Цвет, связанный с горением
Значение 'цвет, связанный с горением — цвет огня или поверхностей, освещенных огнем, вещества, охваченного огнем или раскаленного, цвет ожога, а также цвет молнии' реализуется у Цветаевой употреблением слов красный, малиновый, пурпуровый, пурпурный, алый, червонный, золотой, а также многочисленными метафорами и перифразами типа зажглась, горит, пожар, костер, факел, петух, коралл. Слова собственно цветовой номинации представлены в таких контекстах:
1) Не красный пожар лесной (И., 337);
2) На красных факелов жгуты (И., 437);
3) С красной молнией и громом (И., 432);
4) Железом ты в меня впился,
Как огневая полоса
Под красными щипцами —
След твоих рук — на память! (И., 382);
5) И, все уже отдав, сей черный столб
Я не отдам — за красный нимб Руана! (С., 139);
6) Огнепоклонник! Не поклонюсь!
В черных пустотах твоих красных
Стройную мощь выкрутив в жгут —
Мой это бьет — красный лоскут! (И., 180);
7) Красною кистью
Рябина зажглась (И., 83);
8) Хворост — сер. Хочешь — ал?
Вместо хворосту — коралл (И., 536);
9) А вон за тою дверцей,
Куда народ валит, —
Там Иверское сердце,
Червонное, горит (И., 83);
10) Под смуглыми веками —
Пожар златокрылый (И., 186);
11) Нагота ищет покрова,
Оттого так часто горят
Чердаки — часто и споро —
Час, да наш в красном плаще! (И., 551);
12) Грязь явственно сожжена!
Дом — красная бузина!
Честь царственно спасена!
Дом — красная купина! (И., 552);
13) В сини волны в упор
Грудь высокую впер.
Посерёдке — костер,
Пурпуровый шатёр (И., 346);
14) Жив! Не сожжен, а жгущ,
Бьющ — тако огнь пурпурный
Лемноса (И., 684);
15) То не два крыла —
В золотой костер,
То Царевич наш
Две руки простер,
Две руки свои разом поднял
В золотую зарю господню! (И., 421)
Примеры показывают, что в перифрастических обозначениях огня, содержащих слово красный, именной частью являются, как правило, названия конкретных предметов, одежды, плодов, построек и т. д.: красный шатер, красный факел, красный лоскут, красный плащ, красная бузина и др., но наряду с такими перифразами типичны для Цветаевой и перифразы, отсылающие к традиционной библейской символике: красный нимб, красная купина, В таком словоупотреблении можно видеть одно из важнейших свойств цветаевской поэтики — представление символа материальной субстанцией.
В исследованных текстах не встретилось обозначение огня и его семантических производных словами рдяный, розовый, румяный, ржавый, рыжий, смуглый. Однако потенциально весь ряд цветообозначений с общей семантикой красного цвета соотносим с образами и символикой огня. Так, например, косвенное указание на огонь можно видеть в названии коней рыжи в поэме «Переулочки», поскольку кони в этом контексте могут интерпретироваться как демонические огненные кони — посредники между земным и небесным миром (Фарыно 1985б, 288–289).
Цвет крови или веществ и поверхностей, окрашенных кровью
Это значение представлено в поэзии М. Цветаевой употреблением слов с четырьмя различными корнями: красный, пурпурный, пурпуровый, рдеть (рдянь), ржавый:[12]
1) Красною кровью своей клянусь
И головою своей кудрявой (И., 131);
2) Не отца седого скорбь
Черная, не крови братней
Ныне выцветшие пятна, —
Пурпурные и поднесь! (И., 663);
3) Пурпуром омрача
Меч, улыбался, аще Бог (И., 686);
4) Тезей Убей,
Царь! Да рдеет Меч! (И., 649);
5) Ночь — ежели черная,
— Кровь ежели красная,
Бабёнка невздорная,
Да на всё согласная (И., 404);
6) Вынимает из тела грешного
Пурпуровую — всю — булавочку (И., 347);
7) Царь, еще не докончил сказки!
Этой крови узревщи рдянь,
Царь, сними роковую дань
С града грешного… (И., 649);
8) А от губ — двойной канавой —
Что за след такой за ржавый?
— Бог спаси нашу державу! —
Клюв у филина кровавый! (И., 384).
Слово кумач можно было бы отнести к этому ряду по цветовому подобию, на которое указывает контекст, но не по способу цветовой номинации:
А кумач затем — что крови
Не видать на кумаче! (И., 267).
Обозначения крови янтарной (кровь змея из цикла «Георгий» — С., 166), голубой (кровь графини Ланской из пьесы «Метель» — И., 571) и черной (кровь палестинских юношей из цикла «Отрок» — И., 181) не входят в синонимический ряд слов со значением красного цвета, так как во всех перечисленных случаях имеется противопоставление красному по прямой цветовой номинации с актуализацией переносного значения цветонаименований. При этом характерно, что черный цвет крови, как и черный цвет глаз, мотивируется страданием:
Палестинские жилы! —
Смолы тяжеле
Протекает в вас древняя грусть Саула.
Пятидневною раною рот запекся.
Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку!
(…)
И влачат, и влачат этот вздох Саулов
Палестинские отроки с кровью черной (И., 180–181).
