В этот момент к подножию холма подъехала машина, и солдатам было приказано садиться в нее. Разморенные сном, солдаты тяжело поднимались с земли.

Фред заметил, что позади их машин, а их было только две, ехала машина с эсэсовцами.

— Что случилось? А где же остальные? — спросил Резус.

Шарфюрер усмехнулся и заметил, что в предстоящей операции они поменяются ролями с теми, кто уехал уже вперед. В остальном все будет проходить точно так же.

Они находились в неглубокой долине, по центру которой текла маленькая речушка или ручей.

Один из солдат подошел к воде, чтобы вымыть руки, но сразу же с руганью отскочил от нее:

— Тьфу, черт возьми! Там валяется дохлая лошадь!

Солдаты захихикали.

— За мной! — приказал Резус.

Они пролезли сквозь густые заросли и увидели невдалеке деревушку, в которой было не больше двух-трех десятков домов. Крайние домики стояли на опушке высокого леса, которому, казалось, нет ни конца ни края.

Командир взвода отдал приказ прочесать все село, задержать всех жителей, а при оказании хоть малейшего сопротивления открывать огонь без всякого предупреждения.

Со стороны леса и с флангов деревню оцепили другие подразделения. Отделению фельдфебеля Резуса было приказано осмотреть дома по левую сторону улицы.

— Остальное доделаем мы сами, — добавил штурмфюрер, стоявший рядом с командиром взвода.

Спустя несколько минут появились связные, которые доложили, что село полностью оцеплено и можно начинать операцию.

Машины на такой скорости подъехали к селу, что солдатам пришлось крепко держаться за борта, чтобы не упасть.

«Сейчас я увижу лица людей, которых через час уже не будет в живых, — с горечью подумал Фред. — Словно скот на бойню, их погонят на верную смерть. И сколько может вынести человек?! А может, в деревне и нет никого? Как было бы хорошо, если бы на нашей стороне улицы никого не было… хотя бы это…»

Резус отдал последние распоряжения: двоих солдат он выделил для охранения тех, которые пойдут по домам. Барлаха он оставил при себе в качестве связного. Улучив удобный момент, фельдфебель шепнул ему:

— Если будет трудно, думай об Лизинге. Все время думай о нем!

Фред удивился, что в тот момент ему показалось: со дня гибели Вернера прошло несколько лет.

В деревне царила тишина. Лишь в одном или двух дворах затявкали собаки.

Солдаты ворвались в крайние дома. Большинство их оказались пустыми, так как с приближением фронта люди, как правило, старались эвакуироваться в тыловые районы страны. Оставались на своих местах немногие. В большинстве это были старики и старухи, которые не хотели уходить из родных мест. Только в шестом или седьмом доме на чердаке нашли дряхлую старуху. Она вся тряслась от страха и постоянно крестилась.

Солдаты, обшарившие дома на противоположной стороне улицы, вытащили из подвалов нескольких стариков. Им было приказано заложить руки за голову, и в таком виде эсэсовцы прогнали их через всю деревню.

Когда солдаты из отделения Резуса дошли до центра деревни, на окраине эсэсовцы подожгли крайний дом. Дым, гонимый ветром, дошел до Резуса. Он закашлялся и начал ругаться:

— Проклятье! Неужели они не могли подождать, пока мы не прочешем все село?!

Огонь тем временем разрастался. Клубы дыма стали более густыми и ядовитыми.

Когда солдаты подходили к крайним домам, из одного дома с противоположной стороны вытащили длиннобородого старика, который упирался руками и ногами. Кто-то из солдат ради смеха ткнул его прикладом карабина. Старик бросился бежать, однако не пробежал и нескольких шагов, как за его спиной раздались выстрелы. Старик упал на дорогу и больше уже не поднялся.

В этот же миг на опушке леса забило несколько автоматов.

— В укрытие! — закричал Резус. — Бегом в ближайший дом!

Сам фельдфебель укрылся за большой поленницей дров, а Барлах, бежавший за ним, залег в канаве.

Воздух становился все хуже: горело уже полсела. Ничего нельзя было разглядеть даже вблизи. Арестованные жители остановились посредине улицы.

Откуда-то со стороны раздавались отдельные автоматные очереди, но никто не знал, кто и откуда стрелял.

