Он почувствовал, что эта задержка вызвала у его контрагента раздражение. Однако он прекрасно понимал, насколько тому хочется заполучить то, что ему, Зарну, принадлежит, и ничуть не сомневался, что, вернувшись, найдет этого человека на том же месте.

Дом, в котором проходила их встреча, был некогда клубом мелкой знати. Теперь он был разделен на несколько маленьких комнат и тесных проходов, которые запутали бы любого посетителя, лишенного плана или гида. Зарн повернул направо, затем налево и очутился в комнате, где имелась вторая дверь наружу. Когда он вошел, его уже ждали.

— Добро пожаловать, леди. — Купец изобразил поклон завернутой в плащ фигуре.

Дама могла принадлежать к любому сословию, поскольку этот плащ, хоть и из хорошей шерсти, был унылого цвета и не имел никаких украшений.

В ответ на это приветствие она склонила голову, но не произнесла ни слова.

— Вы получили известие и знаете, что необходимо сделать, — продолжал он. — Помните, что это чрезвычайно важно. Магистр-ренегат воспитал его настоящей Тенью. Его необходимо взять, чтобы то, что находится сейчас у него, попало к нам.

Она кивнула во второй раз. А потом заговорила:

— Высокочтимый, на мне уже лежит миссия.

— Да, но с ней можно покончить до того, как вы приметесь за другую. Таков приказ присягнувшему.

— Да будет так. — Ее голос был тихим, но твердым. Не попрощавшись, она вышла через другую дверь на улицу. Зарн потер ладони, словно перетирая нечто в порошок. Ей, конечно, это удастся, разве она не лучшая, кого ему приходилось видеть за работой? Еще одна миссия, и, возможно, у них будут на нее другие виды, воплощение планов ради всеобщего блага.

Он вернулся к своему негодующему посетителю с совершенно легким сердцем. С таким оружием можно считать себя победителем в любой игре. А теперь — за дело с этим офф-велдером и теми, кто за ним стоит! Зарн минуту раздумывал, прикидывая, насколько далеко тянутся его связи.

На границе нового города у порта не было ни стены, ни ворот. Хотя купцы и администраторы, туристы (некоторые из них теперь приезжали главным образом поохотиться на западе на лароксов) и прочие законопослушные жители обитали в пяти-, шестиэтажных домах, повсюду имелись заставы, охраняемые частной стражей, которая торчала у всех на виду. Здесь не было место человеку без пенни в кармане, это Жофре прекрасно понимал; и он пошел ровной походкой человека, отлично сознающего свою цель — городские окраины, где громоздились наскоро построенные дома, которые стали появляться со времени Первого Контакта, состоявшегося около столетия назад. На языке бедноты их называли «быстряками», это были дешевые бараки, содержавшие только то, в чем была прямая необходимость, ограничивавшаяся крышей над головой и не особенно большим количеством дырок в дверях.

Во многих из них также жили торговцы, те, которые делали состояние на продаже наркотиков с обоих континентов Асбаргана, а также вредоносных, почти ядовитых жидкостей, завезенных из офф-велда. Наряду с торговцами всяким зельем здесь селились дельцы, промышляющие живым товаром, который в рабочие ночные часы выставлялся напоказ в полузанавешенных окнах, а также бесчисленным количеством запрещенных лекарств. Полиция старого Асбаргана давно умыла руки, отказываясь нести какую-либо ответственность за происходящее. Те, кто здесь обитал постоянно, могли и сами о себе позаботиться, что они и делали всякими противозаконными способами, либо пропадать ко всем чертям. Офф-велдеры более высокого сорта избегали попадать в Вонючую дыру и держали личную охрану. Время от времени сюда забредали спейсеры, космонавты, но они появлялись парами или тройками со станнерами, выставленными на всеобщее обозрение. А местные жители с равнин, приехавшие в город, редко оказывались настолько глупы, чтобы даже помыслить о приходе в город, они автоматически предпочитали поиски приюта и развлечений в привычном им старом городе.

