— Ну вот, эту Нарджис они водили по всем домам в Риме, как ученого осла, — продолжила Жаккетта так, словно это не ее водили. — Всем показывали. И допоказывались — там гостил один сумасшедший француз, виконт. Он нас с госпожой Жанной и заприметил. И на обратном пути похитил, в замок свой увез.

— Какой горячий господин! — заметила Фатима, не то одобряя, не то осуждая виконта. — Он был совсем безумный, да?

— Да нет. Только временами, — начала вспоминать Жаккетта. — Днем вроде человек как человек, а вот ближе к ночи начинает чудесить… То воет, то на дудочке играет, то таскает нас с госпожой Жанной по замковой стене — по холоду! Или прикажет нас на подносе по замку носить… А потом ревность в нем взыграет и он душить меня пытается… — Жаккетта потрогала шею. — Ужас какой-то. Пока не стукнешь его — не отвяжется. А стукнешь — вроде присмиреет.

— Прямо одна из сказок Шахерезады, — заметила одобрительно госпожа Фатима. — Как вы спаслись от этого иблиса?

— Нас вытащил рыжий пират, — улыбнулась Жаккетта. — Снова спас. Он примчался, с бородой как у султана, с Али, Махмудом, Ахмедом и Саидом. В замке мы подружились с Жераром, оруженосцем виконта, он помог с побегом и сбежал вместе с нами. А теперь, оказывается, госпожа Жанна вышла за него замуж — я бы нипочем не подумала! Он же не богатый и не знатный — как она любит.

— Мне этот малыш нравится, — пророкотала госпожа Фатима, приоткинув занавесь носилок и в щелочку посмотрев на Жерара, весь вид которого говорил: скорее, скорее!

— Мы укрылись в маленьком городке, — продолжала Жаккетта. — Но виконт и там нас нашел. И предложил турнир. Кто победит — тот нас и забирает. Они бились там, на поле у Этревиля. Виконт не смог нас отбить, рыжий его победил. Но мы думали, что теперь в безопасности. А оказывается, виконт в Ренне вместе с французским королем. И мучает госпожу Жанну. Поэтому мы едем туда на помощь.

— Как интерэсно, — заметила госпожа Фатима задумчиво. — Очень, очень трогательно. А почему ты его не отравила? А? Яда не было? Непорядок.

— Нашла я яд, — отчиталась провинившаяся Жаккетта. — Траву арбалетчиков. Да все решиться не могла.

— Не расстраивайся, моя звездочка, — утешила ее госпожа Фатима. — Значит, Аллаху так было угодно. Всэгда лучше, когда нас, слабых женщин, спасают мужчины. Это хорошо, это правильно.

В Ренне же дела обстояли следующим образом.

Воодушевленная победой Жанна по пути домой додумалась до самого простого решения, как же избежать встречи с черным черепом, который стараниями Волчьего Солнышка упорно появляется в Аквитанском отеле по ночам.

Это же так просто!

Надо только вступить в схватку, чтобы липкий страх отпустил душу, — и решение приходит само собой.

Пусть череп, мерцая в полутьме узорами на темени, сколько угодно дожидается ее на кровати, а она будет ночевать в другом месте! Помещений в Аквитанском отеле, слава богу, хватает…

Жанна ехала и улыбалась — впервые за эти дни.

Баронесса де Шатонуар покачивалась в конных носилках и злилась. На всех.

Привечают тут каких-то нехристей, а она, дама благороднейших кровей, чуть ли не на роли приживалки.

Но надо спешить в Ренн — раз Бретань теперь в руках Франции, пора делать большую политику.

…К Аквитанскому отелю подъехали уже в темноте.

Жаккетте даже не верилось, что она снова здесь, приехала в носилках важная, как знатная дама. Было так странно — и не передать. То друзья — Аньес, Ришар, Большой Пьер — были далеко-далеко, а то вот, прямо тут, осталось только выбраться из носилок.

А она, кто теперь она, Жаккетта? Уезжала она просто камеристкой, способной к укладке волос, а теперь она невеста рыжего пирата, восточная звезда и вообще.

Еще мгновение — и она окончательно вернется в Аквитанский отель…

— Приехали, мои дамасские розы, — пират открыл дверцу носилок, помог спуститься Жаккетте и госпоже Фатиме.

