Ночь сочилась мелким, холодным дождем. Пар от дыхания образовал своеобразный нимб над головой кучера; поеживаясь от холода, он остановил лошадь и соскочил с козел на мокрый булыжник. Огляделся: никого порядок. В такую погоду вряд ли кого встретишь в этом парке, тем более так поздно. Даже влюбленных, ищущих уединения, сюда не заманишь. Лунный свет или огонь в камине — это для Купидона более подходящий антураж.

— В такую ночь этот дьяволенок со стрелами и прицелиться-то не сможет — от холода руки дрожать будут, — рассудительно промолвил возница.

Сгорбившись, он еще раз бросил беглый взгляд на улицу, начинавшуюся за куртиной старых дубов. Нет никого. Он открыл дверцу кабриолета и заглянул внутрь. Свет от фонаря упал на его лицо — это был парень лет двадцати. Лоб озабоченно наморщен, в глазах беспокойство. Видимо, это было как-то связано с пассажиром, больше похожим на какую-то черную тень.

— Нет, так нельзя. Честно. Я нутром чую. Слишком опасно. Нельзя идти на дело, когда ничего не знаешь о нем, кроме того, что он богат. Он может оказаться дома, и даже если нет — неизвестно, где он хранит свои драгоценности.

Черная шляпа скрывала черты лица пассажира. Одев мягкие черные перчатки, он улыбнулся. Опершись на руку кучера, бодро спрыгнул на мостовую.

— Не стоит волноваться. Лорд Баркли сегодня на балу у леди Фоксуорт. Он не вернется раньше, чем через несколько часов. У меня куча времени как следует поворошить в его кабинете, да и в соседних тоже, и поискать сейф.

— Хм. То же самое было с лордом Монтмейном: думали, что его нет, а он нас всех надул.

— Ну, от лорда Баркли этого трудно ожидать. Возраст все-таки не тот, — деловито заметила Тень, поднимая воротник.

— На твоем месте я бы так не думал. Старики не так уж отличаются от нас, молодых. Они тоже любят женщин, хотя им, может быть, побольше времени нужно на раскачку Но от хорошей девчонки у этих старых жеребцов кровь так вскипает, что они готовы через забор прыгать.

Тени это сравнение лорда Баркли со старым жеребцом, пасущимся в загоне, показалось забавным. Она уже представила себе, как он, завидя молодую леди, несется, раздувая ноздри, по траве к препятствию. Смех подступил к горлу, но стоп: не время. Ночь летит как птица на невидимых черных крыльях, надо спешить на дело.

Тень бросила взгляд на трехэтажный особняк на другой стороне улицы, а потом — на темное небо. Глубокий вдох — чтобы подавить какую-то неприятную дрожь внутри. Каждый раз — то же самое. Напряжение, тревожные предчувствия, возбуждение, сопровождавшие каждый налет, довели нервную систему до точки.

Сегодня миссия была особенно сложной. Цель заключалась не в том, чтобы стибрить несколько монет и безделушек и отделаться от наиболее настойчивых кредиторов; на этот раз надо было набрать столько добычи, чтобы не было никаких забот хотя бы недели на две. Рисковать жизнью ради мелочевки — нет, хватит…

Ну все, пора. Легкое прикосновение к шляпе — нечто вроде военного приветствия кучеру — и фигура исчезла.

Кучер поглядел вслед и пробормотал: — Говорю тебе, не нравится мне это. За несколько безделушек не повесят, а вот сегодняшняя задумка может подороже статься.

Он покачал головой и забрался внутрь экипажа. Там хоть сухо. В потоке света от фонаря он чувствовал себя неловко.

А что же Тень? Взгляд туда-сюда вдоль улицы, потом, с кошачьей грацией сквозь живую изгородь — к чугунному забору с острыми пиками, торчащими поверху. Трудное препятствие — забор сплошной, его нелегко перелезть и в сухую погоду, а когда эти железки мокрые и скользкие — бр-р-р…

Может быть, есть другой способ попасть внутрь? Ага, вот маленькая узкая калитка.

Заперта, конечно, но это пустяк: несколько ловких движений кончиком ножа — и старый замок открылся. Калитка скрипнула. Звук полоснул грабителя по нервам, по спине прошла дрожь. Но отступать нельзя.

Несколько быстрых, мягких, как у пантеры шагов — и, миновав садик, он перед каким-то подъездом. Широкие застекленные двери. Через них пробивается огонь от камина. Аккуратно протерев запотевшее стекло, заглянул внутрь.

