Я тотчас же вскочил, достал спички, зажег фонарь21 и, став на четвереньки, вытащил из-под кровати сундучок. В замке я увидел свой ключ. Я открыл сундучок-жука-скарабея в нем не было.

Я бросился к Дхандасу, который спал глубоким, безмятежным сном, разбудил его и рассказал о случившемся. Дхандас в бешенстве вскочил с кровати и закричал, как раненый зверь. Этот крик, наверное, был слышен на всем корабле. Напрасно старался я успокоить Дхандаса и убеждал его обсудить все не торопясь: он не желал меня слушать и, быстро одевшись, выскочил на палубу.

Навстречу кораблю дул холодный ветер, пронизывавший меня до костей, потому что я не успел надеть теплую одежду. В небе сияли тысячи звезд.

Не помню, как долго ходили мы с Дхандасом взад-вперед по палубе, обсуждая случившееся. Мы были уверены, что вор все еще находится на корабле, и я даже высказал предположение, что жука похитили те двое странных пассажиров, на которых капитан обратил мое внимание.

Мы решили, что необходимо всех обыскать, но для этого нам надо было раскрыть свою тайну капитану. К этому времени я уже полностью доверял Дхирендре, но Дхандас никому и ни при каких обстоятельствах не желал рассказывать о цели нашего путешествия. Однако обстоятельства оказались сильнее его, и он в конце концов согласился на это, так как иначе наша экспедиция была обречена на провал.

В четыре часа утра капитан вышел на палубу, чтобы в последний раз перед прибытием в порт совершить обход корабля, и был очень удивлен, встретив нас здесь в такой ранний час. Не теряя времени, мы сообщили ему, что на корабле произошла кража. Капитан спокойно поднялся на мостик, чтобы проверить курс корабля, и затем, спустившись к нам, провел нас в свою каюту. Усаживаясь в кресло, я заметил с неудовольствием, что капитан вынул из ящичка огромную сигару. «Даже по ночам и то курит!» — подумал я, но ничего не сказал.

Мы подробно рассказали капитану обо всем. Он внимательно выслушал нас, поглаживая свою козлиную бородку, приподнимая от удивления брови и время от времени пуская облако дыма, заставлявшее меня морщиться.

Когда мы кончили, капитан сказал:

— Я видел много удивительных вещей в своей жизни, и, если бы рассказать о них, многие люди усомнились бы в моей честности, но все они ничто по сравнению с тем, что я услышал от вас, если только это правда/ Я готов оказать вам любую помощь, какая будет в моих силах, и обещаю, что мы соберем сейчас всех находящихся на нашем корабле и каждого из них тщательно обыщем.

Когда «Лотос» подходил к восточному берегу Суэцкого канала и вдали уже виднелись здания города Суэца, Дхирендра выполнил свое обещание. Дхандас, у которого был богатый опыт работы в суде, допросил слуг, моряков, помощников капитана и повара, но все наши усилия были тщетны. Двое пассажиров, которых я подозревал в краже, сказали, что они живут в верховьях Нила, и больше мы ничего не узнали, так как они очень плохо говорили на хинди.

Едва «Лотос» вошел в Суэцкий порт и стал на якорь, как мы обнаружили исчезновение двух «египтян». Никто не видел, как они покидали корабль. Мы стояли далеко от пристани, и, если бы они бросились вплавь, мы обязательно увидели бы их. Но так как беглецов нигде не было, оставалось предположить, что они удрали на одной из лодок, которые во множестве шныряли вокруг нас.

Это происшествие рассеяло сомнения капитана Дхирендры в существовании города Митни-Хапи, и он, как и мы, загорелся желанием увидеть его собственными глазами. Капитан дал нам ряд практических советов, просил нас полностью располагать им и, хотя он и не был уверен в том, что мы снова разыщем жука-скарабея, сказал, что пойдет вместе с нами на поиски гробницы Серафиса.

