Но вот он, чей дух такой боевой, слышит какую-то певицу, просто девушку или женщину, которая поет какую-то песню, и, полный отклика на все, он отдает ей свои приветственные слова. К некоторой певице Вот, возьми этот дар, Я его сохранял для героя какого-нибудь, Для оратора, для полководца, Для кого-нибудь, кто бы служил Доброму старому делу, Великой идее, росту и вольности расы, Какому-нибудь храбрецу, что смотрит тиранам в глаза, Какому-нибудь дерзновенному, Понявшему слово мятеж; Но я вижу теперь – то, что я сохранял, Тебе надлежит, как любому. Он весенний, он юный, он мальчик, задорный мальчишка с другим столь же юным мальчишкой, исполненным смеха Весны. Мы двое мальчишек, друг к другу мы льнем, Друг друга не бросим и вместе идем, Направо, налево, на Юг и на Север; Мы сильны, и локти умеем расставить, И пальцы умеем сжимать. Оружие с нами, и нет с нами страха, Едим мы, и пьем мы, и спим мы, и любим, Один нам закон есть, закон тот – мы сами, Пловцы мы, солдаты, разбойники, воры, В тревоге все скряги, вся челядь, попы. Мы воздух вдыхаем, пьем светлую воду, Мы пляшем на дерне зеленом и взморье, Берем города, презираем покой, Хохочем, смеемся над сводом уставов, И слабость мы гоним, – что нужно, берем. Чувство единенья с людьми возрастает, и его мечта охватывает далекие пространства. В это мгновенье, когда я один полон мысли и грусти, Кажется мне, что другие есть люди там, в странах других, Также как я, одинокие, полные грусти и мысли, Кажется мне, что гляжу я и ясно их вижу, Всюду, в Германии, Франции или Италии, Вижу в Испании, дальше, в Китае, в России, Речь их другая, и кажется мне, что, когда бы Мог я узнать их, я также бы к ним привязался, Как я привязан к живущим в краях мне родных, Знаю, мы были бы братьями, были б друзьями, Знаю, наверно я счастье бы с ними узнал. Это чувство гармонической связи с живым возрастает до обожествления того, о чем думаешь. Светлой толпой возникают новые боги, новые в старом и вечные. Любовник божественный, безупречный Товарищ, Ждущий, незримый еще, но вполне достоверный, Будь моим Богом. Ты, ты, о, Совершенный Человек, Способный, светлый и красивый, Довольный, любящий, Широкий в духе, завершенный в теле, Будь моим Богом. О, Смерть (ибо Жизнь свой черед отслужила), Открыватель, привратник жилища небесного, Будь моим Богом. Сильнейшее и лучшее, что вижу, Что знаю, постигаю (чтоб разрушить Оковы вод стоячих и тебя Освободить, Душа), Будь моим Богом. Все помыслы великие, стремленья Народов, все геройские деянья, Свершенья восхищенных, просветленных, Будьте моими Богами. Иль Время и Пространство, Иль форма дивная божественной Земли, Иль что-нибудь красивое, на что я Гляжу, дивясь, Или лучистый облик солнца, Или звезда в ночи, Будьте моими Богами. Подходя к смерти, этот поэт видит в ней не то, что видит масса людей. Он слишком явно ощущает свое и чужое бессмертие.
Тот, кого я люблю днем и ночью Тот, кого я люблю днем и ночью, мне снилось, сказали мне – умер, И мне снилось, пошел я туда, где они схоронили того, кто мне дорог, Но в том месте он не был, И мне снилось, что я проходил и искал между мест погребальных, Чтоб найти его, И увидел, что каждое место – Погребальное было. Дома, что исполнены жизни, исполнены были и смерти, (Вот и этот теперь), Улицы, и корабли, и места развлеченья, Чикаго, Бостон, Маннагатта, Филадельфия были полны мертвецами, не только живыми. Мертвецов было больше повсюду, о, больше гораздо. И то, что мне снилось, хочу говорить я отныне всем людям и всем поколеньям, И связан отныне я с тем, что мне снилось, И ныне я знать не хочу всех мест погребальных, И хочу я без них обходиться, И, если б в честь мертвых поставлен был памятник где бы то ни было, Хоть там, где я ем и где сплю я, – я был бы доволен, И если тело того, кто мне дорог, иль собственный труп мой В прах образом должным сведется и прахом низвергнется в море, Я буду доволен, Или если ветрам его бросят, Я буду доволен. Ночью один на прибрежье Ночью один на прибрежье, Меж тем как старая мать, Распевая хриплую песню, – Баюкает чадо свое, Я смотрю на блестящие ясные звезды. И думаю думу, – где ключ Вселенных и будущего. Смыкают все обширные подобья, Все сферы, что взросли и не взросли, Миры большие, малые смыкают, Все солнца, луны и планеты, Все расстоянья мест, хотя б обширных, Все расстоянья времени, все формы, В которых духа нет, Все души, все живущие тела, Хотя б они всегда различны были В мирах различных, Все то, что происходит в газах, влаге, Растеньях, минералах, между рыб, Среди зверей, смыкает все народы, Все краски, варваризмы, языки, Все тождества, какие только были Иль могут возникать на этом шаре, Все жизни, смерти, все, что было в прошлом, Что в настоящем, в будущем идет, Обширные подобия скрепляют, Всегда скрепляли все и будут вечно Скреплять, смыкать, держать все плотно, цельно. |
