Рабочий поселок с неприятным названием Угловое находится в пятидесяти километрах от Владивостока — крупнейшего на Дальнем Востоке центра Ццивилизации. По шоссе мимо него мчатся «Лендроверы», в десяти километрах от него взлетают современные аэробусы. Здесь работает мобильник. А тем временем Татьяна Петровна Сай подкладывает дрова в печку-буржуйку и смотрит, как я набираю номер.

— Алло, это ЖЭУ? Скажите, правда, что сегодня в дом № 39 корпус 2 по 1-й Рабочей улице дали отопление? — Правда.

Батареи ледяные. На термометре 12 градусов. Это благодаря буржуйке. Ее Татьяна Петровна поставила четыре года назад, муж-сварщик сконструировал. Свободного места нет, поэтому она стоит прямо посреди кухни: уродливо, но тепло. Топить приходитсядва раза в день — утром и вечером. За сутки уходит два мешка дров. Машина такого топлива стоит 800 рублей. Это не по карману, поэтому семья Сай тащит в дом любую деревяшку, какая плохо лежит на улице.

Буржуйка у местных умельцев стоит 1200 рублей. Налажено производство более дешевых средств спасения. Например, прибор под названием «загогулина»: берется кусок асбоцементной трубы длиной сантиметров сорок, на него наматывается нихромовая спираль, и все это дело включается в розетку. Цена — 120 рублей, в несколько раз меньше, чем самый дешевый обогреватель в магазине. У кого нет денег и на это, использует электроплитки и электродуховки с открытой нараспашку дверцей. Электричество раньше отключали несколько раз в день, но как только поднялась буча — перестали.

Счетчики в подъездах вертятся как бешеные. Метры жилплощади становятся обузой, потому что чем больше метров, тем больше нужно источников тепла. Особенно плохо тем, кто на первом этаже: под ними холодный подвал. У семидесятилетней Зины Луниной в ее трехкомнатной квартире на первом этаже 4 градуса, обогревателей нет: купить не на что. «Я сижу в комнате, которая на солнечной стороне, и греюсь. Там градусов семь будет, — говорит Зина Константиновна. — С радостью бы обменялась на однокомнатную без доплаты, но переезд мне не под силу».

В этот день в Угловое приехал Шойгу. Министр навестил нескольких старушек, ужаснулся, увидев мальчика, греющегося о керосинку, и поехал на котельную. Там он узнал удивительную вещь: топлива достаточно, котельная в порядке, теплотрассы функционируют. «В чем же дело?» — «Мы не заключили договора с муниципалитетом», — ответил ему замдиректора котельной. «Почему?» Замдиректора вздохнул: «Не сложилось».

История оказалась воистину гоголевской — Иван Иваныч поссорился с Иваном Никифоровичем. Котельная поселка Угловое — частная собственность (о чем, кстати, ее владельцы не преминули уведомить и самого Шойгу, прежде чем пустить на территорию). Разлад между мэром Артема (теперь уже бывшим) Александром Терентьевым и директором котельной начался с того, что они не смогли сойтись в цене на тепло. Обидевшись, Терентьев решил насолить супостату и построить новую котельную — свою. Строительство началось летом, однако не хватило того, чего не хватает всегда, — времени и денег. Когда наступила зима — случилось то, что случилось.

— Вы сами-то небось живете в теплой квартире, — сказал Шойгу заместителю директора котельной.

— Да какое там! Я сам живу здесь же. У меня дома семь градусов.

У министра не было слов. Непосредственные виновники чрезвычайной ситуации — мэр и директор котельной — на встречу с Шойгу не явились. А присутствующий вице-губернатор Толстошеин себя виновным не чувствовал, хотя именно краевая администрация должна в таких случаях брать на себя роль посредника и приводить стороны к компромиссу. Вместо этого он тут же перед жителями 1-й Рабочей улицы пожелал в ближайшее время видеть Терентьва в тюрьме. Жители предложение поддержали: Терентьева здесь никогда не любили. До вчерашнего дня все были уверены, что против бывшего мэра возбудят уголовное дело: Сергей Шойгу, вице-губернатор Константин Толстошеин и милицейские чины несколько раз публично заявляли, что он должен ответить по всей строгости. Но в списке стрелочников, который озвучила краевая прокуратура, мэра не оказалось — под суд пойдут его заместитель и начальник отдела жизнеобеспечения.