В восемь утра мы сошли на берег и втроем направились в местное отделение пароходной компании, в которой служил Дхирендра. Представитель компании, полный человек, похожий на итальянца, радушно поздоровался с нами и обратился к капитану Дхирендре:

— Здесь находится господин Браджрадж, капитан судна «Шравастхи». Он заболел малярией в тяжелой форме, и его пришлось перевезти на берег и положить в местный госпиталь, где он пролежал несколько месяцев. Но сейчас господин Браджрадж чувствует себя прекрасно, и ему не терпится вновь приступить к работе. Однако я, к сожалению, не имею на этот счет никаких указаний от правления компании.

Дхирендра ничего не ответил ему и только молча кивнул головой. Когда мы вышли на улицу, он взял меня с Дхандасом за руки и повел нас в скромное кафе, которое находилось недалеко от отделения компании.

— Нам необходимо обсудить все в таком месте, где нас никто не подслушал бы, поэтому я привел вас сюда. Здесь обычно бывает очень мало посетителей, и мы сможем спокойно переговорить обо всем, — сказал капитан, когда мы вошли в кафе и уселись за столик.

Он заказал три чашки кофе и, облокотившись на стол, обратился ко мне вполголоса:

— Мне от всей души хочется помочь вам, господин профессор. Конечно, по своей службе я связан с морем, но это не значит, что я мало путешествовал по суше. Я побывал в Тибете, Монголии и центральных районах Африки. Такие путешествия, особенно сопряженные с трудностями и опасностями, доставляют мне не меньшее удовольствие, чем путешествие по морю. Я не отношусь к пессимистам, но должен сказать, что вы очутились сейчас в трудном положении. В ваших руках находился бесценный памятник старины, из-за которого, как вы сказали, погиб господин Шивнатх Джаухри. Но ваша тайна каким-то образом была раскрыта, и за вами следили даже на моем корабле, пока наконец жук-скарабей не был похищен. Может быть, потеря жука не остановит вас, но впереди еще сотни километров, и на всем пути за вами неотступно будут идти ваши преследователи, которые, возможно, даже попытаются убить вас.

Я и сам отдавал себе ясный отчет в том, что нас подстерегают в пути большие опасности, и, с тех пор как обнаружилась пропажа жука, не раз ругал себя за безрассудное решение отправиться в эту экспедицию. И сейчас я размышлял над превратностями судьбы, которая забросила меня, профессора Видехского университета и хранителя Наландского музея, в это жалкое кафе и неизвестно, что еще уготовила нам впереди. Я понимал, что нельзя полагаться на Дхандаса, который мог пойти на все ради сокровищ Серафиса, но, как я уже убедился, не был способен в трудную минуту разумно и спокойно обсудить положение вещей, и поэтому внимательно слушал капитана Дхирендру.

— Однако я увлекся планами вашего путешествия, — продолжал капитан, — и сам не прочь посмотреть на страну, затерянную в сердце Африки. Я хочу отправиться вместе с вами, если только вы разрешите, и надеюсь, что окажусь вам полезным.

Меня очень удивило поведение Дхандаса, который стал возражать, говоря, что капитан преувеличивает опасность и что нет никаких причин к тому, чтобы включать в состав нашей экспедиции кого-либо еще. Меня поразили алчность и глупость этого человека.

Нельзя было лишаться такого верного товарища, как Дхирендра, и я решительно заявил, что полностью одобряю желание капитана идти с нами и все расходы, связанные с увеличением числа участников экспедиции, беру на себя. Чтобы окончательно сломить сопротивление Дхандаса, я добавил, что, если Дхирендра не поедет с нами, я тотчас же возвращаюсь в Индию.

После долгих споров Дхандасу пришлось в конце концов согласиться со мной, и мы здесь же поклялись во всем помогать друг другу во время путешествия и не оставлять друг друга в беде. О том, как Дхандас выполнил свою клятву, вы узнаете в дальнейшем.

Дхирендра зашел в отделение компании и послал оттуда телеграмму, в которой извещал правление, что ввиду неотложных дел желал бы получить на некоторое время отпуск и что в данный момент здесь находится капитан Браджрадж, которому он сможет передать «Лотос» сразу же, как только будет получено разрешение компании.