— Всё, — устало сказал Мар. — Сорок два с копейками — что-то я ещё нечаянно выбросил впопыхах, что-то полудохлое, знатно использованное… А одно заклинание, как и договорились, на всякий случай оставил: оно уж точно самое слабенькое, «Повелитель мух» называется! В пояснительной спецификации никаких разъяснений, одно лишь название… Видимо, от насекомых.

— Прекрасно, — Семён осторожно сжал ладонь в кулак. — Теперь ответь на технический вопрос: как ты используешь заклинания? Что с ними делаешь, чтобы они сработали? Вот «Огненный шторм» — ты говорил, что использовал его частично, чуть-чуть. Как это было? Расскажи, пожалуйста, всё поэтапно, ничего не пропуская.

— Э-э… Действительно, как? — задумался Мар. — Сложный вопрос ты мне, Семён, задал! Сходу и слов нужных не подберёшь… Для меня работать с комплексными заклинаниями так же естественно, как для тебя дышать. Много ли ты можешь поэтапно рассказать о процессе вентиляции своих лёгких? Дышу себе и дышу… Короче, я сначала как бы оживляю, пробуждаю заклинание, одновременно указывая, какую часть заключённой в нём силы мне сейчас нужно использовать, а потом использую полученную мощь по назначению. Вот вроде и всё.

— Значит, внутри каждого заклинания находится упакованная в него магическая сила, так? — уточнил Семён. — Не команда к использованию какой-то внешней магии, а именно своя, специализированная сила. Которую ты расходуешь понемногу, до тех пор, пока заклинание не истощится. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — подтвердил Мар. — Находится. Расходую.

— И, следовательно, если я как-то поврежу то заклинание, — надорву его, к примеру, — то вся его сила мгновенно высвободится? — гнул свою линию Семён.

— Может быть, — неуверенно согласился Мар. — Я никогда не слыхал о подобных экспериментах… видимо, рассказывать некому было после таких опытов! Если они проходили удачно. Если надорвать получалось.

— Что я и хотел выяснить, — Семён расстегнул ремешок часов, достал из кошеля с золотом опасную бритву и одним движением снял заднюю крышечку с купленной в Мастерском Мире наручной машинки времени.

— Видишь кулачок будильника? — Семён поднёс раскрытые часы поближе к медальону. — Маленький такой. Вот к нему и привяжемся.

— Что? — не понял медальон. — В каком смысле?

— В буквальном. — Семён положил часы на ступеньку возле себя. — Я раскатаю заклинания в нитку, обвяжу ею часы, а кончик примотаю к кулачку. Когда будильник зазвенит, нитка порвётся и заклинания сработают. Я так думаю!

— Чепуха, — презрительно фыркнул Мар. — Материальный механизм и нематериальные заклинания, хе! Ничего у тебя не получится. Ни-че-го! А жаль.

— Посмотрим, — многозначительно ответил Семён и принялся медленно уминать пышную горку лепестков-заклинаний в комочек. Как будто с пластилином работал.

— Ты того, — всполошился Мар, — поосторожнее, сапёр колдучий! Не то шарахнет так, что ни пентаграммы, ни меня с тобой не останется! А мне ещё пожить хочется. Привык я живым быть, понимаешь.

— Я тоже привык, — Семён неторопливо раскатал маленький плотный комочек в короткую нить. — Привычка хорошая, не вредная… Приступаю. — Семён взял со ступеньки часы, завёл будильник и выставил время его срабатывания. — Получаса нам хватит, чтобы сработало транспортное заклинание?

— Хватит, хватит, — напряжённым голосом ответил Мар. — Заканчивай побыстрее, а то я от страха мёрзнуть начинаю! — И действительно, Семён даже сквозь камуфляжку почувствовал, насколько похолодел медальон. Разве что инеем только не покрылся.

— Готово! — через минуту сказал Семён. — Я кончик нитки как волосок тонким сделал, тоньше некуда: примотал его к кулачку и натянул. Плотный волосок получился, материальный… Взорвётся мина, не сомневайся! — Семён встал, огляделся, прикидывая, куда можно было бы спрятать самодельную магобомбу. И сунул её в щель кладки помоста, как раз напротив ленточной пентаграммы.

— Можно убираться, — Семён крепко потёр руки, словно под краном их вымыл. — Дрожат пальцы-то, — пожаловался он Мару. — Когда делал, не дрожали. А сейчас — дрожат!

