Руссо исходил из интересной аксиомы – все люди рождаются равными, ибо все они были равными в первобытном диком состоянии. По разумению Руссо – достаточно всех поставить опять в равные условия, дать равное образование и воспитание – и все опять будут равными. А Вольтер, как и Дидро, считал, что все люди рождаются изначально с разными способностями, поэтому все люди изначально неравны. Уважаемые читатели, будьте внимательны – данный вопрос и поныне является для многих очень актуальным и нерешенным, на нём здорово «поскользнулись», вернее – его коварно использовали относительно недавно Маркс и Ленин. Вольтер: «На нашей несчастной планете невозможно, чтобы люди, живущие в обществе, не были бы разделены на два класса – один из угнетателей, другой – из угнетённых. Человеческий род, такой, каков он есть…».

Ранее мы уже приводили цитату об образовании Дидро, который, как и Вольтер, считал образование важным, но не решающим всё, поэтому оба эти философа считали очень важным выявление в человеке изначальных, природных задатков-способностей. Руссо к решению этого вопроса подошёл максимально серьёзно и посвятил этому исследование под названием «Рассуждение о начале и основании неравенства между людьми» (1775 г.). В этой работе он проследил эволюцию человечества в названном вопросе. Эта работа Руссо очень интересна ещё и тем, что её будет в своей основе повторять, дублировать К. Маркс. Ж.-Ж. Руссо долго изучал жизнь «диких», первобытных людей, живущих свободно в лесных чащобах, и пришёл к следующим выводам:

– «Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: «Это моё!» и нашёл людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества»;

– «Неизбежным следствием обработки земли был её раздел, а как только была признана собственность, должны были появиться первые уставы правосудия»;

– «Равенство могло бы сохраниться, если бы люди обладали одинаковыми дарованиями»; «Самый сильный производил своим трудом больше, чем другие; самый искусный извлекал больше выгоды из своей работы; самый изобретательный находил способы сократить затраты труда; землепашец мог больше нуждаться в железе, или купец – в хлебе; при одинаковой затрате труда один зарабатывал много, а другой едва существовал»;

– «Вот каким образом люди могли незаметно для самих себя приобрести некоторое грубое понятие о взаимных обязательствах и о том, сколь выгодно их выполнять»;

– «Повсюду – скрытое желание выгадать за счёт других. Все эти бедствия – первое действие собственности и неотделимая свита нарождающегося неравенства»;

– «С течением времени изменяются предметы наших потребностей и удовольствий; вот почему изначальное в человеке постепенно исчезает…», «Душа и страсти человеческие незаметно подвергаясь порче, изменяют, так сказать, и свою природу», «Дикарь и человек цивилизованный настолько отличаются друг от друга по душевному складу и склонностям, что высшее счастье одного повергло бы другого в отчаянье»;

– «Каждому должно быть ясно, что узы рабства образуются лишь из взаимной зависимости людей и объединяющих их потребностей друг в друге».

Добавлю слова Руссо из его пьесы «Нарцисс»: «…слово Собственность, которое стоит столько преступлений нашим так называемым почтенным людям, не имеет среди дикарей почти никакого смысла; ничто не толкает их к тому, чтобы обманывать друг друга». Добавлю ещё мнение Руссо из его назидательного письма польскому королю С. Лещинскому:

«Первый источник зла – неравенство; из-за неравенства возникли богатства, они породили роскошь и праздность, роскошь породила искусства, а праздность – науки». Вот так Руссо перевернул Аристотеля!

Итак, Руссо верно отразил истину положения и затем сделал ошибочный вывод, что эволюция человечества несколько тысяч лет шла «ошибочным» путём. Глупости Руссо очевидны – и это был кумир французских масонов-революционеров и К. Маркса…

Руссо решил исправить эволюционную «ошибку», решил ликвидировать все эти тысячелетние неправильные эволюционно-исторические накопления и всё вернуть на уровень равенства дикарей.

