Длина этих мостов — 940, 990 и 1100 метров — позволяет им занять соответственно 14, 12 и 6-е места в списке рекордсменов среди подвесных мостов. Ну, а с точки зрения истории конец работ на всем 37-километровом пути Кодзима-Сакаиде будет означать, что все четыре главные острова Японии будут соединены наземным транспортом. Ни штормы, ни туманы не остановят теперь поток из 80 тыс. человек и 260 тыс. т грузов, который ежедневно пересекает Внутреннее море между Хонсю и Сикоку».

Меньше часа потребовалось нашему катеру, чтобы добраться от леса труб, нагромождения заводских корпусов и гигантских шарообразных емкостей для сжиженного газа индустриальной зоны Сакаиде до почти такого же пейзажа зоны Мидзусима на Хонсю. На обратном пути удалось разговорить молчавшего всю первую половину плавания капитана катера. Сатодзи Ивамото родился 40 лет назад в рыбацкой семье на острове Ивакуродзима, на котором покоятся ныне две опоры уходящих в разные стороны 800-метровых подвесных мостов. «Вот видите, от моего острова почти ничего не осталось, — горестно начал капитан. — Ивакуродзима была раньше зеленой от покрывавшего ее леса. Теперь остров серо-желтый от бетонных сооружений и остатков пущенных на щебенку гор. Другого цвета стала и вода. Из лазурно-голубой переменилась в мутно-серую. Нам, уроженцам Внутреннего моря, это не нравится. Еще больше это не по вкусу рыбе, которой становится все меньше и меньше. Нас утешают, обещают улучшение обстановки через несколько лет. Но настроение у всех жителей отвратительное. Нам этот мост не принесет ничего доброго. Говорят, что на машине с одного его конца на другой можно будет доехать за 10 минут вместо часа пароходом. Но у меня нет машины и ездить тоже некуда. Работы же не найти ни на Сикоку, ни на Хонсю, да и обойдется ежедневная езда через мост недешево — 4 тыс. иен в один конец. Пока идет строительство, работаю на этом катере. А дальше? Как бы не остаться и без рыбы и без работы».

Снова вступив на твердую землю, мы встретились с местными журналистами. После опроса гостей об их впечатлениях коллеги с Сикоку согласились с тем, что жители острова со смешанными чувствами ждут открытия моста Кодзима-Сакаиде и двух других мостов, движение по которым начнется в 90-х годах. Крестьяне надеются, что их знаменитые мандарины и овощи будут доставляться на Хонсю за три дня вместо четырех, а это позволит увеличить объем продаж. Хозяева гостиниц и харчевен вдоль маршрута по «88 священным местам» и иным туристическим достопримечательностям ждут роста числа путешественников. Молодежь рассчитывает на открытие новых предприятий, удобно связанных со вторым по значению торгово-промышленным центром Японии — районом Кансай вокруг Осаки и Кобе. В то же время велика и боязнь обмануться в ожиданиях.

…Вечернее солнце разбрызгало позолоту на гладь Внутреннего моря. Резкие вблизи контуры красавца-моста стали размываться и пропадать в поднявшемся от воды тумане. Что-то принесут «острову четырех уделов» чудеса современного мостостроения? Сбудутся ли возлагаемые на них надежды?

Остров Кюсю — самый южный и одновременно самый западный из четырех главных японских островов. Уже сама география как бы предопределила роль Кюсю в японской истории: быть окном во внешний мир. Через это же «окно» весть о существовании Страны восходящего солнца доходила до близких и далеких стран. В одной китайской летописи конца 111 в. нашей эры дается описание японцев, которое после небольших изменений можно вставлять в любое повествование о японцах сегодняшних. По словам летописца, японцы дисциплинированны и законопослушны, любят как следует выпить, интересуются гаданиями о судьбе и делают культ из чистоты, занимаются земледелием, искусны также в рыболовстве и ткачестве, живут в обществе строгих социальных различий…

С Кюсю, лежавшего ближе других Японских островов к уже «открытым» европейцами Индии и странам

