И кто оказался прав?

После смерти Карла Смелого его единственная дочь Мария Бургундская вынуждена была искать замужества-защиты как можно скорее. Другого способа спастись у нее не было. И все равно — ранняя, страшная смерть на охоте, двое сирот. И сейчас ее дочь — уже не будущая французская королева, а бесправная заложница. Могущественный бургундский дом растаял, как дым.

А Анна Французская успешно борется с Генеральными Штатами, расправляется с заговорщиками, ведет войны с другими государствами — такую не обидишь. Как и отец, держит всех в страхе. Некуртуазная, зато живая и могущественная. Ведь именно она, а не ее супруг, она правит Францией.

Жанна вздохнула. Все верно: Франция победила, но при этом с каким искренним восторгом все вспоминают павший бургундский дом и как печалятся о его гибели и разорении…

Жаккетта же с любопытством смотрела в окно.

И увидела, как впереди, на утесе, омываемом водами Луары и Румер, показался суровый замок Ланже. Серые стены и башни, темно-серые, с синим отливом, сланцевые крыши. Дозорный пояс, тянущийся по периметру замка. Вились белые дымки из высоких каминных труб. Над замком реяло знамя, возвещавшее, что король Франции здесь.

Людовик Одиннадцатый недаром, при всей его скупости, стал решительно восстанавливать замок, разрушенный по англо-французскому договору, поручив мэру Тура Жану Бриссоне найти деньги на строительство, а своему доверенному Жану Бурре — руководить возведением нового замка, стать его «капитаном».

Ланже контролировал дорогу из Бретани в Тур и защищал любимую королевскую резиденцию Плесси-ле-Тур.

Жаккетта первой заметила, что навстречу им из замка едет вместительная колымага (везущая домой целыми и невредимыми шестерых почтенных реннских горожан, засвидетельствовавших для Европы важнейший факт: брак французского короля, включая первую брачную ночь, состоялся по доброй воле обеих сторон).

— Госпожа Жанна, замок виден! — сообщила радостно Жаккетта.

Жанна горестно вздохнула, перекрестилась — и на глазах превратилась из испуганной жены беглого оруженосца в блестящую придворную даму, с легким снисхождением взирающую на мир вокруг.

В это время колымагу с почтенными горожанами обогнала кавалькада нарядных всадников, которых не испугали декабрьские дни и которые отправились на освежающую лица легкую прогулку.

От кавалькады отделилась нарядная всадница и направилась прямиком к экипажу Жанны.

— Девочка моя! — раздался бодрый, радостный голос баронессы де Шатонуар, красующейся на роскошной лошадке. — Ну наконец-то! Ты получила мое письмо? А которое из? Я три раза уже тебе писала и завтра собиралась отправить четвертое послание с гонцом! Господин виконт так огорчен твоим отсутствием… И госпожа королева о тебе тоже справлялась…

— Вот мы и попали в замок Ланже, — подытожила путешествие Жаккетта.

Героически отказавшись от прогулки, баронесса де Шатонуар направила лошадку обратно в замок — и все ворота перед ней беспрепятственно раскрывались самым волшебным образом.

Баронесса и занялась их размещением, устроила экипаж и лошадей на замковой конюшне, а это было отнюдь не легким делом, учитывая количество гостей. Но место рядом с экипажем баронессы немедленно освободили.

— Ты, моя девочка, будешь жить у меня! — радостно объявила она Жанне. — Сейчас очень тесно, да и мне о стольком надо тебе рассказать! Ты не представляешь, какое впечатление произвели мои сундуки и моя посуда! Я тут устраивала дружеские вечеринки, боже, какое изысканное общество на них присутствовало! И все, буквально все говорили, что такие тарелки и кубки достойны королей! Я даже подарила несколько чете молодоженов…

— А… господин виконт где расположился? — с трудом выговорила Жанна, не поспевая за баронессой, уже вполне освоившейся в замке. Они поднимались по винтовой лестнице, идущей внутри башни.

— О, к величайшему сожалению, господин виконт остановился за стенами замка, в городе, в домике сборщика налогов — потому что, по уверению господина виконта, прекрасные комнаты этого домика значительно превосходят замковые покои. Он такой шутник…

— Да, эти слова вполне в духе виконта, — подтвердила Жанна, переводя дыхание. Лестница казалась бесконечной.

