Со своей стороны, африканские вожди вскоре также начали приводить группы невольников на побережье. Так, например, был основан невольничий рынок в Мпинди, все больше продавали рабов в Луанде, затем крупными пунктами сбора, покупки и вывоза невольников стали Кабинда, Лоанго, Малембо и другие селения.

Постепенно складывалась система помбейруш, получившая впоследствии распространение не только в Конго и Анголе, но и в другой португальской колонии — в Мозамбике. «Помбейруш, первоначально португальцы — агенты постоянных резидентов в крупных торговых центрах, затем доверенные рабы-африканцы или мулаты, которых португальцы специально обучали торговать рабами и вести караваны рабов. Название “помбейруш” происходит от слова Пумбо, испорченное Мпумбу, т. е. страна бавумбу, одного из подразделений народа батеке.

Путь помбейруш в XVII в. лежал из столицы Анголы Сан-Паулу-Ди-Луанда в столицу Конго Сан-Сальвадор, а оттуда через провинцию Мбатта в область Окаяга и Пумбо. По этому пути шли бесчисленные караваны рабов, несших к тому же ценные товары глубинных районов — слоновую кость, дорогие ткани местного ремесленного производства и пр…

Обязанность постоянных резидентов в Мбанза-Конго, в Мпппди и других городах заключалась в том, что они принимали рабов, которых им приводили помбейруш» [229, с. 173; 312, с. 739]. Эти же резиденты, впрочем, как и остальные португальцы, покупали рабов и для себя, с тем чтобы потом их выгодно перепродать на невольничьи корабли.

Очень скоро португальские власти отказались от посылки, в глубь Африки служащих торговых компаний. Они приводили на побережье недостаточное число невольников и много рабов присваивали себе, получая от их продажи непосредственно капитанам невольничьих кораблей большую прибыль.

Теперь от побережья в различные районы, например через страну батеке, которые стали крупнейшими посредниками в работорговле, португальцы отправлялись в длительные работорговые экспедиции во главе небольших групп африканцев, затем португальцев сменили мулаты. Из Анголы они шли через Конго в глубинные районы континента, скупая по дороге рабов, и возвращались обратно во главе больших невольничьих караванов.

Вскоре после того, как португальцы начали вывоз африканцев из Анголы, они стали провоцировать столкновения между последней и государством Конго. Основная цель была получение большего числа невольников, ибо почти всех военнопленных продавали португальцам. Но португальцам важно было так же ослабить и тех и других, чтобы уменьшилась опасность сопротивления африканцев европейцам.

Первый завоеватель Анголы, Д. Новаиш, использовал войска правителя Конго против племен Анголы. Затем, захватив часть Анголы, он стал «добывать» невольников не только в этих областях, но и систематически совершая работорговые налеты на провинции Конго. Подобным образом поступали все последующие колониальные деятели.

Начиная с последней четверти XVI в. в Анголе и Конго идет бурное развитие работорговли. В покупке и перепродаже невольников принимали участие фактически все португальцы, жившие в колониях, — от губернатора до самых низших колониальных, чиновников. Активно торговало рабами духовенство. Духовенство и работорговля — это особая, очень важная тема в истории Анголы и Конго. Стяжательство служителей церкви, тайное и явное участие их в работорговле доказывается многочисленными документами и свидетельствами современников. Венец всех этих «деяний» отцов церкви — процесс по обвинению в работорговле епископа Конго и Анголы Мануэла Баптисты в первой половине XVII в. [312, с. 335–339].

Как развивалась трансатлантическая работорговля в других областях Африки? Напомним коротко главные этапы ее развития. Европейцы застали сравнительно небольшое развитие рабства в Тропической Африке. Оно существовало, но рабовладельческий уклад не играл большой роли в жизни общества. Рабов было немного, основным источником их пополнения были межплеменные войны. Но никогда в рассматриваемых нами частях континента войны не велись специально ради захвата рабов. Распространено было долговое рабство, обращали также в рабство за определенные обычным правом преступления. В целом обращение с рабами не было жестоким, и зависимость невольников уменьшалась от поколения к поколению. Работорговля, хотя и была распространена повсеместно, нигде, за исключением районов, связанных с транссахарской или арабской работорговлей, не имела большого значения.

