У Гарри была простая маленькая лампа, фитиль которой онъ и зажегъ. Въ копяхъ, лишенныхъ угля, не могли образоваться струи углеводороднаго газа. Поэтому нечего было опасаться взрыва и ни къ чему было отдѣлять пламя отъ окружающаго воздуха металлическимъ колпачкомъ, который мѣшаетъ соединенію газа съ огнемъ. Усовершенствованная лампа Дэви была тутъ не нужна. Но если опасности и не было, то это потому, что исчезла ея причина, а вмѣстѣ съ этой причиной исчезло и минеральное топливо, которое нѣкогда составляло богатство копи Дошаръ.
Гарри сошелъ по первымъ ступенькамъ верхней лѣстницы. Джемсъ Старръ послѣдовалъ за нимъ. Вскорѣ они оба очутились среди глубокой тьмы, которую слабо освѣщалъ лишь огонекъ лампы. Молодой человѣкъ держалъ лампу надъ головой, чтобы лучше освѣтить путь своему спутнику.
Инженеръ и его проводникъ мѣрнымъ шагомъ, столь обычнымъ углекопамъ, прошли уже десять лѣстницъ. Всѣ онѣ были еще въ довольно хорошемъ состояніи.
Джемсъ Старръ съ любопытствомъ смотрѣлъ на все то, что слабый свѣтъ лампы позволялъ ему видѣть на стѣнахъ мрачной шахты, которыя были еще обшиты досками, наполовину уже сгнившими.
Дойдя до пятнадцатой площадки, т. е. пройдя половину дороги, наши путники остановились, чтобы немного перевести духъ.
— Рѣшительно у меня нѣтъ твоихъ ногъ, мой милый, — сказалъ инженеръ, глубоко вдыхая въ себя воздухъ. — Но, все-таки, я могу еще ходить!
— Вы еще очень сильны, мистеръ Старръ, — отвѣчалъ Гарри. — Вотъ что значитъ прожить много лѣтъ въ копяхъ.
— Ты правъ, Гарри. Если бы мнѣ было 20 лѣтъ, я въ одинъ мигъ очутился бы на днѣ кони… Ну, теперь въ путь!
Но въ этотъ самый моментъ, какъ они оба собирались оставить площадку, на которой они отдыхали, далеко въ глубинѣ шахты раздался чей-то голосъ. Голосъ приближался, подобно рокоту волны, которая ежеминутно растетъ, и становился все яснѣе и яснѣе.
— Э! Это это тамъ? — спросилъ инженеръ, останавливая Гарри.
— Не знаю, — отвѣчалъ молодой углекопъ.
— Это не отецъ твой?..
— Онъ? Нѣтъ, мистеръ Старръ!
— Такъ какой-нибудь вашъ сосѣдъ?..
— У насъ нѣтъ сосѣдей на днѣ копи, — отвѣчалъ Гарри. — Мы тамъ одни, совершенно одни.
— Однако, намъ надо пропустить этого незнакомца, — сказалъ Джемсъ Старръ. — Тѣ, которые спускаются, должны уступать дорогу тѣмъ, которые взбираются.
Оба они остановились въ ожиданіи.
Голосъ звучалъ въ это время такъ красиво, какъ будто онъ раздавался въ обширномъ акустическомъ залѣ, и вскорѣ до слуха молодого углекопа довольно ясно долетѣло нѣсколько словъ изъ одной шотландской пѣсни.
— Пѣсня озеръ! — вскричалъ Гарри. — А! Такъ это идетъ Жакъ Ріанъ.
— Кто такой этотъ Жакъ Ріанъ, который такъ прекрасно поетъ? — спросилъ Джемсъ Старръ.
— Мой бывшій товарищъ по копямъ, — отвѣчалъ Гарри.
Потомъ онъ закричалъ:
— Эй! Жакъ!
— Это ты, Гарри? — раздался отвѣтъ. — Подожди меня, я сейчасъ приду!
И снова полилась пѣсня.
Черезъ нѣсколько мгновеній высокій молодой человѣкъ, лѣтъ двадцати-пяти, съ веселымъ лицомъ, улыбающимися глазами и бѣлокурыми волосами, показался изъ глубины и ступилъ на площадку пятнадцатой лѣстницы.
Его первымъ движеніемъ было крѣпко пожать руку, которую протянулъ ему Гарри.
— Какъ я радъ, что тебя встрѣтилъ! — вскричалъ онъ. — Но, клянусь святымъ Мунго, если бы я зналъ, что ты былъ сегодня на поверхности земли, то не спустился бы въ шахту Яроу!
— Мистеръ Джемсъ Старръ, — сказалъ тутъ Гарри, освѣтивъ своею лампой инженера, который былъ до тѣхъ поръ въ тѣни.
— Мистеръ Старръ! — воскликнулъ Жакъ Ріанъ. — Ахъ, господинъ инженеръ, я васъ не узналъ бы! Съ тѣхъ поръ, какъ я пересталъ работать въ копи, мои глаза отвыкли видѣть въ темнотѣ.
— А! Я припоминаю теперь мальчугана, который постоянно пѣлъ. Это было десять лѣтъ тому назадъ, мой милый!.. Такъ это былъ ты?
— Я самый, мистеръ Старръ, и, какъ видите, я хоть и перемѣнилъ свое ремесло, но не перемѣнилъ характера. Ба! Смѣяться и пѣть, это гораздо лучше, какъ я думаю, чѣмъ плакать и охать!
