- Я понял, - примирительно кивнул Ямамото. – Но сейчас-то ты куда направляешься?

- Не будь таким любопытным, - улыбнулась девушка. – Вернусь через пять минут.

Пять минут прошли. Потом десять. Спустя четверть часа Ямамото явился к школьным воротам, где ему доложили, что рыжая девушка уехала куда-то в бронированном лимузине. После более дотошного расспроса удалось выяснить, что на этой же машине ее обычно в школу привозили. Хикару мрачно покосился на оставленную девичью сумку на своем плече, вспомнил шубу, висящую в классном гардеробе и недопитый чай на столе в столовой. Теряясь в догадках, парень попытался было набрать Мерси на мобильный, но тот не отвечал.

«Доверяешь ему как себе, да?..» - сощурился парень, со злостью сжимая в кулаке телефон, и едва не выронил его, когда тот неожиданно зазвонил.

- Слушаю!

- Ямамото Хикару? – полюбопытствовал чуть хриплый мужской голос.

- Да.

- Меня зовут Кей Томаши. Хочу вам сообщить, что мою внучку забрали из школы по моему приказу. Она вернется к занятиям в первый день третьего семестра.

- Откуда мне знать, что вы тот, за кого себя выдаете?

- Наберите отца, - спокойно ответил голос. – Вам подтвердят.

В трубке раздались короткие гудки. Чертыхнувшись, Ямамото поднялся на третий этаж и без стука открыл дверь «первый-А» класса:

- У нас что, внеплановый Хеллоуин?!

- Президент, - почти ласково прошептал высокий мужчина с острыми чертами лица и длинными черными волосами. – Что ты тут делаешь? И почему у тебя сумка Мерседес в руках?

- Это ты лучше у нее спроси. Вернее, потом спросишь, когда она вернется.

- Объяснитесь, Президент, - крупногабаритный Ревентант приблизился так быстро, что его движения невозможно было засечь человеческим глазом. Ямамото чуть заметно скривился:

- Мерседес забрал дед.

- Куда? – блескнул острым клыком Таики.

- Думаешь, Кей удосужился мне сообщить?

Несколько долгих секунд золотые глаза вглядывались в небесно-голубые, потом Хирано резко отвернулся и махнул рукой:

- Расходимся.

Класс облегченно выдохнул: демоны нырнули в нижние миры, вампиры летучими мышами повылетали в окна, оборотни метнулись к дверям уже в серых шкурах.

За окном быстро садилось холодное зимнее солнце.

- Ты будешь ее искать? – спросил Ямамото, когда в классе остался только он и Хирано.

- Я похож на пса – идти по следу?

- И все же?

- Если она с дедом, полагаю, мне нет нужды вмешиваться, - равнодушно ответил Таики. Президент скептически выгнул бровь, но спорить не стал. Подойдя к окну, он какое-то время молча рассматривал ажурный фонарь с высокой снежной шапкой на макушке. А когда обернулся, в классе уже никого не было.

25 декабря 20ХХ года

«Дорогой дневник. Утро, начавшееся обычно, закончилось сюрпризом. Мало того, что Сёя в спешном порядке увез меня из школы, не позволив даже забрать у Ямамото сумку, так еще и в «свежесть Фузиямы» доставил, а не в родные аппартаменты пентхауса. А там... Дед в строгом деловом костюме с выражением крайнего недовольства на лице держал на вытянутых руках большой трехэтажный торт. Рядом улыбалась бабуля. Я замерла в дверях и, честно говоря, в первую секунду подумала, что мне это кажется. А потом... не надо было, наверное, так хохотать. Деда вообще перекосило. Даже бабушка неодобрительно скривилась. Но как можно было сдержаться? Величайший сноб и скряга, глава всемирно известной корпорации... со свадебным тортом.

Оказывается, это у них традиция такая, в Японии. Отец семейства в канун Рождества должен принести домой пирог. Ну, дед и не поскупился (в кои-то веки), выбрал тот, что побольше. Выяснилось, что ему еще до моего прихода любимая супруга этот торт чуть на голову не одела. А тут и внучка старания по достоинству оценить не удосужилась. Стоит ли говорить, что за стол дед-уэ сел в самом поганом расположении духа. И сразу огорошил меня новостью:

- Новогодние каникулы ты проведешь у нашей очень далекой родственницы, мадам Шакал.

