Когда к «свободолюбивым» и «справедливым» масонам-революционерам попал в плен король Франции Людовик Шестнадцатый, то они его 27 января 1793 г. казнили на гильотине, не предъявив ему существенных обвинений. Королеву Марию Антуанетту казнили 16 октября 1793 г. обвинив её в половой связи с её собственным сыном, которого между этими двумя убийствами масоны усиленно «воспитывали» сами, чтобы предъявить лжеобвинение.

Следуя «теоретическим разработкам» Руссо, революционеры не уничтожали господствующие классы, а облагали их огромными налогами, изымали имущество только у прямых врагов революции и делили между собой. При этом они стремились «сделать бедность уважаемой». Иногда революционеры секвестировали-изымали появившиеся путем грабежа богатства у друг друга, когда друг друга в чём-то «разоблачали». А когда идеи Руссо на практике не срабатывали, и у революционеров ничего не получалось, то взаимные «разоблачения» увеличивались. Иногда конфискованное у своих и у чужих имущество пускалось с молотка, а деньги шли на потребу революционеров. В таких случаях здорово наживались спекулянты, перекупщики, самые шустрые денежные дельцы становились баснословно богатыми.

Главная трагедия революционеров разыгралась в законодательном собрании, возглавляемом масонами Кондорсэ, Бриссо и Мирабо, которое вначале назвали Конституантой, затем Легислативой и, наконец, – Конвентом, под этим названием оно и вошло в историю. При Конвенте было создано 12 комиссий, которые во многом играли роль правительства. В 1793 году эти комиссии перешли в подчинение созданного нового органа Комитета общественного спасения.

Конвент являлся выборным органом, в котором были представители из 749 департаментов Франции. Революционеры утопически предполагали, что в нём будут в основном представители от народа, то есть бедных слоёв населения. Но в реальности было почти всё наоборот, представлены были не только не все слои населения, но бедные меньше всего. Таким образом, Конвент был разделён на три фракции-партии и представлял собой знаменитую картинку из басни нашего Крылова. Впрочем, читатель сам видел из многочисленных кинофильмов, какой кавардак творился в Конвенте. Понятно, что в этой смеси разных, порой противоположных взглядов, трудно было эффективно работать. И последствия были соответствующие.

В 1791 году революционеры освободили от всех повинностей крестьян и утопически думали, что те сами повезут хлеб в столицу. Хлеб крестьяне не повезли, зато расцвела хлебная спекуляция. С октября 1793 года возникла необходимость ввести хлебные карточки, и карточки на мясо, мыло, сахар и т. д. В общем, для русских картина знакомая. Революционеры объявили весь урожай национальным достоянием и приказали его свозить в общественные зернохранилища.

Затем они сформировали национальную армию, которая не только защищала революцию, но проводила конфискацию хлеба у крестьян, но, заметьте, не у посредников-спекулянтов. При этом крестьяне должны были ещё и бесплатно возить хлеб и выполнять бесплатно другие перевозки. Эти меры глобальных результатов не дали, только обострили ситуацию и усилили противостояние в гражданской войне. Голодные смерти в этот период во Франции стали обычным делом.

Далее революционеры объявили о принудительной мобилизации городского населения для уборки урожая и его обмолота. В общем, «свобода» была полной, «процветала» в лице конкретной диктатуры.

Также была введена суровая дисциплина на мануфактурах, ещё суровее, чем до революции.

Закономерно стали искать причины своих неудач – и стали чаще звучать обвинения в преднамеренном вредительстве и предательстве. И революционеры создали чрезвычайный уголовный трибунал – свою ЧК. Начались чистки в Конвенте и Коммуне. Здесь стоит заметить, что события в России после 1917 года с потрясающей точностью повторяли рассматриваемые события во Франции. Клуб якобинцев раскололся, левое крыло Конвента обвинило в ошибках правое и, обеспечив себе большинство, физически его уничтожило, 41 человек был обезглавлен, остальные разбежались и попрятались. Таким образом, революционеры под пение «Марсельезы» стали уничтожать друг друга. Партия Робеспьера победила партию жирондистов, представителей департамента Жиронды – Гюаде, Жансонне и др. Имущество осуждённых было конфисковано и поделено. Для улучшения управления ситуацией были созданы два новых органа: Комитет общественного спасения и Комитет общественной безопасности, которые, однако, положение в стране не улучшили.

