Комиссар госбезопасности
Контрразведчикам Юго-Западного фронта посвящается
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Оперативная сводка особого отдела Киевского Особого военного округа с грифом «Совершенно секретно» на имя начальника управления контрразведки Красной Армия А. Н. Михеева сообщала:
«9 апреля, в среду, в 23 часа 05 минут оператор службы пеленгации зафиксировал работу неизвестного радиопередатчика. Квадрат места сеанса связи определен в лесном районе за поселком Бровцы, что в двадцати километрах восточнее Киева. Дешифровка перехваченной цифровой передачи установила донесение следующего содержания:
«Распоряжением штаба округа двадцать седьмой танковый полк 6-й армии передислоцируется из-под Броды в Рава-Русский укрепрайон. Срок до 30 апреля 1941 г. Задержка связи доложена главному. Осложнений нет. Впредь выход установленном режиме. 673».
Для выявления подпольного радиста приняты первоначальные меры:
1. Усилена служба пеленгации.
2. Созданы две опергруппы из восьми человек под общим руководством лейтенанта госбезопасности Стышко, взявшего под контроль Бровцы и северо-восточный край леса с двумя полевыми дорогами — вероятный участок работы агента-радиста.
3. Устанавливаются лица, осевшие в Бровцах и в трех прилегающих селах за последнее время.
Содержание перехваченной шифровки указывало на утечку секретной информации из штаба округа или 6-й армии либо непосредственно из штаба танкового полка. После проведенной проверки третий предполагаемый объект отпал.
Особым отделом разработаны мероприятия по выявлению агента иностранной разведки как в штабе округа, так и в 6-й армии, изучаются возможности внедрения чуждых элементов под должностным прикрытием в аппарат указанных штабов.
В полночь с пятницы на субботу 11 апреля подпольный радист снова вышел на связь. Почерк его опознал оператор-чекист. Передача велась из района предполья за Бровцами, в стороне от массива леса, находившегося под контролем опергрупп особого отдела. Взять под наблюдение радиста не удалось. Поиск его в целях скрытности был запрещен.
Дешифрованный текст второй радиограммы:
«Приказано передислоцировать 89-ю стрелковую дивизию 6-й армии из-под Львова в район южнее Ровно. Срок до 10 мая. Место штаба дивизии уточняется. Связь режиме. 673».
Следует отметить, передислокация указанных танкового полка и стрелковой дивизии санкционирована штабом округа в одностраничном документе под пунктами 1-м и 2-м. Однако агент-информатор сразу не передал полный текст, составив две отдельные шифровки по содержанию каждого из пунктов. Полагаем, сделанная разбивка преследовала цель ввести в заблуждение органы советской контрразведки в случае перехвата радиошифровок, чтобы навлечь подозрение на источник информации непосредственно в передислоцируемых воинских частях. Поэтому, должно быть, не случайно первое донесение агентом «673» передано после издания приказа командующего 6-й армией на передислокацию танкового полка. Аналогичный приказ командиру 89-й стрелковой дивизии подписан лишь 10 апреля и на следующий день, еще не поступив по назначению, появился в радиошифровке.
Вывод: агент иностранной разведки имеет доступ к документам оперативного характера в штабе КОВО или 6-й армии. Есть основания считать, что агент недостаточно подготовлен как разведчик, иначе бы он не допустил заметных просчетов: избежал бы в первой шифровке ссылки на указание штаба округа и повременил бы со вторым донесением но крайней мере до того, как приказ о передислокации стрелковой дивизии поступит по назначению. Тогда бы сфера наших поисков значительно расширилась.
Кроме того, определенные выводы можно сделать из текста шифровки. Очевидно, радиосвязь только что наладилась. В группе есть руководитель, названный «главным». Видимо, контакт с ним у агента «673» ограничен.
Учитывая, что прежде работа упомянутого радиопередатчика не фиксировалась и почерк радиста операторам-чекистам неизвестен, что ранее утечки оперативных сведений из штабов обнаружено не было, заключаем: действует недавно созданная группа (резидентура) иностранной разведки, выдвинутая на важный канал штабной информации.
