Поэт подбегает, встает на колени, обнимает укрытую одеялом девушку.

— Абелите…

Девушка с трудом открывает глаза. С огромной нежностью глядит она в лицо Райниса… с усилием поднимает руку… пытается закрыть царапину от пули на щеке… Рука Абелите бессильно падает…

Крупные слезы катятся из глаз Райниса. Он тихо, одними губами, шепчет:

— Абелите…

Вступает скорбная, тревожная музыка.

Рассвет. Поля и перелески тонут в синей дымке утреннего тумана.

На горизонте отсветы далеких пожаров…

На фоне бегущих тяжелых облаков тихо качаются могучие сосны.

Над их кронами поднимаются дымы пожарищ…

Опушка леса. Вдали на холме догорает разрушенный замок.

По дороге медленно проезжает драгунский разъезд…

Музыку сменяет скрип колес. По лесной дороге, подпрыгивая на ухабах, движется крытая крестьянская повозка.

Старичок-возница останавливает утомленных лошадей перед завалом из больших бревен. Он заглядывает в глубь повозки и доверительно говорит:

— Вот мы и приехали…

Из повозки выходит Райнис в брезентовом пальто поверх полушубка и в высоких сапогах. Он помогает сойти Аспазии, которая также одета в крестьянское платье.

Возница показывает кнутом в глубь леса.

— Вот видишь там сосны… Туда и ступай… А как приедешь, крикни одно слово — «Райнис»…

Поэт с удивлением переспрашивает:

— Райнис?..

Старичок наставительным тоном подтверждает:

— Ага… Райнис… Запомнишь?

Райнис невольно улыбается.

— Запомню… Ну, спасибо.

Аспазия нервно оглядывается на дорогу.

— Скорее, Ян…

С верхушки высокой сосны спускается какой-то мальчик в рваной куртке. Он пронзительно свистит.

Из глубины леса раздается ответный свист.

Густая чаща. В оврагах местами лежит снег. Между стволами деревьев клубится зимний туман.

Райнис и Аспазия пробираются через бурелом. Поднимаются вверх по еле заметной тропинке… Выходят к большой поляне.

Поэт, немного помедлив, громко кричит:

— Райнис!..

Лесное эхо разносит по чаще:

— Ра-а-айнис…

Из глубины леса выходит крестьянин с винтовкой за плечами и охотничьим ножом у пояса. Хотя он стал старше и борода его поседела, но поэт сразу узнает в нем человека, имя которого стало его знаменитым псевдонимом.

За крестьянином Райнисом в разных местах появляются из кустарника еще человек десять партизан, вооруженных ружьями, пиками, топорами…

Где-то вдали снова звучит сторожевой свист. Он тонет во вступающих аккордах музыки.

Крестьянин Райнис подходит к поэту, испытующе на него смотрит.

— Кто ты такой?

Поэт достает паспорт и отдает его партизану.

— Меня зовут Арвид Наглиньш…

Крестьянин Райнис раскрывает паспорт и, посмеиваясь, искоса посматривает на собеседника. Тот в свою очередь улыбается.

— А я тебя знаю… Помнишь нашу встречу на дороге?.. Лет десять тому назад?

Партизан возвращает поэту паспорт.

— Я тебя сразу узнал. Здравствуй, Райнис!

Из леса выходят новые «лесные братья».

Аспазия беспокойно прислушивается к далекому пересвисту.

— Что же мы медлим?..

Крестьянин Райнис ее успокаивает.

— Не бойся… Здесь, в этих лесах, хозяева — мы…

Он двигается вперед, показывая дорогу.

Партизаны окружают Аспазию и Райниса и ведут их к поросшей соснами дюне…

Пустынный берег. Здесь сосны совсем близко подходят к морю.

Сердито шумят морские волны. Партизаны спускают на воду лодку.

У рыбачьих сетей ждет Аспазия, зябко кутаясь в свой бурнус.

Возле большого камня стоят оба Райниса. Поэт крепко пожимает руку партизана.

— Ну, Райнис, я надеюсь, нам удастся с тобой встретиться и в третий раз.

— А ты всегда с нами. Мы поем твои песни, Райнис.

Поэт спускается с дюны к морю, оборачивается к лесу и долго смотрит на качающиеся сосны… на плывущие в небе тяжелые облака.

Он тихо, проникновенно начинает говорить… и слова его звучат, как клятва…

— Привет тебе, Россия… Привет, Латвия… мой дом… мое сердце… Привет вам, мои боевые друзья!.. Как бы ни легли мои пути, я клянусь бороться за дело рабочего класса… бороться за счастье человечества… пока я жив!!.

Проносясь над морем, кричат чайки…

Стонут и кренятся под ветром могучие сосны…

Торжественно звучит музыка.

Книга большого формата с надписью на переплете: Я. Райнис. «Огонь и ночь».

На нее ложится другая книга — «Конец и начало»…

Быстро движутся, наплывая одна на другую, все новые и новые книги Райниса… «Тихая книга»… «Золотой конь»… «Вей, ветерок»… «Муза в боях»…

Книги напечатаны на латышском… на русском… на многих других языках…

На фоне музыки вступает негромкий голос диктора:

Из года в год, в каждой новой книге Райниса с новой силой звучал пламенный голос поэта революции…

Больше не видно книг. Их сменяет текст Почетной Грамоты…

И снова говорит диктор:

Он верил в светлое будущее своего народа, и Советская Латвия ответила ему великой любовью!..

Памятник Райнису. Весеннее солнце ярко освещает застывшую гранитную фигуру юноши — олицетворение мечты великого поэта…

Музыка финала.

Суровое северное море. Хмурое небо. Волны…

Мчится звено торпедных катеров.

То зарываясь в воду, то взлетая на гребень волны, несется ведущий катер.

Сигнальщик на мостике медленно обводит в бинокль горизонт, напряженно всматривается вдаль. Ветер хлещет его водяной пылью, треплет на нем одежду, перехватывает дыхание.

В каше бинокля, сквозь туманную дымку, начинают появляться очертания вражеского корабля, и в ту же секунду раздается звонкий детский голос сигнальщика:

— Корабль противника на горизонте, справа восемьдесят!

Сигнальщик опускает бинокль, и мы видим его юное задорное лицо. Это тринадцатилетний воспитанник катерников Сережа Столицын.

За спиной мальчика стоит командир звена.

— Справа восемьдесят — точно! — подтверждает офицер и командует в микрофон: — Аппараты… товсь!

Сережа с гордостью взглянул на командира, но едва успел снова вскинуть бинокль к глазам, — над катером просвистел вражеский снаряд, и где-то недалеко раздался глухой взрыв.

Новый снаряд разорвался у самого борта. Сильный удар взрывной волны вздыбил катер.

На мостик рухнул столб воды, сбил Сергея с ног, накрыл пулеметчика.

Пробиваясь сквозь огонь противника, катера рвутся к цели.

Вражеский корабль виден теперь ясно.

Сергей продолжает вести наблюдение. Новый взрыв сотрясает катер.

Осколок вражеского снаряда срезает верхушку флагштока и антенну.

Сбитый вымпел, мелькнув в воздухе, летит за борт.

Сергей срывается с места, прыгает на ют.

— Крепче держись, сынок! — тревожно кричит ему боцман катера мичман Булат.

Над катером взлетела волна, накрыла мальчика. Булат невольно рванулся к нему:

— Сережа!

Вода схлынула. Сергей поднялся. В руке у него спасенный вымпел.

— Залп! — командует офицер.

Катер вздрогнул.

— Торпеды вышли! — доложил торпедист.

На воде легли белые следы торпед.