— Доля правды здесь есть, — отметила баронесса. — Конечно, сейчас в замке Ланже собрался цвет французской аристократии. Поскольку бракосочетание уже состоялось, начали разъезжаться, но и король с королевой, и госпожа регентша пока здесь. Король, кстати, повезет новобрачную на медовый месяц в Плесси-ле-Тур. Но пока, как ты понимаешь, в замке тесновато…

Мимо них, цокая когтями по плитам, пронеслись три холеные борзые. Их шеи украшали ошейники ломбардской кожи, усеянные золотыми клепками.

— О-о, — с пиететом шепнула баронесса Жанне, кивая на борзых. — Это Партнэ, Парис и Бовуазан, любимцы короля. Им дозволено все — валяться на кроватях, жевать портьеры и скатерти, их привилегиям завидует большинство местных дворян.

— Дворян снедает желание жевать портьеры и скатерти? — хмыкнула Жанна.

— Если это поможет снискать расположение короля — будут жевать, — подтвердила невозмутимо баронесса, добравшись почти до самого верха. — Вот мы и дошли.

И баронесса открыла деревянную, украшенную резьбой дверь.

Жанна вошла и с облегчением опустилась в первое же кресло, а баронесса принялась расхваливать свое жилье:

— Ничего страшного, что мы на самом верху и комната на отшибе от остальных. Наоборот, это настоящие королевские апартаменты! Если мы разгородим ее ширмами, у нас получится и спальня, и приемная. Мы прекрасно разместимся — нужно только раздобыть еще кушеток. Мы с тобой обойдемся и одной кроватью, камеристки будут поблизости, а мужчины, как наша охрана, разместятся в приемной. Да нам будут завидовать местные гранды! Видишь, как прелестно стали здесь сундуки, которые ты мне одолжила?

— Я так устала за эту дорогу и ничего не соображаю, — призналась Жанна. — Но уже вижу, что здесь вы важная персона. И личное приглашение на свадьбу, и такие покои… Вы встречались с госпожой регентшей?

— Встречались — не то слово, девочка моя! — гордо заявила баронесса. — Госпожа регентша лично, одна, встретила меня здесь. Она сидела вот тут же, где ты сидишь, и мы с ней говорили долго-долго. И ты никогда не догадаешься, о чем!

— Никогда! — подтвердила Жанна.

О чем Анне Французской говорить с госпожой де Шатонуар? Вспоминать, как та Алену д’Альбрэ о Максимилиане Австрийском своевременно настучала?

— Мы разговаривали об Италии и о моей римской поездке! — с торжеством поведала баронесса. — Госпожу регентшу так восхитили мои итальянские связи и знакомства — ты не представляешь. И — но это строго между нами — мне снова предстоит путешествие в Италию, снова нужно будет встретиться с Папой Римским.

— Да что вы! — ахнула Жанна. — Вы на дипломатической службе у Франции?

— О да, — скромно подтвердила баронесса. — Я знала, что мой опыт и пыл еще ляжет на алтарь отечества. Я нужна Франции. Но, девочка моя, хватит обо мне. Давай будем устраиваться, ты же не против?

— Конечно же нет. Жаккетта сейчас спустится и распорядится насчет сундуков. Дорогу она, я думаю, показать сумеет.

— Ну, если ты считаешь, — с сомнением оглядела баронесса Жаккетту, — то пусть идет. Я вижу, что ты как-то не в себе, бледненькая и невеселая. И это сейчас — при королевском дворе, могущественней которого сейчас и вообразить нельзя! Ничего, сегодня ты отдохнешь, и все наладится. Сейчас ты переменишь дорожное платье, мы выпьем вина (а у меня здесь роскошный буфет, полный сладостей) и я тебе расскажу последние новости про свадьбу. Все будет хорошо.

Жанна взмахом руки отослала Жаккетту.

Та выбралась в коридор, потом в башню и направилась вниз, в конюшню, где ждали рыжий пират, Жерар и Масрур.

В замке Ланже в эту пору было много людей. Жаккетта шла и дивилась всему, что попадалось ей на глаза.

Она не избежала искушения выйти на второй этаж, украшенный как-то особенно пышно. И пошла в сторону южного крыла, вертя с любопытством головой.