Хватая ртом воздух, я поднялся на колени, одновременно прикрываясь одной рукой, а второй шаря в поисках ножа на поясе. Увы, там болталась только полость-'жаба' с пустыми ножнами: не иначе, как коварный напарник 'позаботился', пока я лежал в отключке. 'Кинжал хорош для того, у кого он есть, и плохо тому, у кого его не окажется в нужное время' - помнится, именно так говаривал незабвенный Чёрный Абдулла... Непонятно только: отчего убийца не воспользовался для совершения преступления моим же ножом?
Да и сейчас его поведение совершенно непонятно: лежит, не шевелится и даже не кричит... Не понял, что за?..
Подобрав оброненный врагом ржавый молоток и отдышавшись, я склонился над бывшим подмастерьем.
- Ты что, сука охреневшая, творишь?
Никакой реакции.
- Что молчишь, сволота?
Крепко ухватив за плечо, дёрнул его к себе. Тело тяжело подалось, прикрывавшие лицо руки упали.
- Э, ты что?
Молчание.
- Живой, нет? Чего молчишь?
В голове как духовой оркестр гудит. Замутило, неудержимо подкатила тошнота - и тут же остатки ужина пошли из меня обратно.
'Вот же гад Яська! Точно сотрясение устроил! Добро, хоть черепуху не пробил - а ведь мог, сука!..
Ишь, развалился, лежит - пузо греет. Ничего, я тебя приведу в божеский вид, узнаешь, как надо Родину любить - вот только очухайся...'
Однако 'очухался' я сам гораздо быстрее - часам к семи утра. Кое-как поднялся, чтобы смыть кровь и грязь и напиться и пошатываясь от головокружения и тошноты добрёл до тюков, куда вечером засунул флягу с водой. Умывшись и ополоснув рот, я смог детальнее обдумать предрассветное событие.
Явно 'напарничек', более привычный к семейным напиткам своего деда проснулся раньше и, пока я рассматривал сны в разных ракурсах, решил 'попятить' практически всю мою добычу. Ну, а чтобы обезопасить себя в дальнейшем, решил попросту пристукнуть лоха-нанимателя, имевшего глупость выделить своему работнику аж половину сокровищ. А ведь прежде казался славным парнем, настолько неудачливым, несмотря на свою силу, что тогда, у городского рва мне чисто по-человечески стало жалко его. Оттого и позвал с собой, рассчитывая, что если и не удастся найти ничего путного (нельзя на копе наперёд загадывать, ни в коем разе нельзя! Примета верная!), то хоть дам хлопцу возможность честным трудом деньжат заработать. Кто ж знал, что жадность до такого непотребства его доведёт?!
Нет, с этим умником надобно серьёзно поговорить...
Впрочем, поговорить с Ясем серьёзно не удалось. На спине полотняная туника мирошника пропиталась кровью, что и не удивительно: немного выше поясницы торчал давешний клевец, воткнувшийся шипом аккурат в район левой почки. Видимо, когда я вынужден был выдавить убийце глаз, тот, отпрянув, напоролся спиной на шип лежащего рядом оружия... Одно мне не ясно: отчего, имея в своём распоряжении несколько ножей и клевец, предатель предпочёл использовать в качестве орудия убийства найденный молоток? Единственная версия - жаба задавила выбрасывать что-то более ценное - не выдерживает критики: ведь зачем, спрашивается, выкидывать оружие, если его можно попросту почистить? Пожалуй, ответ на этот вопрос узнать так и не удастся: беседы с покойниками - это прерогатива любителей всякого рода столоверчений...
Пришлось слегка распотрошить любовно уложенные баулы, чтобы отыскать пузырёк с перекисью водорода и обезболивающие таблетки, количество которых сократилось до сакрального числа 'три'. А что вы хотели: пока давешнего пана Чернина до его знакомого ксендза довезли, приходилось периодически 'угощать' его этим 'чудодейственным иноземным средством'. Как-никак ожог у пана был нешуточный, и боли донимали...