южных морей, началось знакомство мореплавателей Запада с Японией. В 1543 г. португальское судно прибило штормом к островку Танэгасима у южной оконечности Кюсю. Тогда в Европе убедились в справедливости сообщений Марко Поло о существовании таинственной «страны Дзиппангу» и ее непостижимых жителей. Кюсю первым попал в секретные лоции португальских капитанов, которые заодно с порохом, мушкетами и китайским шелком стали регулярно доставлять туда иезуитов-миссионеров. Один из них, Алессандро Вали-ньяно, так описывал увиденное и пережитое: «Манеры и обычаи японцев совершенно отличны от всех других людей. Они как будто намеренно делают все возможное, чтобы быть непохожими. Просто немыслимо представить себе здешнюю обстановку. Япония — это прямо противоположный Европе мир. Различия в пище, одежде, церемониях, языке, манере вести переговоры, сидеть, возводить дома, в положении женщины в семье, в лечении больных и раненых, в обучении и воспитании детей и во всем другом настолько велики, что не поддаются описанию и пониманию. Еще более удивительно то, что они отличаются от нас, прямо противоположны нам в своих чувствах и восприятии окружающего мира».

Задолго до мушкетов и церквей на Кюсю проникли другие заморские новинки. Как минимум за 10 веков до появления европейцев источниками заимствований стали Китай и Корея, стоявшие на более высокой ступени цивилизации. Лежавший на пути в Корею неширокий пролив пересекали в поисках прибыли японские купцы, а в поисках богатой добычи — отряды и целые армии самураев. В Китай, преодолевая великие трудности и опасности, плыли корабли с послами японского двора, с торговцами и жаждавшими приобщиться к китайской культуре послушниками буддийских монастырей. Иероглифическое письмо и система летосчисления, придворная музыка и танцы, буддийская религия и конфуцианская мораль, правила фортификации и градостроительства, каноны стихосложения и живописи, шелководство и чаеводство, костюмы и украшения — невозможно перечислить всего, чем обогатили японцев их ближайшие соседи. Но на Кюсю чаще всего слышишь о неразрывной связи с Кореей и Китаем местных центров фарфора и керамики. «Карацу», «Имари», «Сацума» — эти клейма стоят на днищах парадных ваз и блюд, утвари для чайной церемонии, удобной и красивой посуде «на каждый день», которые прославили на всю Японию, на весь свет Кюсю, недаром получивший прозвище «остров керамики».

Город Карацу, район Отявангама. Таков адрес мастера Тароуэмона Накадзато XIII. За каждым иероглифом тут стоят страницы истории, давние традиции. Название города означает «гавань для плавания в Тан». Из здешней гавани на берегу Японского моря действительно начинался путь в Китай, которым с 618 по 907 г. правила династия Тан. Название же района, где живет тринадцатый глава династии мастеров керамики семьи Накадзато, можно перевести как «печи для обжига чайных чашек». Необычно и пышное, состоящее из пяти иероглифов имя мастера: Та-ро-у-э-мон. Оно сразу наводит на мысль, что имеешь дело с представителем старинной и редкой профессии.

Отыскать знаменитую мастерскую оказалось несложным делом. Чуть ли не каждый прохожий на узких и напоминающих лабиринт улочках Карацу уверенно показывал дорогу к дому Накадзато-сэнсэя, «учителя Накадзато». Вот показалась белая оштукатуренная стена с семью большими керамическими плитками, на каждой из которых золотится один иероглиф фамилии и имени нынешнего главы династии. На парковке десятка полтора машин с номерами разных городов. За воротами типичный японский сад с камнями «росяной дорожки», причудливо изогнутыми соснами, каменными фонарями и прудом с разноцветными карпами. Деревянная лестница ведет на второй этаж просторного павильона, где покупатели выбирают выставленную на продажу керамическую утварь для чайной церемонии. В ожидании встречи с мастером мне предложили отдохнуть в наполненной прохладой и тихим гудением кондиционера комнате. Там вниманию гостя были предложены коллекции керамики семьи Накадзато и видеофильм о ее недавно скончавшемся XII патриархе, который долгие годы занимал почетное место в числе «живых национальных сокровищ» Японии. Его сын и наследник Накадзато XIII принимает в мастерской на вершине холма, заросшего бамбуком.