Прежде всего следовало застолбить участок. Ночью‚ тайком‚ Иегошуа отметил границы купленной земли‚ и в 1890 году‚ на праздник Пурим‚ Аарон Айзенберг привел туда целый отряд‚ верхом и на телегах‚ – флагом им служил платок‚ привязаннй к палке. Очевидец вспоминал: "Под громовое победное "Ура" мы устроили хоровод и принялись плясать на глазах у бедуинов‚ которые изумленно взирали на эту картину. Но вот явился герой дня‚ Иегошуа Ханкин – молодец‚ силач‚ с окладистой бородой и ниспадающими на плечи кудрями. Его встретили оглушительными трубными кликами".

Ханкин оказался прав‚ когда застолбил ту землю‚ хотя не было у него ни копейки. В конце концов‚ варшавское переселенческое общество Мнуха ве–нахала – Покой и удел /поэтическое название Эрец Исраэль/ приобрело шесть тысяч дунамов для пятидесяти семей; остальные участки купили частные лица: так утвердилось на этой земле новое поселение‚ которое получило название Реховот /на иврите "рахав" – широкий‚ просторный/. Сказано в Торе про Ицхака‚ сына Авраама‚ который выкопал колодец‚ не вызывавший раздоров с окрестными жителями: "И нарек ему имя Реховот‚ и сказал он: теперь Господь дал нам простор‚ и мы размножимся на земле..."

Варшавское переселенческое общество решило основать независимое поселение без поддержки Ротшильда‚ несмотря на сомнения‚ и сомнения немалые. Аарон Айзенберг привел будущих поселенцев на новое место; те "разбрелись с угрюмым видом по голым холмам и отказались от этой затеи". Тогда Айзенберг произнес речь‚ чтобы убедить маловеров: "Конечно‚ – сказал он‚ – барон Ротшильд – высокородный и великий‚ но он одиночка и может ошибаться‚ а нам нужен народ‚ общество‚ которое не ошибается". На первом собрании основатели – "с общего согласия и по доброй воле" – договорились "самостоятельно вести хозяйство‚ без чиновника и попечителя"‚ предоставили равные права каждому поселенцу "независимо от того‚ тысяча дунамов у него или двадцать"‚ а чтобы выстоять‚ ввели суровую дисциплину.

Делами поселения управлял избранный комитет; несколько раз в день били в колокол: это был сигнал приступать к работе‚ идти на обед‚ заканчивать трудовой день‚ выходить на ночную охрану. Очевидец вспоминал: "Все преисполнились необыкновенным праздничным подъемом‚ шли на работу с песнями". В первую зиму с помощью наемных работников они обработали шестьсот дунамов земли‚ посадили сто пятьдесят тысяч виноградных лоз‚ а также масличные деревья‚ миндаль и инжир. Переселенческое общество в Варшаве заслушивало отчеты о ведении дел в Реховоте‚ присылало необходимые средства‚ назначало управляющих в поселение‚ – первые годы им был Элиягу Зеэв Левин–Эпштейн‚ которого называли "самым талантливым руководителем первого периода поселенческого движения". Владельцы земель изначально решили‚ что многие из них останутся в Польше и будут зарабатывать на жизнь прежними промыслами – до того момента‚ когда виноградники начнут давать полноценный урожай.

В поселении было много наемных рабочих – евреев и арабов; для них выстроили жилые помещения‚ общую кухню‚ предоставили бесплатную медицинскую помощь. В Реховоте не занимались разведением зерновых культур; все силы и средства вложили в виноградники‚ так как к тому времени на средства Э.Ротшильда уже закончили строительство винодельни в Ришон ле–Ционе. К 1895 году поселенцы заключили договор с администрацией барона и стали отправлять виноград на переработку в винодельню. Более того‚ жители Реховота получили от Ротшильда исключительное право на продажу продукции "Кармель Мизрахи" в России; они образовали там компанию "Кармель"‚ которая продавала вина‚ изготовленные на этой земле‚ – рекламы компании можно было увидеть почти в каждом номере еврейских газет России.

Первое автономное поселение на этой земле выстояло без помощи Ротшильда‚ хотя следует сказать откровенно: неизвестно‚ как бы развивался Реховот‚ если бы барон не покупал виноград по субсидируемым ценам‚ точно также‚ как он это делал в своих поселениях. В 1897 году общественное управление в Реховоте прекратилось; земли разделили между владельцами‚ позаботившись о том‚ чтобы каждому в равной мере достались участки хорошей и плохой земли.

