Группы и кружки военного самообразования были созданы в Югославии, Болгарии, Бельгии, Англии и других странах. Вот выдержка из приказа по третьему отделу РОВС, центр которого находился в Софии: «Во всех полковых группах, всем офицерам, а также унтер-офицерам и вольноопределяющимся со средним образованием пройти повторительный курс по изданному в Париже учебнику для унтер-офицеров. Большие группы разбить на партии не более 10 человек»⁸. Было даже объявлено о приеме в полковые объединения молодых людей, достигших призывного возраста в эмиграции. Они должны были сдавать экзамены на чин унтер-офицера, а потом и на офицерский чин. /124/

Вся эта работа проводилась через отделы, которые охватывали членов Союза, проживающих на территории разных стран. В первый отдел (его начальником был генерал П. Н. Шатилов, который жил в Париже) входили: Франция с колониями, Англия, Италия, Голландия, Чехословакия, Польша, Финляндия. Центр второго отдела, начальником которого был генерал А. А. фон Лампе, находился в Берлине, и его влияние распространялось на Германию, Венгрию, Австрию, Эстонию, Латвию, Литву, Данциг. Сначала было создано пять европейских отделов, потом еще два североамериканских: к западу и востоку от Кордильер. Кроме того, председателю РОВС были непосредственно подчинены военные организации эмигрантов в Канаде, Южной Америке и Австралии. В 1928 г. был образован дальневосточный отдел РОВС, и его организации имелись в Дайрене, Мукдене, Харбине, Тяньцзине, Шанхае.

Прикрываясь вывеской организации комбатантов войны, РОВС развернул чрезвычайно активную контрреволюционную деятельность. Среди его генералов были еще полные сил белогвардейские военачальники, которые не могли смириться со своими поражениями, когда командармы Красной Армии прервали их генеральские карьеры. Генерал Шатилов, например, с которым встретился Михаил Кольцов, был активнейшим участником гражданской войны, боролся с Красной Армией на Северном Кавказе и на Украине, командовал кавалерийскими соединениями вплоть до конного корпуса, был ближайшим соратником, личным другом и бессменным начальником штаба Врангеля. Теперь в Париже в качестве начальника первого отдела РОВС он не только занимался поддержанием традиций белой армии, но и был одним из организаторов всей той деятельности, которая в закрытых документах называлась «тайной борьбой РОВС» и где использовались все средства: и разведка, и международный шпионаж, и политический террор.

В распоряжении руководителей РОВС находился так называемый «Фонд спасения России», из средств которого финансировалась разведывательная и подрывная работа этой организации в СССР. В документах Союза фонд еще называли «Особой казной для ведения политической работы по связи с Россией». По указанию великого князя Николая Николаевича руководство этой «работой» в РОВС было поручено генералу А. П. Кутепову, одному из самых беспощадных белогвардейских военачальников. Деньги поступали из самых разных источников. По сведениям, относящимся к 1927 г., одним из них был председатель «центрального объединения» А. О. Гукасов, который ежемесячно ассигновал РОВС определенные суммы. Членам Союза рассылались обращения, призывы вроде воззвания «Памятуйте о России». Все «чины», кому оно было адресовано, призывались, несмотря на тяжелое материальное положение, жертвовать в «Фонд спасения России» (помимо членских взносов, которые они должны были платить). Чтобы было ясно, куда идут /125/ средства этого фонда, здесь же пояснялось, что они расходуются «исключительно на противобольшевицкую работу». Каждый жертвователь, говорилось в другом документе РОВС, является участником широко разветвленной, самой большой активной организации в зарубежье⁹. При этом «жертвователи» предупреждались против излишнего любопытства. Нечего, мол, интересоваться, куда конкретно идут деньги, конспирация не позволяет отвечать на такой вопрос, иначе может пострадать успех «работы». И все же из-за того, как использовать средства фонда, возникали трения между Врангелем и Кутеповым, между Врангелем и великим князем.

В доверительной переписке руководителей РОВС высказывалось серьезное недовольство тем, что в разведывательной работе, которая велась под руководством А. П. Кутепова, имелись большие провалы. Постепенно выяснилось, что глубина их чрезвычайно велика. В одном из личных писем Врангеля имеется прямо-таки убийственное признание: «Попались на удочку ГПУ почти все организации, огромное большинство политических деятелей чувствуют, что у них рыльце в пушку, что углубление вопроса обнаружит их глупую роль»¹⁰. Генерал фон Лампе, которому было адресовано это письмо, сделал на полях около слов о политических деятелях пометку: «П. Б. Струве». Струве оказался, видимо, в «глупом положении» потому, что «добытая» им через Крамаржа — чехословацкого реакционного деятеля — крупная сумма была растрачена впустую. Деньги предназначались для Кутепова, для каких-то его разведывательных операций, но дело Кутепова, говоря словами Врангеля, рухнуло, как рухнули и все деньги, которые на это были добыты в разное время из всевозможных источников.