Кони переступали ногами, фыркали: им хотелось поскорее освободиться от ноши. От них пахло потом. От конюшни спешил Ришар — обиходить коней. Увидев Жаккетту, замер на месте. Потом закричал:

— Вернулась! Вернулась! Аньес, она вернулась!

Начались праздничные суета и суматоха. Белая головная повязка Аньес слабо светилась в темноте. Так же мерцало белое покрывало госпожи Фатимы.

Жаккетта только и могла, что улыбаться во весь рот, глядя на старых друзей. И гадать, где же лучше всего представить им друзей новых.

— Какая хорошая должна быть кухня у такого роскошного дворца… — невозмутимо заметила госпожа Фатима. — Там, навэрное, тепло-о-о-о…

— Это точно, — заметил подошедший Большой Пьер. — Кухня у нас знатная. Только кухарка вот пропала…

— Господин покажет мне дорогу? — мягко улыбнулась госпожа Фатима, стреляя в Большого Пьера подведенными глазами поверх расшитой золотом повязки, закрывающей половину лица.

Госпожа Жанна была занята приемом баронессы де Шатонуар. Надо было бы уже привыкнуть к ее путешествиям и неожиданным появлениям, но все равно Жанна вздрогнула, услышав знакомое:

— Здравствуй, девочка моя ненаглядная!

— Какими судьбами? — только и смогла сказать она.

— Для перелетных птиц нет преград! — резко рассмеялась баронесса. — Правда, у меня такое ощущение, что я попала в восточный караван. Твои гости — они такие стра-а-анные…

— Мои гости? — удивилась Жанна, присматриваясь к Фатиме и Масруру. — Да я первый раз их вижу!

— Все понятно, — мурлыкнула удовлетворенно баронесса. — Гости твоей камеристки. Пойдем, моя дорогая, и вели подать с дороги вина и сыра. Да и от жаркого я бы не отказалась…

— У меня пропала кухарка, — мрачно сказала Жанна. — Поэтому жаркого нет. Сейчас пошлю кого-нибудь в трактир за едой, но придется подождать.

— Тогда вино и сыр, — улыбнулась баронесса. — Вино и сыр. И самые свежие новости.

Жанна с баронессой поднялись в парадные покои, госпожа Фатима с Жаккеттой отправились прямо на кухню.

Аньес в двух словах рассказала, что Филиппа загадочно исчезла, найти ее не удалось и в кухне разруха.

Жаккетте, госпоже Фатиме и Масруру снова пришлось приниматься за дело.

А между тем на улице совсем стемнело. В Аквитанском отеле, замершем за темной стеной, светились лишь кое-какие окна: полуподвальные кухонные, куда мало-помалу стянулись все свободные обитатели Аквитанского отеля, окно малой столовой, где Жанна с баронессой неторопливо беседовали о жизни за бокалом вина.

Темный экипаж медленно ехал по темной улице.

Он миновал Аквитанский отель и остановился у соседнего дома. Экипаж ждали — споро растворились ворота, впуская гостей. Юркая фигурка, угодливо склонившись, открыла дверцу. Из экипажа вышел высокий человек, одетый по итальянской моде. Только в отличие от жизнерадостных средиземноморцев, предпочитающих яркие, сочные цвета, его одежда была темной, вплоть до рубашки черного шелка.

Виконт де Шатолу — а это был он — в руке держал любовно завернутый в обрывок рыбацкой сети черный череп, чьи узоры уже начали мерцать в темноте.

Подручный проводил Волчье Солнышко в пустынный дом, откуда на днях срочно съехали хозяева. Голод, царивший в городе во время осады, сделал их очень сговорчивыми, и они без колебаний приняли предложение людей виконта. Там, в комнате, скудно освещенной подмаргивающей свечой, Волчье Солнышко поставил череп на стол, сам сел в резное кресло и принялся слушать отчет соглядатая.

— Гости из Нанта прибыли, — доложил почтительно подручный, боясь вымолвить хоть одно лишнее слово. — Жерар с ними.

— До этого сопливого щенка я еще доберусь, — мечтательно улыбнулся виконт. — Живьем кожу сниму, прикажу тонко выделать и сделать мне безрукавку. С вышитой гончей на спине. Хорошо, что они тут. Теперь, мой друг, все станет куда интереснее.

Человечек знал, что виконт говорит не с ним, а с черепом.

Поэтому, молча пятясь задом, он покинул комнату.