Из Углового министерский кортеж помчался в краевую администрацию на расширенное совещание, которое началось со скандала. Сначала на первом этаже, а потом перед входом в зал заседаний произошло серьезное противостояние прессы и службы охраны администрации края. Наздратенковское секьюрити, руководитель которого представился как «дед Пихто», даже под напором сотрудника пресс-службы МЧС не хотело пропускать в здание журналистов. Начальник охраны сказал, что ему плевать на закон о печати — у него инструкции. Журналисты прорвали первый кордон, оказалось, что подступы к совещанию тоже охраняют. Я почувствовал чью-то сильную руку на своем подбородке, потом кто-то пытался прищемить меня дверью. В конце концов я все же оказался в зале заседаний.

Совещалось человек пятьдесят. Во главе стола восседали Шойгу и Наздратенко. Сначала доложил Толстошеин. По его данным, в крае сегодня живут без тепла жители 116 домов. «Ответственность за это полностью лежит на главах местных администраций, — грозно сказал вице-губернатор. — Все разговоры о нехватке топлива — ерунда. Только благодаря тому, что за дело взялись краевые власти, тепло в дома начало поступать. Что же касается большой энергетики…» И тут краевые власти предъявили Шойгу счет на 412 миллионов рублей, но их пыл остудил замминистра экономики России Андрей Петров, которого Шойгу предусмотрительно прихватил с собой. Он заглянул в свои расчеты и сказал, что признает лишь 12 процентов этой суммы.

Потом выступал замгубернатора по топливно-энергетическому комплексу Виктор Чепик. Он долго рассказывал о долгах Москвы и других проблемах края, которые никак не возволяют чиновникам вовремя начинать отопительный сезон. Шойгу слушалслушал, а потом сказал: «Про федеральную власть вы все рассказали. Теперь расскажите про себя. Любой на вашем месте должен был запереть этих двух… не буду произность нужного слова… в комнате и не давать ни пить, ни есть, пока они не придут к компромиссу. Случись такое в моем ведомстве — собственными руками бы задушил…»

Такой вот правовой выход из кризиса предложил чиновник из первой десятки.

«..Ладно, скажите, когда проблема будет решена и чем вам помочь?» — закончил Шойгу. «Я вижу два выхода, — ответил Чепик. — Дополнительное фиксирование или разблокировать государственный резерв». — «Что касается резерва, то тут вы и так погуляли будь здоров», — вздохнул глава МЧС.

Потом министр допросил глав местных администраций. Хасанский район представил заместитель.

«А где глава?» — спросил Шойгу. «В командировке», — ответил заместитель. «Куда он поехал?» — «Не знаю. Но я могу все за него рассказать». — «А может, он умер у вас?! — вспылил глава МЧС. — Слушайте, кончайте дурака валять. Вы же взрослый человек, замглавы администрации. Если вы не можете выполнить даже минимум своих обязанностей — обеспечить дома теплом, то что вы вообще тут делаете? У вас дома унитаз случайно не барахлит, нет?!» Бледный замглавы заверил министра, что с унитазом у него дома все в порядке. «…А то вы, если что, мне звоните в Москву. Я приеду, починю?… Товарищ генерал, — Шойгу обратился к начальнику краевого УВД, — срочно выясните, куда уехал глава района».

В конце заседания генерал доложил: «По нашим данным, глава Хасанского района вчера пересек российско-китайскую границу».

На следующий день Шойгу вылетел в самый дальний из мерзнущих районов — Кавалеровский. Вокруг вертолетной площадки недалеко от Владивостока плотным кольцом стояли особняки в рублево-успенском стиле. Из каждой трубы шел аккуратный, дымок. Местные журналисты на вопрос, чье это, шутливо прикладывали палец к губам и говорили: «Т-с-с-с!»

Кавалерово — это пятьсот километров от Владивостока, полтора часа лету. Там замерзают три поселка — Рудный, Хрустальный и Фабричный. В самом Кавалерове дали тепло несколько дней назад.