ВЧК — ОГПУ в 20-е гг. проводило смелые операции, в ходе которых чекисты сумели установить контакты со многими зарубежными контрреволюционными организациями, внедриться в Них, разгадать и предотвратить крупные антисоветские акции. Все это было похоже на детектив. И много лет спустя писатели Лев Никулин и Василий Ардаматский написали об этих событиях роман и повесть¹¹, взяв за основу подлинные, невыдуманные факты.

Операции, получившие условные названия «Трест» и «Синдикат-2», проводились почти одновременно. Они разрабатывались под непосредственным руководством Ф. Э. Дзержинского, его заместителя В. Р. Менжинского и начальника контрразведывательного отдела ВЧК — ОГПУ А. X. Артузова. В них участвовали видные чекисты Р. А. Пиляр, С. В. Пузицкий, В. А. Стырне, А. А. Ланговой, Г. С. Сыроежкин и др.

Ключевые роли руководителей монархической организации (операция «Трест») выполняли бывший действительный статский советник Александр Александрович Якушев (он же Федоров) и крупный военный специалист, бывший генерал царской армии Н. М. Потапов, перешедший на. сторону Советской власти /126/ с первых ее дней. «Трест» до 1927 г. успешно вел свою деятельность.

Прежде чем рассказать об этом несколько подробнее, вернемся ненадолго к 1923–1924 гг., когда проводилась операция «Синдикат-2». Она была задумана специально для завлечения на советскую территорию Б. В. Савинкова — одного из активных в то время руководителей зарубежной контрреволюции. Мы уже писали о его честолюбивых планах, о попытках активизировать действия созданного им «Народного союза защиты родины и свободы» (НСЗРиС). ГПУ учитывало эти обстоятельства.

Согласно разработанной в ГПУ «легенде», в Москве и других районах Советской России сформировалась и готовилась к выступлению подпольная антисоветская организация ЛД (либеральные демократы). Задача состояла в том, чтобы убедить Савинкова в силе этой оганизации, заставить поверить, что имеется возможность объединить ЛД и НСЗРиС, отделение которого якобы создано в Москве, что его будто бы ждут в России как признанного политического вождя. Молодой чекист Андрей Павлович Федоров (он же Мухин), которому была поручена роль члена ЦК ЛД, побывал в Вильно, Варшаве, Париже. Он встречался с Савинковым, его сподвижниками — Д. В. Философовым, Е. С. Шевченко, М. П. Арцыбашевым, вошел к ним в доверие и постарался убедить, что разногласия между «накопистами» и «активистами» в ЛД могут привести к расколу, если Савинков на месте не решит, кто прав.

Сохранились письма, которые писали из России полковник С. Э. Павловский и руководитель отделения НСЗРиС в Вильно И. Т. Фомичев. Оба были посланы Савинковым для проверки достоверности ЛД, но первый был арестован ГПУ и, спасая свою шкуру, писал то, что ему приказывали, а второй, оставаясь на свободе, стал жертвой разработанной ГПУ «легенды». В мае 1924 г., приехав второй раз в Москву, Фомичев присутствовал на инсценированном чекистами заседании руководства «контрреволюционной организации». После этого он писал Савинкову: «Встречаюсь с нашими общими друзьями и иногда принимаю участие на заседаниях главного правления, что дает мне возможность знакомиться с работой и главными членами правления, а также принять посильное участие в работе». Далее он сообщает, что письмо Савинкова главному правлению «фирмы» (ЦК ЛД) было получено через А. (А. П. Федорова) и обсуждалось на заседания. Письмо, уверял Фомичев, произвело хорошее впечатление, особенно «ваша поддержка осторожных…». Савинков, вероятно, не мог пройти равнодушно мимо следующего вывода Фомичева: «Все объединились в одной мысли: организация проделала большую подготовительную работу, накопила много сил и энергии, создала, благодаря имеющихся связей, благоприятные условия для работы, но нет опытного руководителя, т. е. вас, который мог бы эти силы, /127/ энергию, преданность делу умело и целесообразно использовать в интересах нашей работы»¹².