- Вы хорошо знали бесконечно уважаемую миссис Дэ Воро, которая указала в завещании вашу духовную близость…

Блейк, как бы сильно не грезил о бабле, пошел наперекор растущему желанию:

- Это бред. Я лишь несколько дней у нее пробыл из-за жалости. За столь короткое время полюбить человека невозможно…

Чанг улыбчиво возразил:

- Ошибаетесь, Дэвид – мигом позже рассекретив свою точку зрения, - К глубокой старости люди, а в особенности одинокие женщины, любую мелочь расценивают как спасение. Любой приятный жест, любое доброе слово… - а затем встал с кресла и сменил тон на более громкий, - Да все что угодно! Старость – последняя остановка человека, которую, чтобы не бояться, нужно проживать в тепле! Тепло – это любовь, любовь старухи к незнакомому человеку, согласившемуся помочь, разве вы не согласны?

Клиент тоже привстал, и хорошо… хорошо обдумал ответ. На самом деле он все прекрасно понимал. То ли дело юрист, до которого только-только дошло, что показушное слабоумие господина Блейка является крепкой смесью застенчивости и неуверенности. Этакая психологическая защита, присущая исключительно добрым ЧИСТЫМ людям, склонным к состраданию и сопереживанию.

- Да, конечно. Одинокая женщина, вынужденная скрывать следы скорби на мирских мероприятиях, не могла найти никого другого и обратилась за помощью к тупому алкашу, на уме у которого молоденькие шлюхи и большие мани…

Это рассуждение вслух ввело юриста в некое замешательство:

- Вы о ком сейчас? – спросил мистер Чанг.

Дэвид ответил:

- Не суть… - увидев в окне следившего за ним проказника Дрю.

Через пять минут:

- Что ты так долго? Я уже заждался…

Мигель Роше (полицейский, напарник Дрю), протяжно откашлявшись, начал передавать, что выведал, когда подслушивал прелюбопытный треп алкаша и юриста, стоя за дверью:

- Ты не представляешь, какой фарт выпал этому кретину, дружище!

По своей натуре Дрю славился менее эмоциональным и впечатлительным, нежели Роше, а потому все воспринимал

более спокойно и не ожидал от второсортных затей чего-то наживного:

- Ну, слушаю…

- Там такое! – Роше выпучил глаза, замахал руками во все стороны.

- Что?

- Как я понял из разговора, кретин приударил за одной престарелой иностранкой, скончавшейся не так давно…

Дрю перебил товарища для того, чтобы отпустить очередную колкость:

- Ого, теперь понятно, почему у него с молоденькими не клеилось. Геронтофил латентный!

- Может, да, а, может, просто ухаживал, в смысле помогал…

- Да ничего. Он не извращенец, а натуральный хитрец! Если бы мне предложили такое бабло, я бы тоже рискнул провести ночь с богатой сучкой. А что? Старая не старая, с виски потянет…

- В общем, карга, видать, почувствовала, что скоро отдаст концы, и сделала завещание на все свое имущество. Получить его законным путем сможет лишь кретин.

Дрю сообразил:

- Ого!

- Вот так вот…

- Мда, недооценивал я его. Чуть было не упустил личное счастье…

Минутой позднее.

Юрист спросил:

- Ваше последнее слово?

Дэвид целую минуту размышлял над решением. И его окончательное прозвучало на удивление тихо:

- Нет.

Чанг тоже прибавил в скромности:

- Вы хорошо подумали? Учтите, больше такого шанса может и не подвернуться…

А на этот вопрос клиент ответил значительно смелее:

- Да!

