- Он был чудовищем, воспитанным жестокостью. Но если даже застрелился от того, что не смог тебя вернуть, значит, реально любил.
- Я бы, может, и не дал ему покончить с собой, при всех ему минусах. Я б сказал, жизнь, возможно, и страшная, но очень увлекательная штука, и даётся она только один раз. У меня тоже в жизни всякого дерьма навалом было. Поэтому послушай меня, Квентин: надо вставать и идти дальше.
Перед тем, как закрыть глаза и уснуть, Мэлори задала саркастически-шутливый вопрос:
- Вот интересно, если я уйду к другому, ты тоже застрелишься?
Фернок предчувствовал, что вскоре ей приспичит сморозить какую-нибудь ерунду и был заранее к этому готов:
- Ага, целых три раза… - он медленно прикрыл усталые глаза, и сам не заметил, как засопел…
Жестокие условия, в которых рос Квентин, научили его делать все обдуманно, но быстро, без колебаний! Вот и в этот раз он поступил также: достал из-под подушки спрятанный Ругер, зарядил его... а затем обдуманно и быстро, не колеблясь, выстрелил себе в голову!
Кровь моментально обрызгала фотографию с изображением, казалось бы, самой счастливой пары на свете. Тело откинуло на вторую половину кровати. Затем, подергавшись, оно обездвижилось.
Умирающий прохрипел последнюю фразу - ту, что совпадала с последней мыслью.
- Мэлори... - и дрожащая рука повисла над полом.
Вставая утром, Фернок, бывало, выкрикивал:
- Знаете, что такое выходной - это когда проснулся, позавтракал и сразу стемнело!
На улице повелительствовала отличная погода, машины, как всегда, вредили экологии, во дворе бегали маленькие дети, а по телевизору шла всякая белиберда, которую граждане
привыкли переключать, не жалея.
Как только на экране появился лик пожилого ведущего спортканала Оливера Ларсена, Фернок живо забыл про яичницу и поудобнее расселся на стуле.
- Самая амбициозная задача болельщиков регбийной команды Тигры Мракана – поддержать своих кумиров. Напомню, ребята могут сделать это, пожертвовав всего несколькими долларами, зачислив электронные деньги на официальный сайт команды.
- Все еще потешаешь, Ларси? – беззлобно усмехнулся Фернок, но, услышав голос любимой (приемной) дочери, был вынужден отвлечься, - Ладно, давай!
Джиллиан прислушалась к чуть ли не молитвенной просьбе Эсмонда быть к Мэлори более снисходительной, и у него даже вышло уговорить ее съездить с ней на концерт. Сегодня должны были выступать заграничные певцы в одной из картинных галерей музея имени Патриксона. Девочка предположила, это мероприятие будет веселее и интереснее, чем все те, на которых она присутствовала ранее…
- Вы, как я понимаю, наметились туда съездить вдвоем? Без меня? – Эсмонд создал обидчивое выражение.
Дочь не поленилась объяснить, почему они так решили:
- Ну, просто мы должны побыть вдвоем, чтобы получше привыкнуть друг к другу. А ты разве против…?
- Я? – улыбнулся “отец”, - Нет, что ты? Напротив, признателен тебе.
Джиллиан подпрыгнула от радости:
- Правда?
- Еще бы. Ты принимаешь активное участие в постройке семьи, хотя, по сути, ты - самый младший ее член. А насчет Мэлори переживать, действительно, не стоит, ведь она уже давно к тебе привыкла и, честно сказать, даже я не ожидал, что это случится так быстро…
- Мы живем вместе уже больше двух лет. Данная заслуга принадлежит нам троим. Но если копнуть чуть глубже, то становится ясно, больший вклад внесла именно ты…
- Ты так выросла с первого дня нашего знакомства... Стала взрослой. Скажи, как тебе твоя новая мама?
- Мама? - удивилась Джил, - Вы, вроде, даже не женаты.
- Пока - да. Красиво сделанного предложения руки и сердца еще не было. Но ведь родители это, прежде всего, люди, которые о нас заботятся.
- Так мне тебя звать папой или Эсмондом?
Фернок улыбнулся.
- Да как хочешь - он гладил ее и одновременно отвечал на вопросы, питая глубокие отцовские чувства, - Знаешь, не слушай меня, когда я говорю, что тебе небезопасно ходить в такой одежде. Моя дочь не может ничего бояться.
- Вот видишь, все наши разговоры помнишь…
Эсмонд проводил обеих женщин до такси, заодно прогулялся.
Перед тем, как забраться в салон, Мэлори поцеловала его в щеку.
- Ну, все жди, будем вечером…
Джиллиан впервые за последнюю неделю назвала кормильца отцом:
- Пока, пап, еще увидимся…
Когда машина дернулась, слившись в потоке, экс-комиссар сказал тихо-тихо:
- Да я и не сомневаюсь…
“Увидимся”
Фернок вернулся в квартиру, сняв одежду и разлегшись на кровати перед “ящиком” в ожидании очередного выпуска спортивных новостей, как какой-то барин. Честно признаться, он был несоизмеримо доволен, что его оставили в гордом одиночестве, пускай ненадолго.
- Шикарно…
- Что ты хочешь, Эсмонд? Чего ты ждешь от жизни?
- Я еще не определился. Но точно не того, что было раньше. Как бы эгоистично не звучало, но меня пока все устраивает…
- Это не эгоизм, это - обостренная форма жадности. Ты ждешь того, чего никогда не произойдет.
- Может быть. Ну, а мне-то что? Все же хорошо…
- Ты забыл сказать ”пока”.
- Пока – слово, которое не требуется произносить.
- Ибо отнести можно ко всему?
- В точку.
- Мэл, ты звонила?
- Да, но ты не взял…
- Значит, не услышал.
- Ну, что ж, бывает…
- Когда вас встречать?
- Да скукота невозможная. Джил ужасно недовольна галереей. Скоро, в общем, назад поедем, наверное, не знаю…
- Хорошо, жду!
Как только на экране появился лик пожилого ведущего спортканала Оливера Ларсена, Фернок живо забыл про хорошую возможность уснуть и поудобнее подложил под спину подушку.
- Крепчайте, дорогие болельщики, Тигры Мракана только что, вернее, пять минут потерпели разгромное поражение, уступив своим кровным врагам из солнечного Хьюстона!
Узнав, что “наши просрали”, Фернок ругнулся:
- Твою мать! – и залпом осилил банку вискаря…
Смачно рыгнув, он к чертям вырубил телек и решил вздремнуть…
“Да уж, позорники. Чтобы бездарно слить такой потенциал – нужно постараться. Я бы их тренера подвесил за яйца”
- Если не врать, Эсмонд, если посмотреть правде в глаза, вся твоя жизнь – попытка оправдать непростительное. Та чреда тяжелых испытаний, через которые ты кое-как прошел – специальная проверка. И она показала, что ты не справился, испортившись, изменившись в худшую сторону. Что можешь сказать в ответ на правду?
Эсмонда знобило ночью…
- Ты хотел семью – ты ее, считай, получил. Но ты не понял, что с ней нужно делать, не разобрался. А знаешь, почему? Потому что ты ее недостоин? Вспомни Дрю и Мигеля. Неидеальны были, да, нарушали правила, косячили, промышляли мошенничеством. Но ты их убил, будучи таким же преступником, как они. А вспомни мальчика по имени Чарли, которого грохнул из револьвера. Он тебе вообще ничего не сделал. За что? Почему ты такой урод, а? Почему, Эсмонд?