— Безъ сомнѣнія, Жакъ Ріанъ!.. А что ты подѣлываешь послѣ того, какъ оставилъ копь?
— Я работаю на фермѣ Мельрозъ, возлѣ Ирвина, въ графствѣ Ранфрэ, за сорокъ миль отсюда. Ахъ, это далеко не то, что наши копи въ Аберфойлѣ. Кирка больше шла ко мнѣ, чѣмъ лопата или соха. И потомъ въ старой копи эхо весело повторяло пѣсни, между тѣмъ, какъ тамъ, наверху… Но вы, кажется, идете къ старому Симону, мистеръ Старръ?
— Да, Жакъ, — отвѣчалъ инженеръ.
— Извините, такъ я васъ задерживаю…
— А зачѣмъ, Жакъ, — спросилъ тутъ Гарри, — приходилъ ты сегодня въ нашъ коттеджъ?
— Я хотѣлъ повидать тебя, товарищъ, — отвѣчалъ Жакъ Ріанъ, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, пригласить тебя на праздникъ Ирвинскаго клана. Ты знаешь, я тамъ играю на волынкѣ! Будутъ пѣть и танцовать!
— Спасибо, Жакъ, но я не могу.
— Не можешь?
— Да; мистеръ Старъ, можетъ-быть, поживетъ у насъ, а я долженъ снова проводить его въ Каллендеръ.
— Э, Гарри! До праздника остается еще цѣлая недѣля. Къ тому времени, я думаю, мистеръ Старръ уѣдетъ, и, слѣдовательно, ничто тебя не задержитъ!
— Въ самомъ дѣлѣ, Гарри, — замѣтилъ Джемсъ Старръ, — тебѣ не мѣшало бы воспользоваться приглашеніемъ твоего товарища Жака!
— Хорошо, я согласенъ, Жакъ, — сказалъ Гарри. — Черезъ недѣлю мы увидимся съ тобой на праздникѣ въ Ирвинѣ.
— Прекрасно! Такъ черезъ недѣлю! — отвѣчалъ Жакъ Ріанъ. — До свиданья, Гарри! Вашъ покорный слуга, мистеръ Старръ! Я очень радъ, что снова увидалъ васъ! Я сообщу всѣкь друзьямъ, что вы живы и здоровы. Никто не забылъ васъ, господинъ инженеръ!
— И я никого не забылъ, — сказалъ Джемсъ Старръ.
— Большое вамъ спасибо, мистеръ, — отвѣчалъ Жакъ Ріанъ.
— До свиданья, Жакъ, — сказалъ Гарри, въ послѣдній разх пожимая руку своего товарища.
И Жакъ Ріанъ съ прежней пѣснью вскорѣ скрылся изъ виду.
Черезъ четверть часа, Джемсъ Старръ и Гарри спустились съ послѣдней лѣстницы и очутились на самомъ днѣ копи.
Вокругъ той площадки, которая составляла дно шахты Яроу, шли во всѣхъ направленіяхъ галлереи, служившія при эксплоатаціи копей. Онѣ были прорыты въ слояхъ шифера и песчаника, и стѣны ихъ были покрыты или толстыми бревнами, слегка обтесанными, или камнемъ. Тьма царила теперь въ этихъ галлереяхъ, въ былое время освѣщавшихся лампами углекоповъ или даже электричествомъ, которое стало употребляться въ копяхъ въ послѣдніе годы ихъ эксплоатаціи. Въ мрачныхъ тоннеляхъ не стало теперь слышно ни скрипа вагончиковъ, бѣжавшихъ по рельсамъ, ни голосовъ углекоповъ, ни ржанія лошадей и и муловъ, ни стука кирки…
— Не хотители отдохнуть немножко, мистеръ Старръ? — спросилъ молодой человѣкъ.
— Нѣтъ, мой милый, — отвѣчалъ инженеръ, — я спѣшу увидать коттеджъ стараго Симона.
— Такъ идемте, мистеръ Старръ! Я пойду впереди, хотя я увѣренъ, что вы сами нашли бы дорогу въ этомъ мрачномъ лабиринтѣ галлерей.
— Да, конечно… Я еще представляю себѣ весь планъ бывшихъ копей.
Держа лампу надъ головой, чтобы лучше освѣтить путь инженеру, который шелъ сзади, Гарри углубился въ высокую галлерею, похожую на притворъ каѳедральнаго собора. Ноги обоихъ путниковъ то и дѣло задѣвали за деревянныя шпалы, на которыхъ во время эксплоатаціи лежали рельсы.
Но едва они прошли шаговъ 50, какъ вдругъ огромный камень упалъ къ ногамъ Джемса Старра.
— Берегитесь, мистеръ Старръ! — вскричалъ Гарри, схвативъ инженера за руку.
— Камень, Гарри! А! Такъ эти старые своды не очень прочны…
— Мистеръ Старръ, — отвѣчалъ Гарри Фордъ, — мнѣ кажется, что камень былъ брошенъ… и брошенъ рукою человѣка!..
— Брошенъ! — вскричалъ Джемсъ Старръ. — Что ты хочешь сказать, мой милый?
— Ничего, ничего… мистеръ Старръ, — уклончиво отвѣтилъ Гарри, взглядъ котораго, сдѣлавшійся серьезнымъ, казалось, хотѣлъ проникнуть внутрь этихъ толстыхъ стѣнъ. — Будемъ продолжать нашъ путь. Держитесь за меня, пожалуйста, и не оступитесь.
— Хорошо, Гарри!
