— Денег я, конечно, хочу, — признается Лелявский, — но это не главное. Дело в принципе. Это общественно значимый случай. Если нам удастся выиграть суд и получить по нему реальные деньги — это будет прецедент, который скажется на качестве жизни в целом, ну и, конечно, расширит рынок юридических услуг. Своему высокому качеству жизни европейцы и американцы на 90 процентов обязаны диктатуре юридической конторы. Там производители товаров и услуг боятся судебных исков как огня, поэтому вынуждены маниакально следить за качеством своей продукции. А у нас все, что требуется, — это откупиться от санэпидемстанции. Триста тысяч, которых я добиваюсь, — это не только цена моих личных страданий, но и всех тех возможных тараканов, которые могут появиться в продукции мясокомбината «Щелковский», если там не примут серьезных мер к их устранению. А меры там примут только в том случае, если сумма иска будет реальной, а не символической. Европейские и американские судьи это понимают. Наши пока нет.

— А по-доброму вы с ответчиками пытались договориться?

— Конечно. Вообще мы решили поступать с нашим тараканом исключительно по-европейски. На западе большинство подобных дел решаются в досудебном порядке. Мы тоже сначала обратились к ответчикам по-хорошему. Выслали претензии руководству мясокомбината «Щелково» и 000 «Городской супермаркет», так называется фирма, владеющая сетью магазинов «Азбука вкуса». От комбината — ни ответа ни привета. Когда мы позвонили туда сами, нам ответили, что руководство в курсе, но не считает нужным отвечать на наше письмо до повестки в суд. Из «Азбуки вкуса» таки пришел официальный ответ. Генеральный директор сети господин Коротин отказал нам в наших требованиях, сославшись на то, что претензии были предъявлены по истечении срока годности нарезки, а, дескать, Закон о защите прав потребителей гласит, что покупатель вправе предъявить продавцу или изготовителю требования, связанные с недостатками товара, в течение установленного на него срока годности.

— Ну и все. Расслабьтесь.

— Еще чего, — вступает в разговор Екатерина Кутузова. — Господин Коротин просто плохо прочитал закон. В том же законе есть 7-я статья, которая гласит, что потребитель имеет право на то, чтобы товар был безопасен для жизни и здоровья потребителя. В случае же, если товар этим требованиям не соответствует, претензии могут быть предъявлены и после истечении срока годности.

— А вдруг они принесут заключение эксперта о том, что ваш таракан вовсе не представляет угрозы здоровью? Вон, некоторые нации тараканов даже едят, и ничего. Есть даже такая русская пословица: «Таракан не муха, не взмутит брюха».

Доцент кафедры тропических и паразитических болезней Российской академии последипломного образования Андрей Беляев:

— Тараканы не являются специфическими переносчиками какой-либо болезни. Но, будучи всеядными и имея способность пожирать фекалии и мокроту, они могут нести на своем теле или в кишечнике разных случайно попавших туда возбудителей, то есть служить механическими переносчиками кишечных инфекций. Однако такой путь передачи малоэффективен, поскольку мала доза заразного начала. Так что с человеком, который случайно съест таракана, скорее всего, ничего не случится. В пишу употребляют тропических тараканов, которые достигают 10 сантиметров, летают и живут на природе, а не в жилых помещениях. Едят их в жареном или сушеном виде. Насчет поговорки про таракана и муху слышу впервые. Живая проглоченная муха может некоторое время передвигаться в желудке, вызывая тошноту. Ничего не могу сказать о способностях таракана в этом отношении.

— Пусть только попробуют предъявить такое экспертное заключение, — возмутилась Катя. — Я думаю, журналисты его с руками оторвут, чтобы напечатать. Ну, а в суде это заключение можно будет легко оспорить. Плесень тоже едят, когда она входит в состав сыра с плесенью. Но если съесть с плесенью мясо, то, скорее всего, серьезно отравишься. Тараканов едят индусы, таиландцы, даже наш начальник любит иногда полакомиться, но все они едят их сознательно. Им тараканов не подсовывают в нарезку. Если же Щелковский мясокомбинат изобрел новый продукт, который собирается раскручивать, то пусть так и напишет на этикетке-. «Мясо с тараканами». Хит сезона. Кто знает, может, сыр с плесенью также появился после того, как у кого-нибудь протух пармезан.