— Запустил я транспортное колдовство, — сдавленным голосом сообщил медальон. — Скоро должно сработать. А ты пока нежданных гостей встречай! Не увидел я их вовремя с этими минёрными переживаниями, не включил невидимость… Теперь поздно, заметили они тебя.

— Каких гостей? — Семён обернулся.

В стене зала, с той его стороны, где Семён вышёл из зеркального коридора, теперь появилась кабина перемещений — её лицевая часть с открытыми дверями. А возле кабины стояли люди в чёрном, наказатели, отправленные для проверки Инкубатора: шесть человек, две боевых тройки. Стояли и смотрели на Семёна. Просто смотрели, ничего не предпринимая: наверное, присутствие в зале Инкубатора человека в форме было для них не меньшим сюрпризом, чем их появление — для Семёна.

Форма прибывших наказателей несколько отличалась от той, что была на Семёне. Вернее, отличалась от формы старшего наказателя: серебряная молния, перечеркнувшая грудь Семёна, у пришельцев была заметно меньше. Значит, понял Семён, молния — не только эмблема, но и знак различия в звании. Это Семёна устраивало.

Вспомнив майора Каппу, Семён принял надменную позу и, махнув рукой, зычно крикнул:

— Ко мне, пля! Бегом!

Наказатели переглянулись и, сначала нерешительно потоптавшись на месте, бросились к Семёну. Бегом. Как и было приказано. Подбежали и сразу построились — видимо, это они сделали уже по привычке, автоматически: настоящий старший наказатель не зря был старшим! Вымуштровал своих подчинённых до полной потери сообразительности и любознательности. Что в данный момент было Семёну на руку. Потому что самый лучший способ защиты — это, конечно, нападение. Тем более старшего по званию на младшего.

— Бойцы! — Семён исподлобья оглядел строй. — Вы опоздали на сорок три минуты! Как это понимать? Почему?! — кто-то в строю попытался было открыть рот, чтобы ответить, почему, но Семён упреждающе взревел:

— Молчать, не думать, стоять смирно! — команда для наказателей оказалась знакомая, рот немедленно захлопнулся.

— В то время, как на Главного Хозяина совершено покушение… да-да, покушение! И нечего глаза выпучивать, здесь вам не магазин для очков! Бывшим старшим наказателем совершено, чтоб знали… Так вот — в это трагическое время недопустимо нарушение приказов, и я никому не позволю увиливать от исполнения своего долга! Сказано прибыть — значит, надо прибыть, вовремя и точно! Сказано убыть — значит, всем надлежит убыть в указанном направлении!

— Пятнадцать минут до взрыва, — прошелестел Мар. — Ой мне…

— …Главный Хозяин только что назначил меня старшим наказателем, — Семён начинал нервничать, время шло, а транспортное заклинание не срабатывало. Потому его голос становился всё резче и злее. — Я, пля, лично проверяю Инкубатор, а мои подчинённые в это время шляются невесть где! Типа в карты играют и пиво пьют! Позор! Это же преступление! Хуже — предательство! Измена! Кр-р-ругом! — строй послушно развернулся. — В кабину шагом марш! — строй потопал к кабине.

И тут Семён от волнения совершил жуткую промашку. Роковую.

— Вернуться в свой сектор, — прорычал он в спины уходящим наказателям, — и доложить начальнику караула о том, что вы все арестованы! Двадцать дней гауптвахты каждому!

— Какой караул, — в ужасе завопил медальон, — какая гауптвахта! — но слова были произнесены: наказатели, замордованные дисциплиной и начальственным криком Семёна, пришли в себя. Остановились, обернулись.

— Это он, — сказал один из наказателей. Уверенно сказал, без тени сомнения: в следующую секунду шесть лучемётов, вынырнув из рукавов-кобур, уставились на Семёна.

— Приказано взять живьём, — напомнил своим товарищам тот же наказатель, — в крайнем случае разрешено отстрелить руки-ноги, но не убивать. В больничке им займутся. — Негромкие слова пробрали Семёна ознобом: эти ребята были настроены серьёзно. По-боевому.

— Десять минут, — отрешённым голосом проинформировал Мар; Семён попятился — отступать было практически некуда, не в прозрачный кисель бассейна нырять, в самом деле… Семён нащупал ногой каменную лестницу и, не оборачиваясь, шаг за шагом, двинулся вверх по ступенькам: надо было тянуть время. Которого уже почти не оставалось.