…Отмериваем один километр, другой, третий. Неожиданно Долгушин табанит, машет нам рукой:

- Не останавливайтесь, ребята, я немного здесь поработаю.

Это "немного" означало, что Саша часа полтора-два на небольшом отрезке дистанции будет отрабатывать какой-либо элемент техники.

Уже смеркается. Усталые, мы торопимся на водную станцию, но, увидев нас, Долгушин и не подумает присоединиться. Он еще пройдет километров 25-30, а уж потом закончит тренировку.

Его считали самородком, гребцом "милостью божьей". Но как часто я видел Сашу после тренировок изможденным, с соленым от пота снежком на лбу. Каким расстроенным, сумрачным иногда он выглядел, если лодка "не шла". Но и покидая водную станцию, Долгушин не упускал малейшей возможности для того, чтобы потренироваться. Он работал шофером, вместе с ним должны были ездить трое грузчиков. Саша отказывался от помощи, сам нагружал и разгружал грузовик. Трудился за троих крепких, выносливых мужчин. Вот вам и гребец "милостью божьей"!

Часто я спрашивал себя, оправдан ли такой фанатизм? Зачем Долгушину, этому непревзойденному мастеру, который на голову превосходил всех своих соперников, нужно тренироваться с таким неистовством?

Однажды я не вытерпел, спросил его об этом. Саша обронил:

- Но ведь дело не только в победе.

Понимаете, Долгушин был великим спортсменом. Он олицетворял собой целую эпоху в развитии гребного спорта, был ее символом, гордостью. И как всякий крупный человек в любой области деятельности, Долгушин не терпел половинчатости.

Как сказочный добрый великан, Долгушин не любил выказывать свою недюжинную физическую силу. Он даже стеснялся ее. Когда Саша загребал в восьмерке "Буревестника", то его партнеры частенько недоумевали: "Где же хваленая долгушинская мощь? Проводка его весла нисколько не сильнее нашей". Деликатный по натуре, Саша просто не хотел выделяться, не хотел подавлять своих товарищей по команде энергичностью, темпом. Конечно, все становилось на свое место, когда дело доходило до соревнований.

Он был удивительно деликатен. В отношении друзей, соперников, родных Саша вел себя всегда тактично. Даже если что-нибудь было ему не по душе.

Гостеприимен он был, как восточный князь. Его крошечная комнатушка в доме у Бабьегородского моста никогда не пустовала вечерами. А добродушный весельчак хозяин только радовался непринужденной, шумливой обстановке - она была сродни его жизнерадостному характеру.

Только однажды здесь воцарилась напряженная тишина. Это случилось, когда один мало знакомый нам парень решил рассказать довольно скабрезный анекдот. Все, может быть, и сошло бы ему, будь в комнате только мужская компания, но среди гостей находились и девушки. Кто-то из ребят спросил у Долгушина:

- Может быть, показать ему на дверь?

Саша отрицательно покачал головой. И только когда гости начали расходиться, Долгушин взял незадачливого рассказчика за локоть и попросил немного задержаться. Не знаю, что говорил Долгушин, только помню, как побагровело лицо его собеседника. Все думали, что парень больше никогда не появится в нашей компании. Но Саша вскоре сам пригласил его в гости. Сделал это так, как умел делать только он один. Ненавязчиво, мягко. На этот раз гость вел себя удивительно скромно.

Несколько минут назад в глазах его сияло счастье. Неподдельное, искрящееся. Он выиграл гонку. Он подъехал к плоту и улыбнулся, чуть раздвинул губы, показав белое чудо - полоску сверкающих зубов. Он получил награду, поблагодарил судью и поднялся к друзьям на трибуны.

Это было несколько минут назад, солнечным июньским утром. А сейчас у Долгушина, у всех нас тревожное, сумрачное настроение. Несколько минут назад микрофон диктора замолк, и после паузы мы услышали то, во что не хотели верить. Война!