Перед Первой мировой войной в Реховоте жили тысяча сто человек; они выращивали виноград‚ апельсины‚ оливки и миндаль‚ были у них винные погреба‚ школа‚ синагога‚ аптека‚ детский сад‚ библиотека. Первый водопровод на этой земле провели в жилые дома в Реховоте. В поселении устраивали ежегодные состязания‚ на которые съезжались спортсмены со всей страны. Город Реховот сегодня – полчаса езды от Тель–Авива‚ максимум‚ сорок минут.

3

Аарон Айзенберг собрал новую группу переселенцев из Вильны‚ Ковны‚ Риги и стал подыскивать землю. Однажды он пригласил их к себе и сообщил‚ что видел земли на полдороге между Яффой и Хайфой‚ которые можно купить. Арабы называли это место ал–Хадра – "зелень". "Что это значит?" – поинтересовались будущие поселенцы. Это значит‚ разъяснил Айзенберг‚ что вокруг много заболоченных мест‚ на которых трава зеленеет круглый год. Они призадумались. Быть может‚ есть некая связь между названием местности и зеленой лихорадкой‚ которая проявляла себя в тех краях? Это был 1891 год. Деньги для поселенцев раздобыл Иегошуа Ханкин; они купили тридцать тысяч дунамов /самое большое приобретение по тем временам/ и новое поселение на земле ал–Хадра назвали Хадера.

Опасения вскоре подтвердились. Не успели они освоиться на новом месте и поставить временные хижины‚ как неожиданно умер один из поселенцев. Это их поразило: днем он был совершенно здоров‚ а ночью его не стало. Так в Хадере проявила себя малярия‚ которую местные жители прозвали "зеленая". Заболевали многие‚ один за другим; больше всех страдали маленькие дети‚ чаще других они умирали. Хоронить возили в Зихрон–Яаков‚ и долгие годы на том кладбище сохранялись две могильные плиты: на одной из них было написано на идиш единственное слово "а кинд" – ребенок‚ мальчик‚ а на другой плите слово на иврите "ялда" – девочка.

Но поселенцы продолжали жить на той земле. Они определили период года‚ когда малярия особенно свирепствовала‚ уходили на время в другие места‚ а потом снова возвращались в Хадеру и принимались за работу на полях‚ с помощью наемных рабочих рыли канавы для сброса болотной воды в море. Тучи комаров висели в воздухе‚ не было от них спасения‚ и малярия проявляла себя вновь и вновь. На четвертое лето в одной семье умерли пять человек из семи‚ в другой – семеро из двенадцати. Раввин поселения Исраэль Гафнович призывал всех держаться: "Мягкотелым и трусам нет места среди строителей"‚ – на шестое лето умер и он‚ а из шести членов его семьи в живых остался один ребенок. Врач Гилель Яффе приезжал в Хадеру несколько раз в неделю и осматривал больных. "Не нахожу слов‚ чтобы воздать должное этим людям‚ – записал он в дневнике. – Своими руками копали они могилы домашним‚ товарищам и соседям‚ погибшим от тропической лихорадки‚ но с места не сдвинулись и свое поселение не бросили. Это была доблесть на грани безумия".

Через пять лет после основания Хадеры турецкие власти разрешили построить коровники‚ которые в действительности стали жилыми домами. При закладке первого из них Гилель Яффе сказал: "В конце концов‚ придет час победы!" Он убедил барона Э.Ротшильда выделить средства для борьбы с малярией‚ и на болотах Хадеры стали высаживать эвкалиптовые деревья‚ привезенные из Австралии. На осушение болот требовались годы‚ а потому жителям Хадеры предложили временно покинуть опасное место и поселиться в Кесарии. "Нет"‚ – сказали они. Им пообещали дилижанс за счет барона‚ который будет возить из Кесарии на поля и обратно. "Нет‚ – решило собрание. – Общество не вправе съехать с этого места". Они перебрались во временный лагерь на берегу моря‚ работали на полях‚ болели‚ хоронили близких‚ глотали в огромных количествах хинин и поддерживали настроение стопкой водки.