— Диэдри, — ответила Дженни, и мисс Броди приняла это имя как новость, хотя слышала его неделю назад от Мэри и Юнис, а еще неделей раньше от Роз и Моники, как слышал это и мистер Лоутер. За окном легкие капли дождя начали падать на деревья мистера Лоутера.

— Имя-то кельтское, — заметила мисс Броди.

Сэнди переминалась с ноги на ногу у двери в кухню, поджидая мисс Броди, чтобы пойти с ней на прогулку к морю. Мисс Броди совершала какие-то операции с гигантским окороком, прежде чем положить его в большущую кастрюлю. Кулинарные эскапады мисс Броди ни в коей мере не умаляли ее прежнего величия, так как все, что она готовила для Гордона Лоутера, выглядело огромным — будь то пудинги, которыми большая семья могла бы питаться неделю, куски говядины или баранины или целые здоровенные лососи с сердитыми глазами.

— Я должна приготовить это мистеру Лоутеру на ужин, — сказала мисс Броди, — и проследить, чтобы он поужинал до того, как я поеду домой.

Она пока что старалась поддерживать в девочках убеждение, что в субботние вечера возвращается к себе и оставляет мистера Лоутера в одиночестве в его большом доме. И пока что девочки не обнаружили никаких улик, опровергающих это утверждение, да и в дальнейшем это им тоже не удалось. Несколько позже мисс Скелетт привела к директрисе мисс Эллен Керр, признавшуюся, что под подушкой двуспальной кровати, на которой почивал мистер Лоутер, она нашла ночную рубашку мисс Броди. Она нашла ее, когда меняла белье. Аккуратно сложенная рубашка лежала под ближней к стенке подушкой.

— Откуда вы знаете, что она принадлежит мисс Броди? — осведомилась мисс Маккей, женщина острого ума, учуявшая добычу, но в то же время видевшая, что та еще далеко. Она стояла положив руку на спинку стула и наклонившись вперед — вся внимание.

— Каждый должен делать собственные выводы, — изрекла мисс Скелетт.

— Я обращаюсь к мисс Эллен.

— Да, каждый должен делать собственные выводы, — подтвердила мисс Эллен. Ее туго обтянутые кожей и испещренные красными жилками скулы блестели, и она выглядела взволнованной. — Она из крепдешина.

— Это не доказательство, — сказала мисс Маккей, садясь за стол. — Приходите ко мне опять, если у вас будут веские улики. Что вы сделали с рубашкой? Вы предъявили ее мисс Броди?

— Нет, мисс Маккей, что вы! — ответила мисс Эллен.

— Вам следовало уличить ее. Вы должны были сказать: «Мисс Броди, подойдите-ка сюда на минутку, как вы можете это объяснить?» Вот что вы должны были сказать. Рубашка по-прежнему там?

— Нет, ее уже убрали.

— Ну и бесстыжая она, — сказала мисс Скелетт.

Все это директриса со временем пересказала Сэнди, когда та сидела у нее в кабинете и, с отвращением глядя маленькими глазками на мисс Маккей и избегая прямого ответа на весьма грубый вопрос, без обиняков заданный этой женщиной с вульгарным лицом, решилась в силу разных других соображений предать мисс Броди.

— Но я же должна позаботиться о питании нашего милого друга прежде, чем поеду домой, — говорила мисс Броди летом тысяча девятьсот тридцать третьего года, когда Сэнди стояла, прислонившись к двери кухни, а ее ногам не терпелось побегать у моря. Дженни пришла в кухню, встала рядом с Сэнди, и они вдвоем ждали мисс Броди, разглядывая высившуюся на широком старом кухонном столе гору продуктов, закупленных утром. А в столовой на обеденном столе стояли большие вазы, полные фруктов и заваленные сверху коробками с финиками, и можно было подумать, что сейчас рождество, а кухня мистера Лоутера — это кухня отеля, где готовятся к празднику.

— А у мистера Лоутера не будет от всего этого запора? — повернулась Сэнди к Дженни.

— Если он ест овощи, то не будет, — ответила Дженни.

Пока они ждали, когда мисс Броди с присущим ей героизмом закончит обработку окорока, из библиотеки раздались звуки рояля, и мистер Лоутер протяжно и печально запел:

Служите Господу с веселием,

Идите пред лице Его с восклицанием.

