«Когда идейное влияние буржуазии на рабочих падает, подрывается, слабеет, буржуазия везде и всегда прибегала и будет прибегать к самой отчаянной лжи и клевете»[37].
Главный цензор – страх и ненависть
Примеры грубой фальсификации «Нью-Йорк таймс» событий, происходивших в нашей стране в первые годы Советской власти, привели, в частности, У. Липпман и Ш. Мерц в своём известном исследовании «Проверка информации», опубликованном в «Нью рипаблик» 4 августа 1920 г. В нём отмечалось, что за период с ноября 1917 по ноябрь 1919 г. «Нью-Йорк таймс» 91 раз извещала о том, что Советская власть пала или вот-вот падёт; 6 раз – о взятии Петрограда белогвардейцами; 3 раза – о подготовке капитуляции Москвы; 2 раза – о сожжении Москвы; 6 раз – о восстании в Петрограде. В газете печатались многочисленные сообщения о «героических победах» Колчака и Деникина, о взятии в плен красноармейцев в количестве, в 3–4 раза большем фактической численности всех вооружённых сил Советской России того времени.
Анализируя информацию газеты о революции в России, У. Липпман и Ш. Мерц пришли к заключению, что сообщения «Нью-Йорк таймс» были столь тенденциозны, что у читателей газеты складывалось твёрдое убеждение: большевики не смогут победить. Публикуя новости о России, газета исходила не из действительной ситуации, а из того, что ей хотелось видеть. Благоприятные для большевиков факты на её страницах выглядели как пропаганда, неблагоприятные она представляла как неопровержимую истину, т. е. «Нью-Йорк таймс» стремилась прокричать хорошую, с её точки зрения, новость и прошептать плохую. Главным цензором её и основным пропагандистом были надежда на крушение Советской власти и страх, царивший в умах владельцев, репортёров и редакторов.
Критика деятельности «Нью-Йорк таймс», прозвучавшая в работе У. Липпмана и Ш. Мерца, серьёзно встревожила А. Окса и К. В. Анду, но ни тогда, ни позже не привела к заметному изменению курса газеты по отношению к нашей стране. Формируя общественное мнение в интересах своего класса или, иными словами, направляя его по нужному ей руслу, буржуазная пресса попадает в сети собственной пропаганды, начинает рисовать субъективную картину окружающего мира. Стоя на позициях своего класса и руководствуясь его субъективистской философией, она не способна дать читателям представление об истинном положении вещей в мире даже в том случае, когда она не намерена вводить в заблуждение правящий класс. Если при этом учесть, что в ряде случаев буржуазная пресса, в том числе и «Нью-Йорк таймс», исходя из тех или иных соображений, нередко вполне сознательно искажает события, то можно представить, какую огромную дозу империалистической пропаганды в целом изо дня в день получают её читатели и какое представление о происходящем у них складывается.
С годами «Нью-Йорк таймс» становилась осторожнее, умнее и тоньше, но по-прежнему сохраняла ненависть к СССР. В период второй мировой войны, когда Советский Союз и Соединённые Штаты стали союзниками и сражались против фашизма, газета не изменила своего враждебного отношения к нашей стране. Подача ею материалов о положении на советско-германском фронте отличалась крайней тенденциозностью. Если внимательно проследить за редакционной политикой газеты на протяжении многих лет, то есть все основания причислить её к зачинателям «холодной войны» в области пропаганды. Когда группа американских журналистов взяла, не выбирая, 15 сообщений «Нью-Йорк таймс» о Советском Союзе, опубликованных после второй мировой войны, то ими был сделан вывод, что только 3 из этих материалов можно было счесть «разумно объективными», а остальные 12 оказались «агрессивно-враждебными и издевательскими по смыслу».
Газета приветствовала и проповедовала «доктрину Трумэна», активно поддерживала «план Маршалла». Она выступила яростной сторонницей Организации Североатлантического договора (НАТО).
«Нью-Йорк таймс» всегда пропагандировала и пропагандирует курс, проводимый американским финансовым капиталом по всем основным вопросам внешней и внутренней политики, поддерживает многие агрессивные акции США в различных частях света, если только, по её мнению, они способны принести выгоду правящему классу.
В истории «Нью-Йорк таймс» был период, когда она решила встать на «защиту социализма». Но разумеется, не подлинного, а такого, который смыкался бы с капитализмом и вполне устраивал владельцев этого буржуазного издания. Когда они вдруг обрели надежду «усовершенствовать» социализм в Чехословакии, т. е. трансформировать его в свою противоположность, тогда редакторы и журналисты рьяно взялись за дело. В «Нью-Йорк таймс» в 1968–1969 гг. стали регулярно появляться статьи, резко враждебные чехословацкому народу. В них оскорблялись видные общественные и политические деятели этого государства, содержалась клевета и дезинформация о политике ЧССР и о положении в стране. Они способствовали разжиганию античехословацких кампаний и акций.
Подобная деятельность американских журналистов по «защите социализма» была по достоинству оценена народом Чехословакии. В августе 1968 г. МИД ЧССР запретил въезд в Прагу Г. Камму, корреспонденту «Нью-Йорк таймс». В декабре того же года из чехословацкой столицы настоятельно попросили уехать другого представителя, Т. Шульца.
Через небольшой промежуток времени МИД ЧССР аннулировал аккредитацию ещё одного её пражского корреспондента, П. Гофмана. Ему также было предложено немедленно покинуть территорию Чехословакии.
За один год 3 выдворенных из одной страны за неблаговидные дела корреспондента газеты, претендующей на «объективность», – такого рекорда, кажется, не удавалось достигнуть ещё ни одному американскому изданию.
Падение престижа буржуазной прессы в глазах читателей во многом связано и с теми скандальными историями, в которых оказываются замешанными журналисты тех или иных изданий.
«Демократический журналист», журнал Международной организации журналистов
Социологи Гарвардского университета изучили в 70-х годах публикации «Нью-Йорк таймс» о Советском Союзе. По их данным, «87 процентов этих материалов искажают действительность»[38]. В 70-е годы, в то время, когда Советский Союз и другие страны социалистического содружества выступали, как выступают и ныне, за мир и разрядку международной напряжённости, «Нью-Йорк таймс» продемонстрировала горячее желание уничтожить прогресс, достигнутый в стремлении покончить с «холодной войной». По этому поводу газета американских коммунистов «Дейли уорлд» в редакционной статье отмечала:
«Антисоветская пропаганда и попытки настроить людей против разрядки напряжённости усиливаются. Такой деятельностью в США занимаются не только ультраправые, но и так называемые „либералы“. Активно и упорно на этом клеветническом поприще трудится газета „Нью-Йорк таймс“»[39].
Речь шла о периоде сравнительного улучшения советско-американских отношений.
Не трудно себе представить, какую негативную позицию по отношению к нашей стране заняла «Нью-Йорк таймс» в тот момент, когда реакционные круги Запада открыто заявили о намерении ликвидировать социализм, который возводит всё более прочный заслон идеологии и политике войны и милитаризма, реакции и насилия, активно содействует социальному прогрессу. Официальный Вашингтон призвал к новому «крестовому походу» против коммунизма. Тон в этом задают руководители администрации, работающие в тесном контакте с многочисленным штатом американских «советологов», с владельцами и ведущими обозревателями американских средств массовой информации.
«И одно из главных средств достижения своей цели империализм видит в „психологической войне“. Она ведётся Западом на самой высокой, можно сказать, истерической антисоветской, антикоммунистической ноте»[40].
