Однако все неточности в тексте письма Достоевского к Алексееву в третьем томе, которые Б. И. Бурсов установил по имеющейся у него копии, покажутся несущественными, если, например, сравнить, в каком виде он опубликовал в той же статье в "Литературной газете" две заметки Достоевского — о Льве Толстом, о Фурье и Ростиславе Фадееве, — сохранившиеся в автографах. В этих двух заметках, занимающих всего лишь около сорока коротких газетных строк, приводится текст, в котором совсем не прочитаны или прочитаны неверно десять слов, да еще допущено восемнадцать других неточностей! Но ведь Б. И. Бурсов имел возможность обратиться к автографам, которые хранятся не где-либо в далеком зарубежье, а в Москве, в Центральном государственном архиве литературы и искусства СССР! Тот, кто пожелал бы убедиться, что в напечатанных Б. И. Бурсовым двух заметках Достоевского общим объемом около сорока газетных строк действительно имеется двадцать восемь ошибок, может сверить эту публикацию с точным текстом тех же заметок, приведенным на страницах 310 и 311 тома 83 "Литературного наследства" — "Неизданный Достоевский"[259].
Некоторые критические замечания принципиального характера по поводу комментариев А. С. Долинина, напечатанных в первом, втором и третьем томах писем Достоевского, высказал в свое время В. Л. Комарович. Он не соглашался с тем, как освещена в этих комментариях эволюция мировоззрения писателя. Упрекая редактора в том, что некоторые комментарии излишне подробны, Комарович приводит и примеры явных упущений[260].
И все же несмотря на невольные, а порой неоправданные ошибки, недостатки, просчеты и неточности, подготовленный Долининым четырехтомник писем Достоевского — исследовательский подвиг. Это издание явилось важнейшим этапом в изучении наследия писателя и внесло большой вклад в разработку его творческой биографии, способствовало углублению дальнейших научных разысканий. Четырехтомник может быть причислен к наиболее выдающимся изданиям эпистолярного наследия классиков русской литературы.
О том, насколько добротно была в целом проделана работа по созданию первоосновы четырехтомника — выявлению писем Достоевского, — можно заключить из следующего факта: всего здесь напечатано 935 писем, записок, прошений и альбомных записей (если вычесть не принадлежащее перу Достоевского письмо к Григоровичу, остается 934 номера), а за истекшие четырнадцать лет со времени выхода четвертого тома — кроме пропущенных А. С. Долининым четырех писем — впервые было напечатано лишь тринадцать писем и прошений Достоевского, семь из которых обнаружены в зарубежных архивохранилищах.
Вот перечень публикаций этих новонайденных писем:
— пять писем Достоевского к Н. П. Вагнеру 4 и 21 декабря 1875 г., 2 января и 24 октября 1876 г., 17 января 1877 г., хранящихся в литературном архиве Народного музея в Праге и обнародованных Ф. Каутманом в издании "Sbornik Narodniho Muzea v Praze", sv. VII, 1962, cis. 4, напечатал С. В. Белов в журнале "Советские архивы", 1969, № 2;
— он же напечатал в "Вопросах литературы", 1967, № 5, еще одно письмо Достоевского к Н. П. Вагнеру 26 января 1877 г., принадлежащее Чехословацкой Славянской библиотеке в Праге и опубликованное Ф. Каутманом в издании "Literarni archiv". Praha, 1967, rocnik 2. В том же номере "Вопросов литературы" С. В. Белов впервые в русском подлиннике привел текст письма Достоевского к В. Ф. Пуцыковичу 23 августа/4 сентября 1879 г., хранящегося в берлинской Государственной библиотеке и с 1921 г. известного лишь в немецком переводе;
