Но открыто ссориться с красоткой Клео, пока ее еще не высадили навсегда из полковничьего бронеавтомобиля, не следовало. Поэтому директор учтиво ответил, что сейчас в качестве пилотного проекта был представлен всего лишь один эпизод из истории Аргентины. Поэтому вполне возможно, что и для египтян найдется подобающее место — как только будет принята государственная программа оптимизации и согласован ее бюджет.

Архитекторы Континуума

Все мы слышали об эволюции. Правда, мало кто ее видел. Но на самом деле — вопрос не в самой эволюции, а ее следах. Как же правильно наследить?

Из материалов закрытого корпоративного тренинга для сотрудников Фонда оптимальной истории

Как известно, многие научные акции (прежде всего, доказательства) идут от противного. Оно и понятно — чем противнее, тем нагляднее. И поэтому неизбежно возникает тяга к чему-то лучшему.

Несмотря на внесенные Фондом изменения, Аргентина долгие века упорно была лишь окраиной мира, задворками, откуда всё лучшее забиралось в Европу, где и усваивалось. Однако со временем на аргентинской земле возник новый бизнес — торговля шкурами крупного рогатого скота и разведение мулов. Племена индейцев не могли противостоять силе огнестрельного оружия, и освободившиеся от них земли доставались знатным, прежде всего испанским семьям. Испания-то оставалась державой, над которой не заходит солнце.

Вторым источником доходов стала работорговля, что по меркам галактической цивилизованности, являлось фактором, ограничивающим как поступление денег от туризма (туристы, ставшие рабами из-за сбоев в управлении или просто для массовости — не новость), так и развитие нанотехнологий, предусматривающих прогрессивную оплату труда.

Конечно, со временем Аргентина приобрела репутацию места, где мяса, причем именно говядины, едят больше, чем где бы то ни было в мире. Что в любые Средние века стало бы знаком истинного процветания. Но время уже было другое, высокотехнологичное, приходилось и ему соответствовать. Хотя бы в лозунгах.

— Господин президент, — докладывал директор Фонда Лео Троцкому, небрежно обнимавшему прямо на своем рабочем кресле юную секретаршу, подрагивающую от верноподданнического восторга, — раньше, чтобы подправить историю, надо было вычищать фотографии и документы из всех архивов, как официальных, так и частных, и всегда что-то оставалось не то. А сейчас достаточно дать указание специалисту — и программа исправит, что нужно, во всем массиве данных.

— И вы считаете, что теперь можно по-настоящему изменить историю? Ведь то, что происходит сейчас, — тоже потом станет историей.

— Историю пишут победители, то есть те, кто может себе позволить и хотели получить единогласное одобрение как потомков, так и современников. В том числе — вашему безукоризненному вкусу. Конечно, причем любой период Истории, не будучи защищенным, может быть изменен. Причем глобально, и даже то, что в полной мере не известно. А уж что известно — тем более. Враги, безусловно, канут в позорное небытие, а сподвижники и вы сами войдут в Историю с парадного входа — как Основатели настоящего нового порядка мирозданья.

— А если недруги-конкуренты тоже захотят войти с парадного входа и стать Основателями, причем без моего участия?..

— При надлежащем финансировании нашего проекта мы даем соответствующие гарантии, и заказчик может не волноваться…

— Что ж, это весьма перспективная идея. Может, и для вас тоже позвать секретаршу? Недавно прислали свеженьких. И обратите в своей работе особое внимание на то, что старшинство Старого Света по отношению к Новому — устарело. Бывшие метрополии давно выродились и нравственно разложились. Даже в большей степени, чем одряхлевший Древний Рим перед нашествием сильных и отважных воинов Алариха, молодой и здоровой цивилизации…

— Но ведь можно скорректировать и эпоху географических открытий. Скажем, те, кто открывал мир, отплывали не из Палос-де-ла-Фронтера, а из Маар-дель-Плата…

— Это возможно? Перевернуть, кто кого открыл?

