Потоп — это в первую очередь один из важнейших символов мифоэволюции (т. е. просто эволюции в понимании людей мифологической эпохи) — создания, развития, деградации и последующей переделки мира через катастрофу. Разумеется, в разных традициях могли быть выделены различные акценты. Так, в китайской традиции Потоп только часть мировой катастрофы и подлежит «преодолению» преобразователем Юем. У обских угров Потоп — это то место, в котором омолодился создатель законов и благ, бог Нуми-Торум. В некоторых индейских и африканских рассказах Потоп является результатом негативного творчества «злого близнеца». В мифах египтян, скандинавов и в одной из месопотамских версий миротворения воду заменяет кровь. В наиболее развитых традициях, к числу которых принадлежит и библейская, Потоп не просто катастрофа, или момент эволюции, но «смена вех»[32].
Само выражение «допотопные времена» различает два состояния мира и культуры. Потоп разделяет время, как Мировая река (Океан) ограничивает в пространстве освоенную и заселенную людьми землю, ойкумену. Платон в своем морально ориентированном подходе также идет в русле традиции: «деградировавшее человечество заслуживает наказания и обновления. Смена времен не происходит между тем беспричинно: как сейчас говорят — "пожар по плану", а "план" человечеству задается на небесах. Начало нового царствования в Китае отмечалось появлением "небесного мандата" на правление, сменой календаря и символики. Борец с Потопом, устроитель Юй, получил карту и измерительные инструменты от божественного змея. В шумерской табличке, из Ниппурской коллекции Пенсильванского университета, говорится, что цивилизация началась, "когда царственность… знаки ее с небес спущены были"».
Ковчег в ближневосточной традиции также строится согласно указаниям богов. Ковчег шумерского героя Зиусудры представлял собой куб размером 120х120х120 локтей; число, явно соотнесенное с числом дней в году. Дом на квадратной барже Утнапиш-тима был 120 локтей в высоту, в нем 6 ярусов, в каждом по 9 комнат (всего 54 — число дней двух сидерических, «звездных», месяцев). В лодке Гильгамеша -120 шестов по 60 локтей. Размер Ноева ковчега -300x50x30. Приуроченность к календарю и к «счетному» движению небесных светил — основной признак любого развитого мифа. В поэме о Гильгамеше, состоящей из 12 табличек, 11-я посвящена рассказу о Потопе. Между прочим, 11-й вавилонский месяц — шабат — имел эпитет «проклятый месяц дождей».
Длительность Потопа в месопотамских текстах 6 или 7 суток. «Семь», наряду с «тройкой» и «дюжиной», самое популярное число у большинства древних народов. Бог Энки, автор «чертежа» для ковчега, в своих передвижениях пересекает 7 ворот и 7 стоянок на пути своей Небесной барки. Последняя, без сомнения, является лунным серпом. Семерку можно понимать и в более широком плане: как говорится в комментариях «Новой Толковой Библии» (переизд. 1990, т. I), «дни творения были не обычными астрономическими сутками, но космогоническими периодами». Для мифа это самый простой и нормальный подход, не случайно еще в шумерских табличках о девяти днях беременности богини Нинсар говорится, что у нее один день «словно месяц».
Числа следует брать с учетом их контекста и подтекста. Ксиусутрос (Зиусудра) Бероса — 10-й царь Вавилона, Ной — потомок Адама в 10-м колене. 600 лет Ноя к началу Потопа (10x60) завершают праэтнический библейский период и являются одним из идеальных по форме астрономических циклов. В шумерском списке царей города Киша годы правления кратны 60. Сюда же 300 небес и 300 земных богов из монументальной аккадской поэмы «Энума элиш». Гкльгамеш прожил 120 лет[33], после чего стал царем царства мертвых. Его лодка, как уже говорилось, для преодоления «вод смерти» была снабжена 120 шестами по 60 локтей каждый.
Отмечено, что в описании Потопа присутствуют две версии: ранняя — Яхвиста и поздняя — Жреческого Кодекса. Действительно, счет длительности Потопа идет как бы в двух системах, малой и большой. В первой, типично «лунной», по 40- и 7-дневкам. Не исключено, что яхвистский текст испорчен. По смыслу рассказа максимально восстанавливается счет 7+40+40 (возможное пребывание на Арарате) + 7+7+7. 108 — два «звездных» месяца, или — 36x3 — время прохождения солнцем трех небесных лунных «домов».