Мистер Лоутер был регентом хора и старостой крэмондской церкви, и мистер Скелетт, приходский священник и брат мисс Скелетт, еще не посоветовал ему добровольно отказаться от этих обязанностей в связи с обнаружением ночной рубашки под подушкой рядом с его собственной.

Поставив окорок на медленный огонь и прикрыв кастрюлю крышкой, мисс Броди подхватила псалом сочным, приближающимся и контральто голосом, придавая мелодии большую весомость:

Входите во врата Его со славословием;

Во дворы Его — с хвалою.

Дождь уже кончился, и теперь сырость ощущалась лишь в соленом воздухе. Пока они гуляли у моря, мисс Броди под ритмичный гул волн продолжала расспрашивать девочек об обстановке в доме мистера Ллойда, о том, что подавалось к чаю, просторная и светлая ли у него мастерская и о чем они там разговаривали.

— Он у себя в мастерской выглядел очень романтично, — сказала Сэнди.

— Это почему же?

— Наверно, потому, что у него одна рука, — сказала Дженни.

— Но у него и раньше была одна рука.

— Раньше это было не так заметно, — пояснила Сэнди.

— Он все время ею размахивал, — добавила Дженни. — Из окна его мастерской красивый вид. Он им гордится.

— Мастерская в мансарде, не так ли?

— Да, во всю длину крыши. У него там есть новый портрет всей его семьи, немного смешной. Он начинается с него самого — себя он нарисовал очень высоким, — потом идет его жена, а потом все их дети по росту, кончая самым маленьким на полу. Они выстроены по диагонали через все полотно.

— Что же в этом портрете смешного? — спросила мисс Броди.

— Они все глядят прямо вперед, и у них очень серьезный вид, — объяснила Сэнди. — Считается, что это должно смешить.

Мисс Броди немного посмеялась. На горизонте садилось солнце, и кровавые полосы великолепного заката отражались в море, вспыхивая зловещими багрово-золотистыми отблесками — как будто, не вмешиваясь в обыденную жизнь, наступил конец света.

— У него там есть еще один портрет, — сказала Дженни, — правда пока не законченный. Портрет Роз.

— Он пишет портрет Роз?

— Да.

— Роз ему позирует?

— Да, уже около месяца.

Мисс Броди пришла в волнение.

— Роз не говорила мне об этом.

— Ой, я забыла, — спохватилась Сэнди. — Это задумано как сюрприз. Мы не должны были вам говорить.

— Что сюрприз? Портрет? Я его увижу?

В глазах Сэнди мелькнула растерянность — она не совсем понимала, в чем именно заключается сюрприз, задуманный Роз для мисс Броди.

Дженни сказала:

— Нет, мисс Броди. Сюрприз то, что Роз позирует мистеру Ллойду, поэтому она вам это и не говорит.

И до Сэнди тут только дошло, что это действительно так.

— А-а-а, — сказала мисс Броди с очень довольным видом. — Роз — просто умница.

Сэнди почувствовала, что ревнует, потому что Роз не считалась умницей.

— А в чем же она ему позирует?

— В гимнастическом костюме, — ответила Сэнди.

— Она сидит боком, — добавила Дженни.

— В профиль, — поправила мисс Броди.

Она остановила проходившего мимо рыбака и купила омара для мистера Лоутера. Расплатившись, мисс Броди сказала:

— Роз непременно будут рисовать еще много-много раз. Она может с успехом позировать мистеру Ллойду и в будущем. Она ведь принадлежит к сливкам общества.

Это было сказано с вопросительной интонацией. Девочки поняли, что она усиленно старается составить для себя полную картину из их отрывочных сообщений.

Дженни поспешила заметить:

— Да-да. Мистер Ллойд хочет написать портрет Роз в красном бархате.

А Сэнди добавила:

— У мистера Ллойда есть кусок красного бархата. Они его уже примеряли на Роз.

— Вас звали туда еще? — спросила мисс Броди.

— Да, он пригласил нас всех, — сказала Сэнди. — Мистер Ллойд говорит, что мы очень симпатичный клан.

— А вы не удивились, что мистер Ллойд пригласил к себе в мастерскую именно вас шестерых? — спросила мисс Броди.

— Но ведь мы же — клан, — сказала Дженни.