Вскочив на ноги, Фред бросился к ближайшему сараю. Перескочил через порог и, остановившись, огляделся. В сарае было полутемно. Дым с улицы проникал сквозь щели и больно щипал глаза.

«Долго я здесь не просижу, — подумал Фред. — Тут чувствуешь себя, как мышь в мышеловке».

Неожиданно где-то рядом раздались автоматные очереди, затем одиночные выстрелы. Несколько пуль попало в бревна, из которых был срублен сарай, и отщепило от них куски дерева величиной с ладонь.

Фред бросился на пол и подполз к двери, но в этот момент кто-то приглушенно, словно накрыв голову подушкой, закашлял у него за спиной.

Фред испуганно вскочил и, прыжком подскочив к балке, спрятался за нее. Он снял карабин с предохранителя и, присмотревшись к полумраку, сделал два шага вперед и отодвинул ногой в сторону доску в перегородке. В образовавшейся дыре он увидел двух детей: маленькую девочку и мальчика-подростка. Девочка лежала на куче какого-то тряпья, уткнувшись лицом в тряпки, чтобы не так сильно был слышен ее кашель. Пареньку на вид можно было дать лет пятнадцать. У него были светлые волосы, цвета ржаной соломы, и испуганные глаза, которыми он уставился на Фреда.

Фред опустил ружье.

«Им нужно немедленно убежать отсюда, — мелькнуло у него в голове. — Каждую минуту их могут тут найти, а через какие-нибудь полчаса огонь доберется и сюда».

Паренек испуганно огляделся, словно ища путь к бегству. Одна штанина у него была разорвана, и сквозь дыру проглядывала голая грязная коленка.

«Что же делать?» Подчиняясь какому-то внутреннему приказу, Фред подскочил к двери и распахнул ее настежь. С улицы доносился шум недалекого боя и треск горевших по соседству домов.

— Беги! — сказал Фред парнишке. — Беги же, тебе говорят!

Однако паренек, испуганно оглядываясь по сторонам, не шевелился. Он не понимал, чего от него хочет немецкий солдат.

Фред схватил его за руку и потащил к двери, но мальчик вырвался и, прижав к себе сестренку, забился вместе с ней в угол. Девочка с перепугу начала плакать.

«Боже мой, да он ничего не понимает!» — подумал Фред и приложил палец к губам, давая понять, что нужно молчать. Затем он показал большим пальцем на открытую дверь.

Отчаянно качая головой, мальчик произнес что-то непонятное.

Фред схватил его за плечо и, подтащив к двери, показал в сторону леса.

Наконец паренек, кажется, понял Фреда. В его глазах мелькнула надежда, вытесняя из них страх и недоверие.

Он шепотом позвал сестренку, не спуская, однако, взгляда с Фреда.

Фред посмотрел на улицу. Разглядеть что-нибудь на ней было трудно, так как дым от горящих домов стал еще плотнее. За двадцать-тридцать метров уже ничего нельзя было разобрать. Солдат, правда, поблизости не было: стрельба и дым, по-видимому, отогнали их в сторону.

«Они должны бежать в лес. Там находятся их люди, Это единственный шанс на жизнь. Может, им и повезет», — подумал Фред, а вслух требовательно зашептал:

— Лос! Лос! Давай-давай!

Снова подтащив парнишку к двери, Фред сказал:

— Беги в лес! Беги! Давай!

Паренек опять что-то сказал сестренке, которая забилась в угол и никак не хотела оттуда, выходить. Дрожа всем телом, девчушка обхватила руками балку и громко разрыдалась.

И тут в голову Фреду пришла отчаянная мысль.

— Побежали же! — быстро прошептал Фред и, обхватив паренька одной рукой, а девочку — другой, потащил их в сторону леса. Девочка мешала бежать: она кулачками упиралась Фреду в грудь и колотила его по животу ногами.

Пробежав несколько сот метров, Фред выпустил девочку из-под мышки, и она упала на землю. Ударившись ногой о пенек, она заплакала от боли.

— Бегите! Быстро! Давай-давай! — тяжело дыша, выпалил Фред.

На этот раз паренек сразу же понял его. Он схватил сестренку за руку и потащил к лесу. Через несколько секунд они исчезли в густом кустарнике.