1819 Нимфодоре Семеновой Желал бы быть твоим, Семенова, покровом, Или собачкою постельною твоей, Или поручиком Барковым, — Ах он, поручик! ах, злодей! 1817–1820
«Она тогда ко мне придет…» Она тогда ко мне придет, Когда весь мир угомонится, Когда все доброе ложится И все недоброе встает. ? На К. Дембровского Когда смотрюсь я в зеркала, То вижу, кажется, Эзопа, Но стань Дембровский у стекла, Так вдруг покажется там ж…па. ? Дельвигу Друг Дельвиг, мой парнасский брат, Твоей я прозой был утешен, Но признаюсь, барон, я грешен: Стихам я больше был бы рад. Ты знаешь сам: в минувши годы Я на брегу парнасских вод Любил марать поэмы, оды, И даже зрел меня народ На кукольном театре моды. Бывало, что ни напишу, Все для иных не Русью пахнет; Об чем цензуру ни прошу, Ото всего Тимковский ахнет. Теперь едва, едва дышу, От воздержанья муза чахнет, И редко, редко с ней грешу. . . . . . . . К неверной славе я хладею; И по привычке лишь одной Лениво волочусь за нею, Как муж за гордою женой. Я позабыл ее обеты, Одна свобода мой кумир, Но все люблю, мои поэты, Счастливый голос ваших лир. Так точно, позабыв сегодня Проказы младости своей, Глядит с улыбкой ваша сводня На шашни молодых б…ядей. 1821 «Раззевавшись от обедни…» Раззевавшись от обедни, К Катакази еду в дом. Что за греческие бредни, Что за греческий содом! Подогнув под ж…пу ноги, За вареньем, средь прохлад, Как египетские боги, Дамы преют и молчат. «Признаюсь пред всей Европой, — Хромоногая кричит. — Маврогений толстож…пый Душу, сердце мне томит. Муж! вотще карманы грузно Ты набил в семье моей И вотще ты пятишь гузно, Маврогений мне милей». Здравствуй, круглая соседка! Ты бранчива, ты скупа, Ты неловкая кокетка, Ты плешива, ты глупа, Говорить с тобой нет мочи — Все прощаю! Бог с тобой; Ты с утра до темной ночи Рада в банк играть со мной. Вот еврейка с Тадарашкой. Пламя пышет в подлеце, Лапу держит под рубашкой, Рыло на ее лице. Весь от ужаса хладею: Ах, еврейка, Бог убьет! Если верить Моисею, Скотоложница умрет! Ты наказана сегодня, И тебя пронзил амур, О чувствительная сводня, О краса молдавских дур. Смотришь: каждая девица Пред тобою с молодцом, Ты ж одна, моя вдовица, С указательным перстом. Ты умна, велеречива, Кишиневская Жанлис, Ты бела, жирна, шутлива, Пучеокая Тарсис. Не хочу судить я строго, Но к тебе не льнет душа — Так послушай, ради бога, Будь глупа, да хороша. 1821 Эпиграмма Оставя честь судьбе на произвол, Давыдова, живая жертва фурий, От малых лет любила чуждый пол, И вдруг беда! казнит ее Меркурий; Раскаяться приходит ей пора, Она лежит, глаз пухнет понемногу. Вдруг лопнул он; что ж к…ва? — «Слава богу! Все к лучшему: вот новая дыра!» 1821 «Мой друг, уже три дня…» Мой друг, уже три дня Сижу я под арестом И не видался я Давно с моим Орестом. Спаситель молдаван, Бахметьева наместник, Законов провозвестник, Смиренный Иоанн, За то, что ясский пан, Известный нам болван Мазуркою, чалмою, Несносной бородою — И трус и грубиян — Побит немножко мною, И что бояр пугнул Я новою тревогой, — К моей конурке строгой Приставил караул. . . . . . . . Невинной суеты, А именно – мараю Небрежные черты, Пишу карикатуры, — Знакомых столько лиц, — Восточные фигуры Е…ливых кукониц И их мужей рогатых, Обритых и брадатых! 1822 На А. а. Давыдову Иной имел мою Аглаю За свой мундир и черный ус, Другой за деньги – понимаю, Другой за то, что был француз, Клеон – умом ее стращая, Дамис – за то, что нежно пел. Скажи теперь, мой друг Аглая, За что твой муж тебя имел? 1822
|
