В своих реформах Наполеон был сильно похож на кардинала Ришелье. Он также создал мощное государство благодаря созданию сильной центральной власти, которая обеспечивалась созданным эффективным полицейско-бюрократическим аппаратом. Бонапарт также создал мощную регулярную армию, начал строить могучий флот и усердно развивал внешнюю торговлю.

Следует отметить удачный ход Бонапарта. Тайные масонские общества признавали своего Бога и были против церкви. Противостояние получилось серьёзным, Папа римский неоднократно выпускал документы против масонов, осуждающие их. Наполеон же прекрасно понимал социальное управленческое значение церкви и религии в обществе и мудро утверждал:

«Общество не может существовать без неравенства и богатства, а неравенство и богатство не могут существовать без религии». В этой истине он оказался намного реалистичнее и умнее Руссо, Маркса и Ленина. Следуя своим убеждениям, в 1801 году Бонапарт подписал соглашение о сотрудничестве с Папой римским и этим решил массу ненужных проблем.

Конституция, составленная сторонниками Руссо, была явно нелепая, поэтому Бонапарт сам принял активное участие в создании новой Конституции, которая была принята в 1804 году. Таким образом, один единственный человек – совсем не демократическими методами решил почти все проблемы страны и народа, навёл порядок и создал новое мощное государство, империю.

После известных событий и ссылки Наполеона Францию опять начало «штормить» масонскими революционными волнами.

После того как победители Наполеона реанимировали монархию Бурбонов, во Франции все-таки остались некоторые результаты революции. Но в 1830 году король, потеряв чувство новой реальности, возжелал достичь максимальной власти, для чего решил ликвидировать оставшиеся признаки реформ. Он решил ограничить избирательное право, заявил о роспуске только что избранной новой Палаты, ужесточил получение лицензий для газет и т. д.

В ответ в Париже тут же возникли баррикады и начались уличные стычки с полицией и армейскими частями, в результате которых начались массовые братания сторон, как это происходило и раньше. Таким образом, повстанцы в течение дня захватили власть, король бежал. Революция победила необычайно быстро и мирно. Были восстановлены все буржуазные демократические нормы. Буржуазия, благодаря подкупу, полностью контролировала парламент, поэтому в нём не было губительного раздрая, он работал эффективно и слаженно, продвигая интересы своих спонсоров. Франция вступила в эпоху очередного экономического расцвета.

Как видим из этого исторического примера – опять же совсем немного надо для экономического расцвета государства. А полностью купленные депутаты, примкнувшие только к одному слою общества – тоже могут быть полезными в деле эффективной работы парламента. Такую модель в России в начале XXI века планировал выстроить еврейский олигарх Ходорковский.

Но во Франции не исчезли полностью любители лозунгов о свободе и равенстве. В 1835 году братья Бланки и Барбес организовали тайную масонскую ложу под названием «Общество семей». На этот раз мы имеем дело с другого рода масонской ложей. Во-первых, это была еврейская масонская ложа. Во-вторых, именно её организаторы попытались обобщить опыт всех французских революций и построить на этом целую науку. Именно эта наука была успешно применена через восемьдесят лет в России. Именно в этой организации через несколько лет проходил обучение молодой Маркс.

Тогда, в 1835 году, полиция довольно быстро среагировала – разогнала это тайное сборище, а инициаторов поместила в тюрьму. В 1837 году заключённых освободили по амнистии, и они тут же создали опять точно такую же тайную организацию под новым названием «Времена года», в которой опять поставили те же цели – «уничтожить денежную аристократию», «война капиталистам, банкирам, поставщикам, монополистам…». Как видим, – это были призывы не против монархии, а против новых господствующих классов, это было уже сильно похоже на грядущий марксизм.

На 12 мая 1839 года заговорщики Бланки (однофамильцы или родственники матери Ленина) опять наметили восстание. В намеченные сроки небольшая кучка вооружённых людей захватила Ратушу и один полицейский участок. Революционеры рассчитывали, что, как и раньше в Париже городские безмозглые «массы» радостно бросятся строить баррикады. Но вышел ляпсус, конфуз. Умудрённый предыдущими революциями народ, парижане теперь смотрели на Бланков как на маниакальных авантюристов, как на умственно больных людей. Их никто не поддержал. На этот раз инициаторов осудили на смертную казнь, но затем милостиво заменили смертную казнь на пожизненное заключение. И до 1848 года во Франции революции не было.

Присутствие евреев во Франции было настолько ярким, влияние настолько сильным, а революционный настрой некоторых из них настолько непонятным, что в 1840 году во Франции еврейский вопрос официально стал решать парламент и правительство, и была введена должность генерального комиссара по еврейским делам. Завязалась жаркая дискуссия на эту тему, в которой приняли участие даже учёные. Эта дискуссия вышла за границы Франции и охватила умы многих европейцев. «Почему у евреев не было ни искусства, ни науки, как у греков?» – загадочно вопрошал Людвиг Фейербах. Всезнающий Артур Шопенгауэр объяснял всё просто – «всё иудейство заимствовано из «Зенд-Авесты».

Но эта дискуссия так ничем и не закончилась, ибо требуемое логическое решение никак не согласовывалось с декларированными демократическими свободами. Неравенство в Европе по отношению к евреям проявлялось часто негласно в том, что их не ставили на высшие государственные должности. И евреям, чтобы сделать служебную карьеру, приходилось «перекрашиваться» – переходить в христианство фиктивно. Евреи активизировались по принципу: «лучшая оборона – это наступление», и обвинили европейцев в несправедливости и потребовали себе равноправия. Так как, кроме отдельных прусских княжеств, евреи и так являлись равноправными, то европейцы не могли понять – чего евреям надо.

«Мы сами не свободны… Почему немец должен интересоваться освобождением еврея, если еврей не интересуется освобождением немца… До тех пор, пока государство остаётся христианским, а еврей остаётся евреем, оба так же мало способны давать эмансипацию другим, как и получить её от других …Еврей, который, например, в Вене только терпим, определяет своей денежной властью судьбы всей империи… решает судьбы Европы», – вопрошал Бруно Бауэр, который дискутировал с молодым Марксом. Карл Маркс ему ответил: «Еврей находится в религиозной противоположности к государству, признающему христианство своей основой». Итак, – Маркс признал, что евреи сознательно на идеологической, религиозной основе противостоят христианам.

Далее Маркс поступает ещё честнее: «Постараемся вглядеться в действительного еврея-мирянина, не в еврея субботы, как это делает Бауэр, а в еврея будней. Поищем тайны еврея не в его религии… Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской Бог? Деньги… Итак, мы обнаруживаем в еврействе проявление общего современного антисоциального элемента… Эмансипация евреев в её конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства».

Маркс здесь признаёт, что евреи являются носителем антисоциального элемента, однако при этом встал на защиту своей нации, отметив, что и христиане стали не лучше – оевреелись: «Христианство возникло из еврейства. Оно снова (благодаря деньгам) превратилось в еврейство». Та идея эллинистов и фарисеев, которая победила в ожесточённой борьбе в пору жизни Иисуса Христа, спустя 19 веков победила и во всех христианских странах – идея конкретной земной практической жизни и её главного принципа «выгоды-корысти». Таким образом, хитроумный Маркс показал, что европейцы также плохи и развращены деньгами, как и евреи – и, следовательно, нечего на евреев пенять. И этим погасил поднявшееся в Европе возмущение евреями. Это произошло в 1843–1844 годах.