Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Когда машина остановилась, он подхватил винтовку, подошел к электролю и, открыв дверцу, сложился на сиденье, устраивая меж ног оружие. Дуло при этом несколько раз звякнуло по ветровому стеклу и чиркнуло по обшивке потолка, оставляя темные полосы. Наконец парень затих и уставился на дорогу.

— А дальше что? — спросил Новак. Ему становилось интересно.

Парень посмотрел на него невидящими глазами, хрипло сказал «поехали», прокашлялся, сплюнул через опущенное боковое стекло и вытащил сигарету. Новак тоже закурил, и они поехали.

Несколько раз он пытался заговорить со своим спутником, но тот только бессмысленно смотрел на дорогу и плевался в окно. Так молча и ехали. Миновали обгорелый остов тяжелого грузовика, уткнувшийся в закопченную выцветшую стойку рекламного щита, спустились с невысокого пригорка и по узкому мостику въехали в город. Вернее, в то, что осталось от него.

Новак ехал по бывшей улице и пытался представить, что же здесь было до цивилизаторов? Спокойная провинция. В небольших, без претензий коттеджах жили, наверное, милые люди, любили, рожали детей, подстригали газоны, да сидели после работы в баре, обсуждая местные сплетни. Все было тихо, мирно, разве что в день праздника случалась небольшая драка с легкой перестрелкой.

«Нет, с перестрелкой я, пожалуй, загнул, — подумал Новак, — перестрелка — это из вестерна. Скорее всего, здесь была бейсбольная команда и все болели за нее, а играла она с командой соседнего городишки, такого же тихого и пристойного. В общем, полная идиллия, никакого „Оптимуса“ не надо».

И вот в центр этого благополучия валится с неба эскадрилья «Летучая мышь», ухают базуки, взрываются гранаты: дым, пыль, треск — пришли цивилизаторы, веселые парни, рыцари без страха и, вдобавок, без морали. Кстати, что есть мораль и какая она вот у этого дылды? — Новак покосился на спутника. Впрочем, мораль ему и не нужна вовсе, вместо морали у него винтовка. Тогда у меня? У Джоан? Или она у каждого своя? Но, тем не менее, в городке нет больше ухоженных газонов, есть кучи мусора и дерьма, а под колесами хрустят банки из-под пива. Как по ракушкам едешь.

Да, натворили цивилизаторы. Действительно, стойбище. Новак ехал мимо разрушенных коттеджей с выломанными дверьми и рамами, сгоревших построек, вертолетов, замерших с опущенными лопастями. Цивилизаторы группками и поодиночке брели по своим цивилизаторским делам, не обращая внимания на электроль. От них веяло злой безысходностью, и все вместе это напоминало декорацию к фантастическому фильму.

Улица привела на небольшую грязную площадь. Посреди площади в окружении развалин стоял письменный стол. За столом сидел тощий носатый тип и вдохновенно жарил по клавиатуре пишущей машинки. 

6. 

Всю следующую неделю Новак не знал отдыха. Интуиция подсказывала ему, что он нашел, как это говорится, «свой» материал, что сделает его на одном дыхании и будет удовлетворен своей работой. Но это в будущем, а сейчас он впитывал все подробности жизни обитателей разрушенного городка. О том, что не попал к астрофизикам, Новак не жалел. В конце концов, сколько времени уже прошло, а предсказания Кэсейла не сбываются! Цивилизаторы — другое дело. О них он напишет проблемный репортаж. Молодежь и общество. Или что-то в этом роде. Чем-то эти расхристанные парни ему импонировали, своей неустроенностью, что-ли…

Так думал Новак, пока не сел в вертолет…

Их было трое: пилот — совсем мальчишка, тем не менее лихо справлявшийся с управлением, Новак и плотный веселый парень, который всю дорогу рассуждал о литературе. У шлагбаума также стоял оранжевый «кондор», и они сбросили сетку пивных банок к ногам задравшего голову полицейского, потом тянулась серая пшеничная равнина с редкими островками деревьев и, наконец, зазмеилась широкая лента шоссе, по которой шел пассажирский лайнер. Веселый здоровяк позабыл о литературе, и с консоли вертолета сорвалась ракета. Потом, словно в тумане — рев двигателя, коротко-уверенный стук пулемета, черный дым от шоссе и перехваченное дыхание на виражах…