— А давайте его как-нибудь назовем! — предложил Антон. — В смысле, таракана. Как-нибудь оптимистично, чтобы дело хорошо пошло.

Все крепко задумались.

— Что означает слово «таракан»?

Я позвонил биологу Путятиной:

— Таракан — это чувашское слово, — ответила Таня. — Означает «беглец» или «бегунок».

— Кто у нас лучше всех бегает? — задумался Антон.

— Я знаю кто, — улыбнулась Катя. — Зайчики энерджайзер. Когда все другие зайчики уже сдохли, они продолжают работать, работать, работать. Решено, пусть будет Энерджайзер. А теперь уберите его скорее обратно в холодильник. А то меня сейчас вырвет.

— Не понимаю, почему все так боятся тараканов. — Антон покорно отправил нарезку в морозильник. — Лично я не вижу ничего плохого в тараканах. Если только меня не заставляют их есть.

Сергей Довлатов:

«И вообще, чем провинились тараканы? Может, таракан вас когда-нибудь укусил? Или оскорбил ваше национальное достоинство? Ведь нет же… Таракан безобиден и по-своему элегантен. В нем есть стремительная пластика маленького гоночного автомобиля. Таракан не в пример комару — молчалив. Кто слышал, чтобы таракан повысил голос? Таракан знает свое место и редко покидает кухню. Таракан не пахнет. Наоборот, борцы с тараканами оскверняют жилище гнусным запахом химикатов. Мне кажется, всего этого достаточно, чтобы примириться с тараканами. Полюбить — это слишком. Но примириться, я думаю, можно. Я, например, мирюсь. И надеюсь, что это — взаимно…»

Психолог психоаналитической терапии Алена Лазариди:

— Насекомофобия свойственна многим людям. Она складывается из целого букета других страхов. Первая — это фобия проникновения. Человек инстинктивно боится всего, что может без спросу занять место внутри него: заползти, залететь, вонзиться. Второе — боязнь непредсказумого. Человека пугает то, что насекомое живет какой-то своей недоступной для понимания жизнью, и понять, как оно поступит в ближайшую секунду, невозможно. Третье — это страх перед множественной силой. Агрессия мелкого множества, даже сама ее возможность, повергает человека в ужас, потому что на это множество нельзя воздействовать ни силой, ни убеждением. Наконец, есть мнение, что насекомофобия — это разновидность страха смерти. Поскольку все мы рано или поздно окажемся в могиле и поступим в распоряжение этой мелкой множественной силы, при жизни она воспринимается как напоминание об этом кошмаре. Насекомые — распространенная форма человеческого бредового состояния, и это явление охотно эксплуатируют создатели психологических триллеров. Почему тараканов люди боятся особенно сильно? Просто из всех насекомых эти у него все время на виду. Кроме того, появление в твоем доме таракана, особенно публичное — это всегда потеря лица, упрек в нечистоплотности. Из всего вышеописанного становится понятным происхождение выражения «человек с тараканами в голове» — то есть человек с непредсказуемыми, нечистоплотными мыслями, способный доставить неприятности.

Между прочим, у мясной промышленности в этом году большой праздник. Ровно 300 лет назад в России появилась колбаса. Колбасу в Россию завезли немцы. Тараканов тоже. Это было во время прусской войны. Вернувшись оттуда, наши солдаты притащили этих рыжиков с собой в пожитках. Потому их и назвали прусаками.

Чтобы поздравить обидчиков адвоката Лелявского с этим праздником, я и позвонил на Щелковский комбинат и в «Азбуку вкуса». Я сказал им так: «А давайте сделаем публикацию о происхождении колбасы 300 лет спустя? О том, как она теперь рождается на свет божий? Репортаж от скотобойни до прилавка». А что я должен был еще им сказать, чтобы меня пустили на родину Энерджайзера?