Руки Жофре дважды совершили движения. Он установил в своем сознании модель «стать-невидимкой», прежде чем двинулся по улице, которая вела в Вонючую дыру. Хотя он был хорошо обучен этому приему, у него не было случая применить его в деле. Но судя по тому, что он слышал, он надеялся на то, что у него получится. Дело не в том, чтобы вступающий на чужую территорию стал действительно невидимым, скорее, он распространял определенного типа мысль, которая отгораживала его от взглядов тех, кто шел мимо.

Зловоние схватило его за глотку. Человека из Ложи, привыкшего к чистому высокогорному воздуху, окутывало отвратительным туманом. Испарения от падали и экскрементов, поднимавшиеся над мостовой, были почти видимыми. Рассвело час назад, и квартал просыпался.

В нескольких шагах перед собой Жофре увидел первых спейсеров. Они были одеты в тесные комбинезоны серовато-коричневого цвета, почти такого же, как выцветшие стены окружавших их домов. Но их воротнички были разных цветов и форм, как предположил Жофре, они служили знаками отличия их звания или обязанностей. Эти трое были молоды и шли с осторожностью, непрестанно оглядываясь по сторонам. Он не понял долетевших до него слов, но догадался, что они считали свою прогулку чуть ли не подвигом.

Поскольку у Жофре не было другого дела, он пошел, не упуская их из виду. Когда они остановились перед широко открытой дверью, занавешенной промасленной тряпкой изначально солнечно-оранжевого цвета, он также остановился, в одном шаге от входа в переулок.

Из комнаты доносился барабанный бой, силы которого с лихвой хватало, чтобы заглушить слова спейсеров, начавших, должно быть, какой-то спор. Вообще-то в этих звуках тонула и большая часть городского шума этой местности.

Можно было заглушить звук, но не инстинкт. Голова Жофре дернулась влево. Там, в темной глубине переулка, чувствовалась беда. Было не слышно криков о помощи, но ощущалась борьба. И несмотря на особый характер обстановки в Вонючей дыре, таившей опасности, которыми было непозволительно пренебрегать, Жофре устремился в глубину переулка.

Лишь зайдя в этот грязный переулок, Жофре увидел дерущихся. Под ногами хлюпала грязь, и ему пришлось учесть и эту опасность. Спиной к запачканным стенам стояла высокая фигура. Нападающие — их трое — были ростом поменьше. Передвинув свою кладь поудобнее, Жофре принялся действовать.

У него промелькнула мысль: «Никакой стали, драться без оружия». Слишком велика была для жертвы опасность попасть между дерущимися и пострадать от обеих сторон.

Ребром ладони он ударил ближайшего из крысиной стаи в ключицу, и даже барабанный бой не помешал ему услышать вопль, изданный этим парнем, который тут же откатился назад. Из его руки выпал какой-то металлический предмет, лязгнувший по грязной мостовой, когда он схватился за другую руку, повисшую и уже бесполезную.

— Яаааах саннг… — раздался крик Жофре, развернувшегося, чтобы нанести следующий удар, на этот раз коленом, заставивший отступить и другого противника.

Но теперь за дело взялась их жертва. Мрак был прорезан узким лучом света, показавшимся Жофре не толще его большого пальца. Он уколол одного из нападавших, а затем метнулся влево, на мгновение высветил лицо с почти беззубым ртом, делавшим его похожим на гротесковую маску.

Оба молодца, к которым прикоснулся луч, споткнулись. Человек, которого Жофре ударил первым, уже несся прочь, по пути он дважды поскальзывался и чуть не падал.

— Прими мою благодарность, Ночной скиталец, — эти слова были произнесены со странным акцентом, и Жофре напрягся.

При всей осторожности он выдал себя своим боевым криком. Этот человек обращался к нему по имени, которым равнинники и называли Братьев.

Незнакомец, немного отойдя от стены, оступился и упал бы, если бы Жофре, не раздумывая, не поддержал его, ухватив за плечо.

— Вы ранены? — спросил он.

— Я… поцарапан, но это касается и моей уверенности в себе, и моего тела, Ночной скиталец. То, что наступил день, когда это отребье нападает на одного из рода Зоксанов, увы, это действительно постыдно.