбранному мной дому. — Надеюсь, там есть печка.
Печка в доме была, а в сарае нашлись хоть и сыроватые, но вполне пригодные для растопки дрова. На сеновале, как ни странно нашлось вполне приличное сено, которое мы перетащили в дом, устроив четыре лежанки. Вода в колодце была ледяной и кристально чистой. И это было уже совсем хорошо, хоть и подозрительно. Если бы не полуразрушенные здания можно было бы подумать, что деревню вообще никто не покидал.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — тихо поинтересовался я.
«Что-нибудь — да», — загадочно ответил Невеар и замолчал.
Огонь в печке жарко пылал, кухня, расположенная слева от сеней протопилась довольно быстро. Мы сидели, с удовольствием вытянув ноги к огню, и потягивали подогретое вино с корицей. Кира, быстро допив свою порцию, встала, взяла лук и вышла на улицу, но через минуту вернулась с озадаченным выражением лица.
— Ребята, вы должны это увидеть, — растерянно проговорила она и вновь скрылась за дверью.
— Ну, что там еще, — проворчал рыцарь. Выходить из протопленной комнаты на улицу в сырость и мрак не хотелось никому.
Однако мы все трое поднялись и, накинув плащи, вышли на крыльцо.
— Ну? — вновь проворчал Пауль. Я его прекрасно понимал. В сгустившихся сумерках разглядеть что-то было уже сложно, особенно если не знать, куда смотреть.
— Сюда идите, — девушка появилась из-за угла дома.
Мы последовали за ней и остановились рядом с окном кухни.
— На землю смотрите.
Я опустил глаза. Прямо под окном в грязи четко отпечатались следы. Пара детских человеческих следов, в окружении нескольких десятков козлиных копыт.
— Насколько я помню, здесь никаких следов не было, — пробормотал Ламберт. — Мы ведь тщательно исследовали окрестности дома. Есть предположения, кто бы это мог быть?
— Ну, судя по следам, здесь был пастух со стадом коз, — усмехнулся я. — Но мы ведь с вами прекрасно понимаем, что этого не может быть.
— Босиком в такую погоду могут ходить только умалишенные люди.
— Либо те, кому холод уже не страшен.
— Что ты имеешь в виду, Темный?
— Я имею в виду, что нам нужно убираться из этой деревни. Не такая уже она и заброшенная.
— По-твоему, мы не справимся с мальчиком-пастухом? — усмехнулся Пауль.
— Меня больше волнуют его козлы. Собирайтесь. Мы уходим.
— Нет, — неожиданно ровным и четким голосом проговорил рыцарь.
— Что значит «нет»? — мне показалось, что я ослышался.
— Я не собираюсь снова мокнуть всю ночь под плащом только из-за каких-то следов на земле.
— Действительно, Темный, — поддержал друга Ламберт. — Может, твои опасения не имеют под собой основания.
— Кира?
— Я тоже думаю, что нам лучше переночевать в доме, — девушка отвела глаза.
Я посмотрел на темное небо, следы на земле и теплый огонек, светящийся в окне. Может, и в самом деле я напрасно волнуюсь. Нам всем нужно хорошо отдохнуть перед топями и ночь в тепле будет для этого как нельзя кстати.
— Хорошо, — вздохнул я. — Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Всю ночь кто-то ходил под окнами, вздыхал, хихикал, постанывал. Но когда кто-нибудь из нас выходил на улицу, то никого не находил. Только вокруг дома оставались следы козлиных копыт. А вот детских следов не было. Но между козлиных копыт всегда оставалось пустое место, словно там кто-то двигался, не касаясь земли.
— Достали меня эти смеющиеся козлы, — Ламберт в который раз вернулся в комнату и зарылся в сено. — Поспать не дают.
— Ну, и кто был прав? — я лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в потолок.
— Какой умный, — огрызнулся Пауль, отворачиваясь к стене. — Утром я им всем рога поотшибаю.
— Каким образом? Вряд ли они покажутся тебе утром, если не показываются сейчас.
— Вот и посмотрим, — буркнул рыцарь. — Надо было ловушку поставить. Кира?
— Делать мне больше нечего, только козлов ловить, — сквозь сон пробормотала девушка. — Дайте поспать, в конце концов, ноете не хуже козлов.
Мы пристыжено замолчали, и скоро усталость закрыла наши глаза, и даже сопение и хихиканье под окном не помешало нам заснуть.
Утром странности не закончились. Проснувшись и выйдя на улицу чтобы умыться, мы ничего не обнаружили, хотя ночью грязь пестрела от козлиных следов.
— Неужели нам все это померещилось? — Пауль таращился на землю, но следы не появлялись.
— Сразу четверым? — не поверил Ламберт.
— А что? Когда мы были в степи, нам тоже казалось, что мы скачем вперед. А на самом деле оставались на месте.
— Там было совсем другое. Ладно, седлайте лошадей.
С утра тучи немного рассеялись, и выглянуло солнце. Грело оно не по-осеннему жарко, и от земли начал подниматься пар. Я распахнул плащ, но прятать его не стал. Погода была слишком переменчива.
Мы уже приближались к окраине деревни, когда ехавший впереди Пауль остановил коня. За ним остановились Ламберт и Кира.
— В чем дело? — поинтересовался я, подъезжая к друзьям и останавливая Годрика.
— Я не могу двинуться дальше, — прорычал сквозь зубы рыцарь. — Просто не могу и все.
— Что значит, не можешь? — я тронул коня вперед, но Годрик не двинулся с места.
Я хмыкнул, слез с коня и шагнул вперед. Вернее попытался шагнуть. И не смог. Мое тело прекрасно меня слушалось, но я был не в силах сделать шаг. Обычный шаг вперед.
— Что за черт? — пробормотал я и вновь попытался сделать шаг. И вновь ничего не получилось. Все внутри меня, все мое существо противилось этому шагу. Это было похоже на борьбу с самим собой. Борьбу, в которой выиграть невозможно.
— Я же предупреждал, — с мрачной улыбкой пробормотал я, после десяти минут неудачных попыток пересечь границу деревни.
Друзья только вздохнули. Каждый из них также предпринял несколько попыток уйти, таких же бесплодных, как и мои.
— Может это просто неудачное место на дороге? — Кира смущенно улыбалась, глядя на меня. Взгляд ее говорил: «Да, ты был прав, но теперь ведь все равно ничего не изменишь».
Следующую половину дня мы пытались преодолеть сопротивление границы. Как четверо дебилов мы шли вдоль границы деревни и пытались уйти за ее пределы. Мы плелись друг за другом, понурив головы, изредка предпринимая попытки повернуть, но все они оканчивались провалом. У меня была надежда на замшелое бревно на дороге, но и она не оправдалась. Никаких границ, никаких заборов, но мы просто не могли покинуть пределы деревни.