- Кого?! – не поверила я.

- Ша-кал, - по слогам повторил дед. – Она обучит тебя японскому этикету, а то в тебе до сих пор угадывается американка. Подтянешь английский, я слышал, у тебя с ним проблемы...

- Интересно, кто в этом виноват... – пробурчала я.

- ...И займешься своим музыкальным образованием, - сделал вид, что не расслышал, дед.

- Музыкальным? – переспросила я.

- Именно, - отчеканил он. – Ты ведь хочешь петь? Или играть на фортепиано, не знаю... Мадам Шакал взялась тебя этому обучить.

«Двенадцать дней музыки... – возликовала я про себя. – Но...»:

- В чем подвох?

- Ты обязана слушаться мадам беспрекословно! – вскинул палец дед. – Только на таких условиях она согласилась тебя принять. И ты должна дать слово немедленно!

- Касательно чего? – не поняла я.

- Что не будешь сбегать из дом а , отказ ы ваться от занятий, прирекаться с учителем... да что угодно в твоем духе. Ты должна быть прилежной ученицей, или...

- Да буду, буду, - я опасливо покосилась на бабушку: та сидела, низко склонившись над тарелкой, и старалась не встречаться со мной взглядами. Это наводило на смутные опасения. Чему, интересно, меня там будут учить, что я захочу сбежать из дома?

Впрочем, «отринь сомненья, всяк сюда входящий»! Я буду музыцировать! Буду петь, играть на виолончели, а если повезет – еще и на фортепиано. Никогда не забуду то чувство свободы и почти физического удовольствия, которое накрыло меня в зимнем саду пансионата. Как же я хочу испытать его еще раз! Святые японские статуэтки, это будет чудесный Новый год!»

Мои чувства к некоторым людям невозможно выразить словами.

Только монтировкой, лопатой или топором.

NNN

Еще до восхода солнца черный лимузин выехал за ворота Токийского особняка семьи Томаши. Мерси ёрзала на сидении, с нетерпением поглядывая в окно. Сёя иногда бросал взгляды в зеркало заднего вида, но вопросов не задавал. Девушка же кусала губы и все порывалась спросить как в детстве: «Скоро уже приедем-то?». Пока сдерживалась. Нет, она будет послушной, как обещала деду. Она не упустит такого замечательного шанса из-за нескольких минут ожидания. Или даже часов...

Казалось, Сёя поставил себе целью увезти девушку на другой континент. Когда маленькая ратуша очередного городка отзвонила полдень, лицо Мерси превратилось в каменную, очень недовольную маску. В сто пятый раз глянув назад, Сёя про себя усмехнулся, и впервые подал голос:

- Мы будем на месте через двадцать минут.

- Надеюсь, не после начала следующего столетия? – буркнула девушка. За окном мелькали покрытые снегом поля. Где-то на горизонте виднелись горы. А Сёя все гнал лимузин по ровной, хорошо очищенной проселочной дороге, пока по левую сторону не показался огромный особняк, окруженный высоким забором с узкой подъездной дорогой и такими мощными воротами, что их не зазорно было бы поставить и при входе в средневековую крепость. Воображение Мерси тут же приресовало огромный деревянный засов, подымаемый тремя парами рук, и ёмкость с кипящим маслом, ожидающую своего часа в нескольких метрах над землей.

И у этих самых ворот неподвижно стояла женская фигура в красном. Мерси сглотнула, вглядевшись в мрачное лицо незнакомки, потом опустила глаза ниже и едва не попросила Сёя ехать обратно – в руках недовольная мадам держала тонкий короткий хлыст.

Остановив машину у ворот, дворецкий вытащил из багажника чемодан своей подопечной и открыл для девушки двери.

- Здесь я вас оставлю, - с достоинством кивнул он. – Третий семестр начнется седьмого января. Будьте готовы ехать домой в шесть часов пополудни за день до этого.

- Хорошо, Сёя-сан, - сдержано улыбнулась Мерси, косясь на «встречающую сторону». Та нервно теребила хлыстик, с остервенением играя желваками и, едва машина тронулась, строевым шагом приблизилась к напрягшейся гостье.