А вот теперь, когда уже мне потребовалось лечение - чай, в наличии сотрясение, да и ссадина на голове грязная (заражения мне только не хватало!) - выяснилось, что скудные медицинские средства, попавшие в этот век, растрачены с поразительной щедростью. А ведь здесь не то, что дома, в аптеку за углом за таблетками не сгоняешь и прививку добрая медсестричка не сделает. А ведь если верить некогда прочитанным книжкам того же Пушкина и Эко, а также просмотренным фильмам, в Средние века максимальная смертность была не от войн, а от всяких эпидемий и болезней. Так что зря я так транжирю... Впрочем, может и не зря: кто знает, вдруг придётся ещё пересечься с этим непонятным Черниным или его камерадами...
Ладно уж, что сделано - того не воротишь. Пора отправляться в обратный путь: неделя, отпущенная мне для добывания средств к открытию 'предприятия общепита' уже приближается к окончанию. А ведь надо ещё как-то превратить найденное имущество в ходовую монету, а также сделать некоторый 'стратегический резерв' на случай дефолтов, войн и подобного рода неприятностей, могущих негативно повлиять на производство. В конце концов, даже вероятность обвинения в колдовстве со всеми вытекающими нельзя отбрасывать: на бытовом уровне я намерен ввести столько привычных в моё время новинок, сколько позволят обстоятельства. Кроме того, необходимо продумать правдоподобную легенду на случай, если возникнут вопросы о происхождении богатства и о том, куда, собственно, подевался мой подёнщик. Кстати, надо бы его тоже похоронить: хоть и сволочь, а без крайней необходимости бросать тело невдалеке от проезжей дороги - верный путь к тому, что кто-то из путников может законно поинтересоваться: 'А что это сюда падальщики слетелись в немалом количестве? И чьи это косточки зверьё на шлях выволокло?' А это совершенно нежелательно.
Потратив ещё пару часов на похороны 'жертвы жабной болезни', то есть пошедшего на подлость из-за находок покойного подмастерья и на повторную переукладку имущества и навьючивание престарелого коняшки, я, наконец, отправился в обратный путь. На сей раз удалось двигаться несколько быстрее, поскольку продовольствие было практически полностью подъедено во время 'экспедиции', да и отдохнувший маштачок поддерживал мой маршевый темп шесть кэмэ в час. Хорошо, что у меня не было телеги: по дороге несколько раз обгонялись плетущиеся обозы из двух-пяти крестьянских повозок.
Миновав, наконец, памятную таверну 'У моста', я свернул в придорожный лесок. Найдя приметное дерево, я сделал привязку к ориентирам, после чего заховал в дупле небольшой свёрток с трофейными браслетами, шлемом, и розетками-украшениями с сапог, а также связанные вместе клевец, арбалет и все трофейные ножи: демонстрировать излишне любознательным стражам этот арсенал было бы глупо, а выбросить недешёвое оружие не поднималась рука. Себе из найденного оставил лишь монеты со слитками, прорванную кольчугу, замотанную в тряпьё и изумительное костяное распятие, на которое уже имел свои планы. Обеспечив таким образом некоторый 'стратегический запас' на случай возможных будущих проблем, я вновь вывел Гомера - как прозвал этого почтенного пенсионера отряда непарнокопытных - на проезжую дорогу. Спустя час с небольшим я уже входил в жатецкие ворота, уплатив входную пошлину в размере двух хеллеров за себя и трёх - за маштака, а также по полхеллера за каждый из вьюков. Что интересно: когда наша 'экспедиция' покидала город, с нас не взяли ни гроша, лишь отметив выезд в привратной книге.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Оставив конягу и тюки на попечение хозяина постоялого двора 'U zastavy', я первым делом направился в гости к бенедиктинцам. Брат вратник, похоже, обладал фотографической памятью на лица и не имел указаний чинить мне препятствия, так что вскоре я уже был на пути в келью настоятеля. Однако не тут-то было! Давешний знакомец - бородач с дубинкой - встал на пути как геройский пограничник Карацупа на советских рубежах. За отсутствием пса Ингуса у ног на поводке суетилась довольно крупная ласка. Уставившись на незваного пришельца крохотными глазками-бусинками, зверёк злобно оскалился и прямо с места вдруг бросил своё полуторадециметровое тельце в молниеносную атаку. Острые зубки клацнули буквально в сантиметре от моего бедра, но вцепиться не сумели: крепко сплетённый поводок задержал нападающего зверька.