— профессор Дж. Симмонс отыскал в библиотеке Манчестерского университета письмо Достоевского к неизвестному 5 декабря 1863 г. и опубликовал в издании "Oxford Slavonic Papers", 1960, vol. IX; это же письмо привел Б. И. Бурсов в "Литературной газете", 1970, № 39, 23 сентября, а также С. В. Белов в "Ученых записках Ленинградского педагогического института имени А. И. Герцена", 1971, т. 414, С. 351-352;
— письмо Достоевского к Л. В. Головиной 23 июля/4 августа 1876 г., найденное в ИРЛИ, напечатала И. А. Битюгова в журнале "Русская литература", 1961, № 4;
— там же в 1963 г., № 4, С. В. Белов и А. 3. Жаворонков опубликовали два прошения Достоевского исправнику г. Старая Русса 21 апреля 1875 г. и в канцелярию Новгородского губернатора 31 июля 1875 г., подлинники которых хранятся в Государственном архиве Новгородской области;
— в том же издании в 1965 г., № 3, Б. Л. Бессонов напечатал письмо Достоевского к А. А. Краевскому 11 января 1874 г., обнаруженное в коллекции автографов, принадлежавшей академику Н. П. Лихачеву и ныне находящейся в ленинградском отделении Института истории Академии наук СССР;
— в первой книге издания "Встречи с прошлым" (ЦГАЛИ, 1970 г.) Ю. А. Красовский напечатал письмо Достоевского к казанскому литератору Н. Ф. Юшкову 5 февраля 1876 г.;
— в сборнике "Достоевский и его время", вышедшем в 1971 г., Б. Н. Капелюш опубликовала отысканное в научной библиотеке Вильнюсского государственного университета письмо Достоевского к В. М. Каченовскому 25 ноября 1880 г.
В заключение следует напомнить, что ценным источником сведений о существовавших, но ныне не известных письмах Достоевского являются письма его корреспондентов. В них порой даже цитируются строки из писем самого Достоевского, о судьбе которых никакими сведениями исследователи не располагают (см. публикацию Л. Р. Ланского "Утраченные письма Достоевского". // Вопросы литературы. — 1971. — № 11).
В печатаемой в настоящем томе публикации Л. Р. Ланского "Достоевский в неизданной переписке современников" приводится письмо М. М. Достоевского к П. А. Каренину 28 ноября 1844 г., в котором широко цитируется письмо Достоевского к брату, до наших дней не сохранившееся.
Этой нашей публикацией мы вводим в научный оборот еще десять писем Достоевского, два из которых — к Третьяковым, как сказано выше, остались А. С. Долинину не известными, хотя и были при его жизни напечатаны, а одно письмо — к Н. А. Любимову — появилось лишь в отрывке и без указания адресата.
I. Достоевский и Третьяковы
В истории русской культуры навсегда сохранится имя Павла Михайловича Третьякова.
Создатель первого обширного национального музея отечественного изобразительного искусства, Третьяков тем самым во многом способствовал расцвету живописи и скульптуры в родной стране. Велика его роль и в том, что приобретая лучшие произведения передвижников, он помогал художникам целиком отдаваться творческой работе. А существует ли для подлинного мастера нечто более желанное и дорогое? И делал все это Третьяков с единственной целью: предоставить возможность своим соотечественникам любоваться лучшими достижениями русской школы живописи и скульптуры. В 1892 г. он составил завещание, в котором было сказано: "…желая <…> содействовать процветанию искусства в России и вместе с тем сохранить на вечное время собранную мною коллекцию, ныне же приношу в дар Московской городской Думе всю мою картинную галерею со всеми художественными произведениями"[261].
Этот благородный поступок высоко оценил В. И. Ленин. В подготовленный проект декрета о национализации галереи, который утверждался 30 мая 1918 г. на заседании Совнаркома, Ленин собственноручно внес поправку: в текст "Московскую городскую художественную галерею П. и С. М. Третьяковых объявить государственной собственностью Российской Федеративной Советской Республики" Ленин вписал слово "имени" (т. е. "имени П. и С. М. Третьяковых")[262].