…Перед отправкой на фронт мы зашли на "Стрелку". Саша вынул из стойки свои тщательно отполированные непобедимые весла и подал их Марии Щукиной:

- Доверяю тебе сохранить. Скоро ведь вернусь…

Девушка не выдержала:

- А сбудется ли это?

- Ну что ты раскисла, Маша? Обязательно сбудется.

Он сказал это без тени сомнения.

А весла? Они на самом деле оказались непобедимыми. На них Мария Щукина несколько раз выигрывала звание чемпионки страны. Только знаю: самым бы большим в ее жизни счастьем было, если бы она смогла возвратить весла хозяину. Но он не вернулся…

Долгушин воевал в знаменитой Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения (ОМСБОН), которая была укомплектована лучшими спортсменами страны и действовала в тылу врага. Даже среди этих рослых, атлетического сложения воинов Александр выглядел богатырем. Только чемпион страны в метании молота Али Исаев был под стать ему. Когда, случалось, они заходили передохнуть в избу, то, казалось, заполняли собой все помещение. И как бы ни был труден бой, эти обладающие железным здоровьем и несгибаемой силой воли бойцы никогда не позволяли себе раскисать или жаловаться на усталость. Посидят недолго на лавке, вытянув ноги и прикрыв глаза, а потом неугомонный Саша оглядит собравшихся и начнет перешучиваться с Али Исаевым. Их дуэту позавидовали бы профессиональные конферансье: подвижный, всегда улыбающийся Долгушин и степенный, обстоятельный Исаев. А ведь омсбоновцам, казалось, не до шуток было. Они выполняли чрезвычайно важные задания, и каждая операция была связана со смертельным риском…

Перед одним из трудных боев штаб потребовал как можно скорее захватить "языка". Командир подразделения, в котором находился Долгушин, построил бойцов, объяснил задачу и предложил добровольцам сделать шаг вперед. Пауза была недолгой. Одним из первых шаг вперед сделал Долгушин. Он и был назначен старшим в тройке смельчаков, отправившихся на задание.

Несколько часов, притаившись, пережидали они в лесочке перед деревней, захваченной фашистами. Просто так, лихим наскоком, подойти к ней было невозможно: часовой немедленно поднял бы тревогу. Но вот на проселочной дороге, петляющей среди деревьев, показались сани с дедом-возницей. Смекалка и на этот раз не подвела знаменитого гребца. Его совещание с крестьянином было недолгим.

- Выручай, дедушка. Довези до фрица.

- Довезу. Только не оплошай, сынок. Сам знаешь, чем обернется дело, если замешкаешься.

Дед внимательно оглядел богатыря и, явно довольный впечатлением, замаскировал его рогожей и пустыми мешками. Наконец, тронул вожжи.

Традиционное "Хальт!". Хитрый дед обошел часового и, что-то объясняя, стал подталкивать его спиной к саням. Только этого и нужно было Долгушину. Удар ребром ладони по шее фашиста, затем ловкий прием и летит в сторону выхваченный часовым кинжал. А еще через мгновение Долгушин уже скручивал врага.

- Споро действовал, - удовлетворенно подвел итог схватки дед. - По-нашему, по-мужицки.

"Языка" благополучно доставили в штаб. Задание было выполнено. А вечером, рассказывая друзьям о вылазке, Долгушин придал своему подвигу столь комичный оттенок, так забавно подражал движениям героического деда и обманутого ими растяпы-врага, что все невольно забыли, насколько опасной была эта операция, и хохотали от души.

Когда враг начал отступать по фронту, советское командование отдало приказ отозвать чемпионов в тыл. Долгушин имел полное право вернуться домой. Но он не сделал этого, он потребовал, чтобы его взяли в уходящий на очередное задание отряд. Перед боем у Долгушина было особенно приподнятое настроение: ему присвоили звание заслуженного мастера спорта, и он только-только узнал об этом.

…Атака наших бойцов захлебнулась под шквальным огнем пулемета. Без промаха бил и притаившийся где-то неподалеку вражеский снайпер. Полчаса лежат, зарывшись в снег, наши бойцы, час… Больше ждать нельзя. Иначе может сорваться общее наступление.