— Конечно!

— И, правда, откуда взялись эти самые древние африканцы? Может, это сиятельные князья и герцоги высылали из своих владений недовольных или некондиционных подданных, вымазав их стойкой краской, чтобы те не возвращались…

— Вот раньше поди разберись, когда оно было, начало мира — а сейчас спокойно назначим любой момент, хоть начало вашего правления. А лучше — с момента вашего рождения. Как Геракла современности.

— Я не против. А чем этот Геракл командовал?

Затереть до дыр

Дамы и господа! То, чего никто не видел, будь то сожженный дневник тещи или ваше фото с любовником в позе «зю», — того и нет. Спасибо за внимание!

Из речи на презентации проекта

Методика, которую теперь предстояло широко опробовать на практике, имела глубокие исторические корни и заключалась в полной ликвидации исторических искушений во благо возводимой новой реальности.

Сила империи — в её всеохватности и чарующей универсальности. Инка Пакачули велел уничтожить все предыдущие «документы» как недостойные великой империи инков. Многие даже его имя — Пакачули — переводят как инкское название «Конец старой и начало новой эпохи…», а всё, что совершали прежние инки до этого, практически бесследно кануло в Лету, нам остались лишь имена, даты и предания, дошедшие через третьи руки. Но, как компенсацию исчезнувшей истории, Пакачули повелел подробно записывать все свои деяния. Так в дальнейшем поступали и все его наследники… У империи даже появилась новая должность официального историка — им обычно становился кто-нибудь из родственников правителя, тщательно, с усердием описывающий его новые походы и победоносные битвы. Возможно, именно эта прогрессивная традиция была, в частности, причиной того, что после того, как империя инков хрустнула под сапогом горстки испанских конкистадоров (в совокупности с недовольными туземцами), вымершие инки (и их дороги) получили статус «культовых героев диких времен».

— Вы ручаетесь, что люди поверят в начало мира с позавчерашнего дня? — иронически усмехнулся президент. — Не все люди — бараны. К сожалению.

— Никто не сможет доказать обратное. Вернее, понять, что оно вообще было. Разумеется, пока еще живые педанты — профессора истории с единичными экземплярами своих книжулек — не в счет.

— Допустим. Но давайте попробуем и начнем хотя бы с Первой хунты. А нелояльные профессора — это моя проблема. Пришлите список с адресами…

Слово «хунта», задолго до советской пропаганды и журнала «Крокодил», еще не было ругательным, если не считать важной обязанности всякого гражданина — ругать правительство за стаканом мескаля. Недаром Наполеон отмечал: «Когда о монархе говорят, что он добр, значит, он ни к черту не годится!»

Так что Первая хунта была всего лишь правительством. Тогда, в мае 1810 года, муниципальный совет Буэнос-Айреса постановил выгнать обратно в Испанию или, как минимум, в отставку вице-короля Бальтасара Идальго де Сиснероса. Тот по каким-то личным причинам спешить в захваченную резвым корсиканцем Бонапартом метрополию не хотел, а потому заявил, что предпочитает остаться. И раз вице-король тут не нужен, то он и президентом может побыть. Ведь у него, в отличие от других в резюме написано, что имеется опыт управления большими территориями. Подобная перспектива получения «старого-нового управленца» не обрадовала ни широкие народные массы, чуть ли не впервые оценившие прелесть революции, ни, что еще важнее, армию. Господа офицеры учинили смотр войск прямо под окнами вице-королевской резиденции, наглядно продемонстрировав сеньору Бальтасару, скольким вооруженным людям он и даром не нужен, не то что в качестве главы новой власти. Оценив запасы пороха в пороховницах, вице-король снял свою кандидатуру. И страну возглавила так называемая Первая хунта, руководимая президентом Корнелио Сааведра. С тех пор 25 мая в Аргентине отмечается важный государственный праздник — День нации, он же День майской революции. Что и было заботливо зафиксировано во всех официальных документах.