«Новая Толковая Библия» определяет время Потопа по гражданскому, сельскохозяйственному, году — с 17-го 2-го месяца мархешвана (время сева) — 150 дней усиления Потопа с пиком 17-го 7-го месяца нисана (время жатвы) и 150 дней спада до 1-го числа 1-го месяца тишри, с окончанием цикла 27-го мархешвана, т. е. всего год и 10 дней. Здесь мы имеем дело с лунно-солнечным календарем. Но согласование подсчетов в этой версии практически идеально, т. к. время цикла одинаково подходит и к варианту так называемого «священного года»: начало 17-го 2-го месяца айяру, пик в 7-м месяце тишри и окончание в нисане (Новый год) и 27-го айяру. Причем 10 добавочных дней (27-го вместо 17-го) как раз дополняют лунный год (354) до солнечного.
Момент «пика» Потопа на пике высочайшей горы тем более знаменателен. И на нисан, и на тишри приходятся важнейшие праздники древнееврейского календаря, связанные с солнечными равноденствиями. Горный пик становится Мировой Осью и наибольшим приближением праведных к Богу. Зиусудра на 8-й день «в своем корабле огромном сделал отверстие, И солнечный луч проник в его корабль. Царь Зиусудра пред солнцем Уту простерся, Царь быков ему заколол…». Судно Утнапиштима через 7 дней останавливается на горе Ницир, где после еще семи дней стояния герой выпускает птиц, приносит жертву и получает, в конечном итоге, бессмертие. Пер-вопредок индийцев, Ману, согласно «Шатапатха-брахмана», также пережил пик Потопа на «северной горе», символе космического верха (на санскрите «север» — уттара, «высокий»; ср. библ. s àpôn — «север; гора богов»).
В празднование еврейского Судного Дня, или Дня Всепрощения, Йом Кипур, зачитывалась Книга пророка Ионы и первосвященник входил в давир к ковчегу. Считалось, что в этот день открываются небеса и Господь определяет судьбу каждого человека на будущий год. В некоторых простейших мифоисториях других традиций герой просто укрывается от наводнения на горе или дереве. А уже при небольшом моральном развитии этого сюжета праведник спасается от Потопа на небесах. Еще немного духовной эволюции, и подвижник будет преодолевать поток «сансары»…
Творчество древних в целом и Платона в частности — основа классической европейской культуры. Немудрено, что и вся последующая традиция европейской мысли столь же широко использовала символы и мифы для своих целей (в силу собственного их понимания). Сегодня, когда социальная идеология показала себя полностью обессилевшей и интеллектуально исчерпанной, не стоит удивляться тому, что немалое число энтузиастов ищет любые, нередко самые мифоподобные, пути освежить или даже заново переписать духовную картину мира. А некоторые ухитряются на этом еще и заработать. Этих новых ми-фофилософов наука интересует лишь как художественная форма, прием, легенда-прикрытие, чисто техническое алиби, или даже как «туз в рукаве».
Новаторы (они же — архаисты) выбирают наиболее подходящие для своих построений факты, мифы и гипотезы, создавая некий новый «реестр» авторитетов и авторитетных текстов, в том числе из произведений друг друга. Однако они не только сотрудничают, но и воюют между собой, активно конкурируют на «параисторическом фронте». Сегодня появилась уже более изощренная теория, чем типичная атлантология, либо атлантология оккультная. Современные неохронологи и конспирологи, отрицая примитивные построения «классических» атланто-логов, не желают вместе с водой выплеснуть и ребенка, они вводят «дискурс Атлантиды» в свою собственную, альтернативную, историческую систему. Так, И. Кузьмин («Открытая Атлантида?». М.: Олма-Пресс, 2002) пишет об утопических произведениях Томаса Мора, Кампанеллы и Фрэнсиса Бекона следующее: «Все три автора показали чудеса изобретательности, чтобы рассказать о том, о чем рассказывать было запрещено, и в этом смысле они не уронили марку Платона. Они, вероятно, во многом заблуждались, ибо сами имели очень скудные данные о том, что же происходило в их время на "утонувшем острове" — на территории надежно изолированного осколка славной империи Атлантиды — жалкой Московии. Они предполагали, что этот осколок смог и в изоляции сохранить многие достоинства своего мироустройства».