На всем западном побережье Африки процесс постепенного, расширения работорговли, «втягивания» в нее африканцев, приспособления обычного права к запросам работорговцев растянул я на три века.

От межплеменных войн к войнам ради захвата невольников, затем к разбойничьим набегам, внезапным нападениям на селения с целью захвата рабов, к продаже в рабство людей своего родного племени и приспособлению норм обычного права к требованиям работорговцев и, наконец, к повсеместному развитию «киднэппинга» — воровства, похищения и продажи любого человека, которого ты в состоянии захватить, пока он не захватил тебя, — вот путь развития работорговли в Тропической Африке.

В Конго и Анголе португальцы заставили африканцев пройти весь путь развития работорговли чуть больше, чем за полвека. И ни в одном районе Африки зависимость развития работорговли от требований европейцев не прослеживается так, как в Анголе и Конго.

Процесс работорговли в этих странах, особенно в первые полтора столетия после своего начала, по сравнению с другими областями был наиболее варварским. Нигде больше захват невольников не сопровождался такими бесчисленными бесчинствами и грабежами. В других областях Африки европейцы сами не шли в глубь континента за рабами. Невольников приводили африканцы. Здесь португальцы с огнестрельным оружием, с военным опытом и боевой сноровкой европейцев сами возглавляли отряды охотников за невольниками.

Уже говорилось о том, что, как только была создана компания по торговле невольниками, отдельные агенты, минуя правителя Конго, отправлялись за рабами, скупая их у отдельных вождей.

Вассалы правителя Конго, почувствовав поддержку европейцев и получая много товаров в обмен на рабов, начали стремиться к самостоятельности, не подчиняться распоряжениям правителя государства. Разжигание работорговли вело к децентрализации государства Конго. Как следствие развития работорговли началось возвышение Сойо, правитель которого умело использовал выгоды посреднической торговли.

Правители удаленных провинций — небольших политических объединений, ранее вассальные королю Конго, выходят из повиновения. Они развязывают войны и междоусобия с единственной Целью захватить как можно больше военнопленных для продажи их комиссионерам. Войны, которые раньше вспыхивали лишь, в периоды междуцарствий и никогда не были ни продолжительными, ни кровопролитными, становятся постоянно действующим фактором в жизни государства. Деятельность португальцев-комиссионеров окончательно ушла из под контроля короля Конго…

Вопрос о работорговле, ее страшных последствиях для Конго, просьбы “упорядочить” ее становятся настойчивым лейтмотивом переписки Аффонсу с королем Португалии в последние четверть века его правления (Аффонсу I умер в 1543 г.). Он писал, «что работорговля привела его страну в состояние анархии. Воры и злоумышленники могут схватить любого из его подданных — даже сыновей знати и собственных сородичей его, короля, и увести их в рабство» [229, с. 177; 245, с. 260]. Аффонсу просил также короля Португалии «не обращать в рабство свободных баконго» [232, с. 177].

А португальцы настойчиво требовали новых и новых невольников. Вожди {ни в Анголе, ни в Конго не успели еще выделиться работорговцы-африканцы, не бывшие вождями племен) стали отдавать им преступников, осужденных к продаже в рабство. Следующим шагом было расширение перечня преступлений, за которые человека, а затем всю его семью продавали в рабство чужеземцам. Если в остальных местах западноафриканского побережья процесс приспособления норм обычного права к запросам работорговцев закончился в начале XVIII в., то в Анголе и Конго преступления, за которые ранее полагалась смертная казнь, уже со второй половины XVI в. наказывались продажей в рабство европейцам.