Этой «гениальностью» Руссо закономерно возмущался Вольтер: «Как, тот, кто обработал, засеял и огородил, не имеет право на плоды своих трудов? …Вот философия нищего, который желал бы, чтобы бедняки обокрали богатого». Последнее Вольтер заметил очень метко, ибо Руссо, особенно в молодости, жил в большой нужде, был слугой, лакеем и секретарём людей намного глупее его, но богатых. И Руссо, глубоко переживая эту несправедливость, создал эту свою теорию. Хорошо ещё, что на его пути не попалась старушка-процентщица…

Руссо неоднократно возмущался, что люди не имеют одинаковых стартовых имущественных условий, и поэтому бедняк не имеет возможности стать богатым. Но из этого ведь не следует опровергать вообще всю эволюцию, труд, необходимость экономического человеческого общения и факт неравенства. Проследим с интересом далее логику Руссо, ибо дальше точно этим же «гениальным» логическим путём будет идти Карл Маркс.

Рассматривая необходимость взаимных обязательств-договор в результате вынужденного, необходимого общежития, Руссо делает «фундаментальный» вывод: «из природы договора мы увидим, что он не может быть нерасторжимым». – А почему бы и нет?

Сложившиеся тысячелетиями связи Руссо желает полностью разрушить и на их месте создать новые, договорные, якобы подлинные, истинные и справедливые: «…буду здесь рассматривать создание Политического организма как подлинный договор между народами и правителями, которых он себе выбирает, договор, по которому обе стороны обязуются соблюдать законы, в нём обусловленные и образующие связи их союза». Тысячелетние, вечные законы Руссо решил заменить новыми, он решил поменять «правила игры» Жизни.

В этой работе о неравенстве Руссо выкладывает основу своей философии, все свои взгляды: от формирования конституции до формирования республиканских органов власти – «один из этих законов определяет порядок избрания и власть магистратов, уполномоченных наблюдать за исполнением остальных статей договора». Во всех последующих своих работах Руссо пытается подробнее развить названные темы, исходя из опыта республиканского строительства в древней Греции и в Римской Империи.

В следующей своей работе «О Политической экономии» Руссо упреждает Гегеля, говоря: «Политический организм – это, следовательно, условное существо, обладающее волей…». Можно к этому добавить, что политический организм есть некая целостность, есть живой организм, объединённый и соединённый живыми человеческими мыслями, решениями.

В этой же работе интересно понаблюдать, как Руссо ищет дальнейший путь, осуществляя поиск в борьбе между собственными убеждениями и логической необходимостью: «если отчисления добровольны, они(граждане) не дают ничего; если они вынужденны, они незаконны; и в этой жестокой альтернативе: дать погибнуть Государству или посягнуть на священное право собственности, которое есть опора Государства, состоит трудность справедливой и мудрой экономии».

Руссо, в отличие от Маркса, не уничтожает частной собственности, он её сохраняет, и интересно выяснить для чего: «Несомненно, что право собственности – это самое священное из прав граждан и даже более важное в некоторых отношениях, чем свобода: потому ли, что …собственность – это истинное основание гражданского общества и истинная наука в обязательствах граждан, ибо если бы имущество не было бы залогом для людей, то не было бы ничего легче, как уклониться от своих обязанностей, насмеяться над законами».

Эта коварная идея залога не случайна, ибо Руссо этим решает следующую задачу:

«Первое, что должен сделать после установления законов основатель учреждений Республики, это найти фонды, достаточные для содержания магистратов и прочих чиновников и для покрытия общественных расходов. Эти фонды называются эрариум или фиск, если они в деньгах».

И здесь следует сделать важное замечание – Руссо в отличие от К. Маркса поступил как порядочный, он не только призвал разрушить старый порядок, старое государство, но и попытался помочь осуществившим в скором будущем на практике его идеи теоретически выстроить новый. Маркс же призвал к вооружённому восстанию, к разрушению государства и ничего не сказал о дальнейших действиях после разрушения. Марксу не хотелось думать на эту «никчемную» тему, или он думал, но ничего придумать не мог.