Повезло! Это как раз кабинет лорда Баркли. Большой стол, везде слоновая кость, пурпурные цвета панелей. Хозяин был известный охотник и наездник; эти его вкусы отразились в обстановке кабинета: на стенах портреты господ с ружьями и изображения скаковых лошадей; в шкафу — призовые мушкеты и пистолеты; серебряные кубки и памятные вымпелы над камином. Перед огнем два кожаных кресла под углом — так, чтобы Баркли, сидя, мог созерцать плоды своих побед. На столике — тоже джентльменский набор: хрустальный графинчик с бренди, трубки для курения, табакерка с виргинским табаком, — колониальный товар.

Ладно, это не так уж интересно, во всяком случае, некогда разглядывать. Дверь была заперта изнутри на щеколду, но Тень это не остановило. Лезвие ножа — в трещину, теперь немного нажать, повернуть — готово: дверь легко открылась. На лице Тени появилась торжествующая улыбка; ее никто не видел, а она уже в кабинете.

Так, теперь быстро к столу — там бумаги, какие-то конторские книги. Ну-ка посмотрим первую попавшуюся: цифры, цифры. Совсем не малые — столько Баркли тратит и получает из месяца в месяц. Да, понятно, почему он считается одним из первых в Англии богачей. Поневоле позавидуешь… А теперь быстро просмотреть, что в ящиках. Может быть, в одном из них спрятан сейф.

У других всегда были наготове наличные — чтобы быстро взять и расплатиться за карточный проигрыш и разные другие мелкие долги, которые случаются на этих балах и раутах. У этого ничего, увы!

Вот выдвинут последний ящик — пусто. Выпрямившись, Тень осмотрела кабинет. Где же он может хранить свои ценности? Но что это? Щелкнула щеколда, и раздался шум голосов. Быстрее к столу, вот так, за ним можно спрятаться, если сжаться в комочек. Шаги приближались. Яркий сноп света упал на стол. Неужели ее сейчас обнаружат?

— Мордекай, я никак не ждал тебя сегодня, но это прекрасно, что мы встретились. Сколько месяцев прошло? Как ты? Баркли-гроув без тебя — это совсем не то.

— Приятно слышать, Хантер. Я тоже скучаю. Англия с этим проклятым дождем у меня в печенках сидит, вернее, в суставах. То ли дело Виргиния: воздух свежий, простор. А тут — сажей дышишь!

— Сесилия и Элсбет мне голову снимут, если я там появлюсь без тебя.

— Ну тогда придется вернуться в Баркли-гроув, — Мордекай шутливо прищелкнул пальцами. — Почувствовать на себе их гнев, — это я злейшему врагу не пожелаю, а тем более лучшему другу.

Тень услышала звон бокалов и поняла, что они угощаются бренди, принадлежащим лорду Баркли.

— Как твой дядюшка, Хантер?

— Я его видел буквально несколько минут сегодня, но, насколько я могу судить, он в полном порядке.

— Ладно. Я не хочу ему ничего плохого, хотя в политике он мой враг.

— Кстати, о политике… Ты сегодня заявился и вытащил меня из постели — не для того, наверное, чтобы попробовать дядюшкино бренди и не из-за моих красивых глаз. А, Мордекай?

— Черт тебя дери. Леди небось тебя считают красавчиком, но мне все едино. Конечно, в такую ночь я бы так просто не пришел. Дело срочное, Хантер!

— Понятно. Какие новости?

— От лорда Гилберта. Он юлит. Я уж его убеждал-убеждал; он хочет выйти из дела. Тебе надо с ним встретиться.

— Это первое, что я сделаю с утра. Он нам нужен. Да и знает слишком много. Мы его не можем отпустить. Если то, что ему известно, узнают те, кому это не следует знать, шум пойдет — отсюда до Виргинии слышно будет Особенно, когда с нас шкуры будут сдирать.

— А как с оружием и боеприпасами? Дошли до Сент-Юстисия?

— Я все проверил, когда мы там бросили якорь на пути сюда. Несколько партий уже там, в складах ждут, когда придут корабли.

— Хорошо. По крайней мере хоть что-то мне удалось.

— Мордекай, Конгресс глубоко благодарен тебе за работу. Ты рисковал жизнью ради дела свободы.

Зрачки глаз Тени расширились от ужаса. Это же измена! Ну и влипла! Теперь, если они ее обнаружат, ей даже и виселицы ждать не придется: они ее живой отсюда не выпустят — ведь это будет для них самих смертный приговор.