Нам осталось дать ответ на следующий важный вопрос – как Маркс пришёл к мысли о разрушении государства и как он нашёл орудие этого – пролетариат (?).

После окончания университета (30.03.1841 г.) Карл Маркс вместе со своим другом Бруно Бауэром собирались преподавать философию в Боннском университете, где их ждали. То есть они решили поступить, как это делали все знаменитые немецкие философы. Бруно поехал, а Маркс нет, – что-то преподавание студентам было ему не по душе, не его. Это было нудно и скучно, а ему хотелось участвовать в бурном потоке жизни.

Почти весь 1841 год Маркс, как и полагается буржуа, отдыхал после университета на родине, то же самое он делает и большую часть 1842 года. Нам остаётся догадываться, что Карл и его отец искали в этот довольно большой период подходящую работу, и Маркс в это время много читал и уделял внимание прекрасной Женни. Маркс ещё не знает, где и как себя применить. Он еще не осознаёт, что есть такой класс – пролетариат, и не возмущается его тяжелым положением.

Маркс в поисках своего применения встревает в теологический спор о чуде между известными философами: «Штраус или Фейербах! Кто из них прав в недавно поднятом вопросе о понятии чуда? Штраус, который рассматривает вопрос как теолог, а следовательно предвзято, или же Фейербах, который рассматривает его как не-теолог, следовательно свободно?»

Это во многом показательный отрывок – мы видим у Маркса интересный, живой и агрессивный стиль, присущий позже Марксу-журналисту и ставший характерным стилем журналистики двадцатого века. Здесь мы видим и другое знаковое проявление – отец Маркса верующий, однако Карл явно настроен против религии, он идёт в ногу с той частью своего поколения, которое было настроено максимально агрессивно, демократически и атеистически, он почти атеист и материалист.

Для него герой – атеист и материалист Фейербах, утверждавший, что единственная божественная любовь – это половая любовь между мужчиной и женщиной, и быть неверующим – это свобода. Маркс здесь допускает серьёзную ошибку односторонности – ибо понятно, что Штраус рассматривает вопрос предвзято как теолог, а Фейербах рассматривает вопрос также предвзято, но как не-теолог. Сам этот теологический спор был знаковый для того времени, происходил перелом мировоззрения. Друга Маркса – Бруно Бауэра за очень резкую критику религии и церкви даже лишили доцентуры в Боннском университете.

К концу лета 1842 года Маркс находит себе работу по душе. Он начинает писать газетные статьи и посылать их в различные газеты. Ему это нравится, и вскоре он решил стать профессиональным журналистом и в сентябре уезжает в Кёльн, чтобы приступить к работе в газете под названием «Рейнская газета». О чём пишет молодой журналист Маркс? О проблемах незаконной вырубки леса, о проблемах крестьян-виноделов или вот один из заголовков его статьи – «Проект закона о разводе».

Эта работа его, Маркс точно угадал, он так резво, рьяно и увлечённо работает, у него столько идей, что уже в октябре учредители газеты снимают с должности редактора, и назначают редактором Маркса. Блестящее начало. Марксу 24 года – он уже редактор ведущей газеты в Кёльне. При этом идея писать о рабочих к нему ещё не приходила.

В ноябре этого же года редакцию газеты посещает сын текстильного магната Пруссии – Фридрих Энгельс. Происходит «историческое» знакомство. Энгельс был образованным молодым человеком, и хотя его судьбу на этом этапе полностью определял отец, но молодой Фридрих также маялся – искал как себя интереснее применить в свой бурный век. Рядом во Франции революции и восстания стали обычным делом, а в соседней Пруссии многие с завистью только обсуждали эти события и чувствовали себя отставшими от прогресса и цивилизованности. О внутреннем настрое Энгельса говорят следующие его слова: «…я должен стать младогегельянцем… По ночам я не могу спать от всех этих идей века».

В этот момент зададим вопрос: «Как в этот период относились два молодых буржуа – Маркс и Энгельс к рабочему классу, пролетариям? – Пока они его вообще не замечали. Они относились к пролетариату так же, как все представители их сословия, их круга. Например, Шеллинг по этому поводу цитировал Горация: «ненавижу толпу невежд», а близкий друг Маркса Бруно Бауэр вообще «тёмной массе» объявил войну. Хорошо известно презрение Шопенгауэра и высокомерие Фейербаха, а второй близкий друг Маркса – Генрих Гейне так писал по поводу восстания силезских ткачей:

Глянем в одну газетную передовицу, написанную Марксом в этом же 1842 году (т. 1):

«Тот же самый дух, который строит дороги руками рабочих, строит философские системы в мозгу философов. Философия не витает вне мира, как мозг не находится вне человека, хотя он и не лежит в желудке». Во-первых, вот и всё о рабочих, которые в лучшем случае через дух приравниваются ко всем остальным. А во-вторых, мы видим интерпретацию Гегеля.

Далее в этой передовице Маркс успешно пробует продолжить Гегеля и конкретно связать философию с жизнью, пробует опустить её в жизнь, показывая неразлучную связь обеих. Маркс при этом проявляет, показывает одно из своих фундаментальных убеждений, мировоззренческих взглядов:

«Так как всякая истинная философия есть духовная квинтэссенция своего времени, то с необходимостью наступает такое время, когда философия не только внутренне, по своему содержанию, но и внешне, по своему проявлению, вступает в соприкосновение и во взаимодействие с действительным миром своего времени… Внешнее проявление, свидетельствующее о том, что философия приобрела такое значение, что она представляет собой живую душу культуры, что философия стала мирской, а мир философским… Любой учебник истории покажет нам, как стереотипно повторяются простейшие внешние формы».

Что мы здесь видим? Мы видим блестящий образец зрелого философского мышления, мы видим продолжение немецкой классической философии и одновременно её переломный момент – выход из сухой абстрактной философии Гегеля и переход к философии действия, к философии жизни; это классическая, рациональная трактовка еврейских священников – фарисеев.

Да, если мы заглянем в учебники истории и сопоставим повторяющиеся события, факты, то обнаружим то, что обнаружил Гегель. – Когда возникает какой-то закономерный эволюционный кризис в обществе, философы это улавливают раньше и дают новую философию, – общество некоторое время усваивает, впитывает новые идеи и затем начинает действовать по-новому. Но промежуток между возникновением новых философских идей и их внедрением в жизнь, оживлением, часто бывает довольно длительным, и Маркс в этой же передовице предлагает ускоренный вариант, ускоренный метод:

«Философия, в особенности немецкая философия, имеет склонности к уединению, к тому, чтобы замыкаться в свои системы и предаваться бесстрастному созерцанию; всё это с самого начала противопоставляет философию, как чему-то для неё чуждому, общему характеру газет – их постоянной боевой готовности, их жадному интересу к шумной злобе дня, о котором они спешат сообщать. Философия, взятая в её систематическом развитии, не популярна; её таинственное самоуглубление является в глазах непосвящённых в такой же мере чудаческим, как и не практическим занятием…».

Итак, Маркс хочет сорвать с философии покрывало таинственности, сакральности, избранности, элитности и сделать её общедоступной, популярной, а главное – практической. Но как это сделать? – Маркс даёт ответ: с помощью газет, с помощью журналистики. Поэтому выбор Марксом профессии журналиста не случаен, а очень осмысленный, осознанный, имеющий собственную философскую основу. Мы обнаружили момент – когда зародился знаменитый тезис марксизма: «теория (философия) должна проникнуть в массы и овладеть ими».