Мероприятия по разоблачению шпионской группы условно названы «Выдвиженцы».
Особым отделом округа ведется работа по двум направлениям: выявлению радиста и агента «673».
16 апреля, в среду, предполагается очередной сеанс связи подпольного радиста. Приняты все меры к его негласному обнаружению. При этом учитывается возможность неожиданного выхода агента-радиста в эфир, в связи с чем оперработники, одетые в гражданское, контролируют свои участки в поселке Бровцы и прилегающей окрестности начиная с темноты и до рассвета.
Начальник 3-го отдела
[1] КОВО бригадный комиссар
Н. Ярунчиков».
В четвертом часу ночи Никита Алексеевич Ярунчиков, не уходивший домой, получил из управления контрразведки Наркомата обороны шифровку. В ней говорилось:
«Принятые меры по группе «Выдвиженцы» санкционирую. Подключите к работе опытных чекистов Плетнева и Грачева. Не дожидаясь понедельника, проинформируйте по делу командующего округом Кирпоноса, предложите издать фиктивный приказ о передислокации какого-либо соединения из глубины 6-й армии к границе, создайте возможность ознакомиться с ним необходимому кругу лиц как в штабе округа, так и в 6-й армии, проследите прохождение приказа, не давая ему выхода по назначению.
Установите контроль за прибывающими в Бровцы, выявляя вероятную явку связного к радисту. Для выполнения этой задачи срочно свяжитесь с начальником управления НКГБ по Киевской области, скоординируйте совместные действия.
Отработайте план мероприятий с начальником особого отдела 6-й армии Моклецовым, окажите ему необходимую помощь.
Задержание подозрительных лиц запрещаю. Первейшая задача состоит в том, чтобы с бесспорной очевидностью скрытно выявить агентуру иностранной разведки, ее связи.
О результатах докладывайте немедленно.
А. Михеев».
Держа в руках бланк, Ярунчиков долго курил, щурясь и шевеля лохматыми бровями, снова и снова просматривая текст шифровки, выхватывая глазами только что подчеркнутые красным карандашом настойчивые слова: «требую», «запрещаю», «докладывайте немедленно». До той минуты, пока Никита Алексеевич не прочитал указания Михеева, ему казалось, что все необходимое по группе «Выдвиженцы» им учтено в оперативных мероприятиях, осуществление которых, считал он, достаточно обеспечено чекистскими силами. И вдруг во всем этом начальник нашел изъян, лишивший Ярунчикова уверенности в успехе начатого оперативного расследования.
«В самом деле, — думал он, — что за нужда была взваливать на одного старшего оперуполномоченного Стышко всю тяжесть серьезнейшего дела, пусть даже под моим руководством? Потому что Василий Макарович ночи просиживает в Бровцах, ожидая с опергруппами выхода радиста на связь? Спит два-три часа, а днем вместе с оперуполномоченным Ништой продолжает заниматься своим делом в штабе округа? И как я мог забыть про таких опытных контрразведчиков, как Плетнев и Грачев?.. Нужно перестраиваться. В Бровцах необходимо круглосуточное наблюдение».
Ярунчиков крупно написал слева на чистом листе: «Бровцы. Д. Д. Плетнев», но, поразмыслив, зачеркнул фамилию и вместо нее проставил: «М. П. Грачев».
«Больно уж горяч Дмитрий Дмитриевич, — решил бригадный комиссар, — как бы ненароком не спугнул радиста. А Мирон Петрович в самый раз там будет, человек с выдержкой, осмотрительный, да и опыта не меньше, чем у Плетнева. А Плетневу надо поручить руководство чекистской работой в штабе, вместе со Стышко и Ништой. — Он размашисто вывел в правой стороне листа: «Киев», а под ним — три фамилии и подкрыжил написанное ровной чертой, заключив: — Так-то получится надежнее».