А в 1794 году вернувшиеся сторонники жирондистов обеспечили себе большинство в законодательном собрании – Конвенте и взяли реванш, лишили голов братьев Робеспьеров – Максимилиана Мари Исидора и Огюста Бон Жозефа, и их сторонников. Но ситуация во Франции не улучшалась. Террор и голод вызвал многочисленные мелкие восстания бедноты, которая уже мечтала о возвращении старых порядков – монархии, мира и хлеба. Эти восстания человеколюбивыми масонами жестоко подавлялись.

Неизвестность – чего строить, куда идти и как организовать жизнь, окончательно парализовала и разложила демократов-революционеров. Коррупция и спекуляция достигли небывалого расцвета. Специальная комиссия Директории, правительства, созданного в 1795 году, констатировала: «нет ни одного административного ведомства, куда не проникли бы безнравственность и продажность». Вот она – реальная картина «великой» революции. Когда-то должен был наступить конец этому демократическому безобразию. К счастью Франции он пришёл не извне, а появился изнутри. Весь этот демократический бардак и полное незнание – что делать, гражданская война, голод продолжались до прихода к власти диктатора Наполеона, который быстро навёл порядок.

Молодой человек по имени Бонапарт получил неплохое военное образование и жил на острове Корсика. Жилось ему трудно, ибо после смерти отца он вынужден был содержать всю семью. В 1793 году его положение осложнилось, ибо в результате смены власти на острове он с семьёй вынужден был бежать во Францию. Осенью 1793 года он, безработный, шатался по улицам Парижа в поисках заработков. И в это время фортуна ему улыбнулась – праздно шатающемуся капитану Бонапарту предложили возглавить отражение очередной атаки отрядов монархистов (роялистов). С чем он прекрасно справился и был зачислен в национальные войска.

В декабре того же года возглавляемые им отряды успешно разгромили войска монархистов под Тулоном и взяли город, – в результате с 14 января 1794 года Бонапарт уже генерал. А в конце 1796 года его назначают уже Главнокомандующим всей национальной армии. Бонапарт – гениальный полководец, хитрый, коварный, отвергающий все правила и стереотипы ведения войны того времени. В 1797 году его войска громят австрийскую армию, которая почти в два раза превосходила количественно армию Бонапарта. В результате чего Наполеон к Франции присоединяет Бельгию, Ломбардию и получает немалую контрибуцию. Контрибуцию в размере 30 миллионов франков пришлось заплатить и Папе римскому.

Таким образом, к концу 1797 года Бонапарт вернулся в Париж славным и богатым, к тому же сверхуверенным в себе, в своих умственных возможностях. Вероятно, видя творившийся революционный бардак во Франции, у него уже тогда витали в голове шальные мысли о взятии власти в свои руки, но не для того чтобы вернуть монархию, а чтобы самому провести революционные реформы. Настроение Бонапарта прочувствовали новые лидеры страны и спешно отправили Бонапарта с небольшим войском для захвата Египта. С этой задачей он справился. Бонапарт был уже полностью внутренне готов взять власть во Франции в свои руки. И в 1799 году он возвращается во Францию в роли спасителя отечества и устанавливает военную диктатуру.

Бонапарт повторил судьбу Юлия Цезаря, или это история-эволюция закономерно повторилась. Правда демократическому окружению Бонапарта не пришла в голову демократическая мысль – во имя свободы и демократических идей убить этого военачальника, как это произошло с Юлием Цезарем. Военная диктатура Бонапарта была своеобразной, ибо он поклялся «уважать равенство в правах, политическую и гражданскую свободу…». Это была очень прогрессивная и в самом деле спасительная для Франции военная диктатура. Хотя это звучит странно и несуразно, но это было именно так. На этом примере история показывает, что бывают необходимы и прогрессивные военные диктатуры. Вскоре проявился большой талант Бонапарта как государственного строителя. При нём был создан Главный совет торговли, государственный национальный банк, изменены коммерческий и уголовный кодексы, запрещены всякие стачки, забастовки и введены учётные книжки рабочим. Он закрыл более шестидесяти газет и оставил всего четыре, полностью преданные себе, чем и обеспечил своим реформам информационную поддержку.