После этого Новак по-новому взглянул на цивилизаторов. Особенно привлекал его Сирота — тот самый парень, которого он видел с машинкой на площади. Сирота был волоком цивилизаторов, хотя это трудно определялось на первый взгляд. Наоборот, Сирота вызывал чувство асимметрии, несообразия. Нескладная, даже не определишь, в чем эта нескладность, фигура, худое клинообразное лицо с крупным тяжелым носом, большие оттопыренные уши и крохотные глубоко посаженные глаза. По слухам Сирота был когда-то программистом, потом попал к цивилизаторам и, спустя некоторое время стал их пастырем. В чем заключалась эта роль, Новак так до конца и не понял. Сирота редко появлялся в стойбище, а если появлялся, то сидел на площади и штопал на раздрязганной пишмашинке то ли речи, то ли программу действий. Иногда Новаку случалось поговорить с ним. Особенно запомнилась одна беседа.

— Когда нет права ни на что другое, — говорил Сирота, — человек напяливает на себя балахон поэкстравагантней и проповедует от Христа или Сатаны: создает стаю. В стае легче выжить. Но мы, цивилизаторы, мы не стая. Мы — общество, суть которого: каждый в отдельности.

Новак не понял. Сирота усмехнулся и снисходительно объяснил, подняв вверх длинный палец:

— Эрго! Что есть современная цивилизация? Это бред, шизуха. Шизуха косит наши ряды! Мы катимся в ад, человечество обречено на гибель. Вопрос о времени, о сроках не имеет большого значения. Я твердо уверен, что мы не способны выжить, не имея перед собой определенной цели.

— Какой? — спросил Новак.

— Единство личности и мироздания! — торжественно изрек Сирота и ласково погладил свой великолепный нос. — Человек-вселенная, совершенно новое передовое существо, лишенное всего человеческого в общепринятых понятиях. У каждого своя вселенная, каждый живет только собой, делает то, что нужно только ему. Тогда цивилизации не нужно бояться никаких напастей. За гибелью одного существа-вселенной останутся тысячи, миллионы, миллиарды других. Но для этого необходимо уничтожить то, что создано тухлой проворовавшейся цивилизацией, уничтожить, не жалея ни сил, ни средств, во имя грядущего!

Сирота мог так говорить часами. Он становился пьяным от своих речей и доводил до такого же исступления своих слушателей, которые по вечерам собирались на площади. Взвинченная толпа громила все, что еще оставалось более или менее целым, крушила, так сказать, цивилизацию. На улицах рвались гранаты, трещали очереди. Потом уставшие цивилизаторы пили пиво и уходили в себя, завалившись в мусор какого-нибудь грязного закутка. Создавали свою вселенную. А Сирота вновь исчезал.

— Детишки, озорники, — так высказался о цивилизаторах президент в одной из телевизионных передач. — Повода для беспокойства нет: молодежь развлекается. А то, что их развлечения непонятны для нас, стариков, — это не удивительно: так всегда было. Баловники, что с них взять?

А эти «баловники» сжигают ракетами междугородний лайнер и гоняют пулеметами людей по дороге…

Кстати, откуда у них столько современного оружия, откуда у них вертолеты и куда смотрит полиция? Ах да, полиция благочинно пьет пиво и жалуется на жару. А пиво получает от тех же цивилизаторов. Воистину, шизуха косит наши ряды.

Так что же из этого следует? А из этого следует, что эти бандиты кому-то нужны. Вертолеты за здорово живешь с неба не падают. А их, ко всему прочему, заправлять надо, вооружать. И ведь не напишешь обо всем этом, думал Новак. Себе дороже. Обо всем этом лучше промолчать. Лучше уж что-нибудь про Луну. Как Кэсейла. Новак усмехнулся: дался ему этот Кэсейла!

«Одно непонятно, — размышлял Новак. — Все побито, порушено, а вон там, за водонапорной башней, чуть-чуть на отшибе стоит чистенькая, скромненькая вилла, и ведь не трогает ее никто. Сирота, когда услышал про нее, только усмехнулся, да и остальные, кого ни спросишь, молчат. Не здесь ли собака зарыта?»

Новак шел по ночной улице. Из темноты доносились обрывки музыки, кто-то яростно ругался, под ногами звякали пустые банки. Одна вылетела из ближайшего окна и шмякнулась у ног Новака. Впрочем, это была не банка, а пустой автоматный рожок. В коттедже заспорили, послышалась сочная оплеуха и масляно-глухой лязг металла. Так передергивают затвор. Новак поспешил прочь.

3
{"b":"243450","o":1}