- Я подумал очень хорошо. Лучше, пожалуй, не сможет никто из ныне живущих…

А меж тем подлецы все болтали, обговаривая план покушения и дальнейшего допроса с целью получения желаемого:

- А потом что с ним будем делать, когда свое получим? Убьем, что ль? – в их дуэте почти все решения принимал Дрю, отличавшийся большей изощренностью, - Если отпустить, то точно нажалуется…

Вэйлонд умел страшное произносить с легкомыслием:

- Не исключено. Кстати говоря, вариант неплохой, я бы сказал, подходящий для создания счастливого финала…

Роше в тему вспомнил не самое плохое отношение шефа к Дэвиду и не мог не передать подельнику:

- Сам знаешь кто частенько вступается за кретина. И, по-твоему, наш запланированный поступок поддается хоть

какой-то морали, а?

Дрю не понравились эти сомнения:

- Брось про мораль – нахмурив скачущие брови, он запихнул в рот жевательную резинку освежающего действия, - У шефа, например, она подавно отсутствует. Положил сорванцов на той квартире, да с таким напускным цинизмом, что никакой писатель не опишет. Помнишь перестрелочку?

- Угу – чуть сжался Мигель, - Такое не забывается…

- И я о том же! – Дрю выплюнул жвачку, - Поступок плохой, но он же сделал это, верно? И ничего, живет! Так почему мы, крутые парни, ничего подобного позволить себе не можем? Мы что, какие-то особенные? – затем приклеил ее Роше на лоб за то, что тот случайно наступил ему на ногу.

Напарник мотнул башкой в сторону:

- Нет…

Вэйлонд повторил, но уже с улыбкой:

- И я о том же!

Чанг не имел привычки переубеждать, но он никогда не скрывал любопытства, которое сейчас его мучило сильнее, чем когда-либо:

- Причину отказа назвать можете? – спросил он, уставив взор в потолок из белой штукатурки.

Дэвид произнес по слогам:

- Я ни-че-го ни-ко-му не обя-зан о-бъя-снять, - а потом нормально, - Поняли?

Юрист как-то неприятно ухмыльнулся:

- Да что тут не понимать…

- То-то.

Перед тем, как удалиться из кабинета, Дэвид, положа руку на сердце, попросил Чанг:

- И да, забудьте мой номер, а меня больше не тревожьте. Вот вообще… никогда! Чтобы ни одного звонка не поступило! А иначе я подам на вас в суд! – последнее высказывание было

грубой шуткой, которую хозяин офиса никак не воспринял.

Он помотал своей блестящей лысиной:

- Придурок…

- Надо ж таким быть…

Страдающий от резких перемен в настроении, объясняемых все тем же алко-пристрастием, временами грубоватый Дэвид вышел на улицу. Неспешно прошагал двадцать метров, благополучно преодолел недлинный квартал.

Старые “друзья” не упускали его из виду, обмениваясь жестами, шепча друг другу.

К объекту подбежали, когда тот пересек очередной пешеходный переход. Судя по недовольной реакции Блейка,

было очевидно, его не устроила эта спонтанная встреча:

- Что вам нужно? – экс-коп опалил их презрительным взором, опустившись до пристойного в сложившейся ситуации оскорбления, - Утерявшие стыд деграданты…

Изумившись борзостью безукоризненно вежливого и осторожного Дэвида, Дрю его предупредил:

- Ты это, поаккуратнее с терминологией давай, а то кое-кто пожалеет…

Блейк выказал крайний интерес:

- Кто? Хочешь сказать, я?

Роше решил смягчить обстановку:

- Да брось, шутка же…

Но это ничего не исправило:

- Заткнись! – Блейк пребывал в гневном возбуждении и не особенно старался выбирать выражения, говорил – как думал, - Тебя не спрашивали!

Собрав в кулек остатки вымышленной нравственности, Вэйлонд впрягся за друга:

- А чего ты такой подвешенный-то? Может, от радости? Ты же, вроде, в богачи записался…

- Да! – чуть не подпрыгнул Мигель, - И, наверное, жаждешь с кем-то поделиться…

Дабы не способствовать ухудшению и без того не респектабельного положения, следующее ругательство Дэвид оставил в мыслях:

“Подслушивали… Вот уроды”

Секундой позже Роше неприятно поразил Блейка, выдав ложь, за которую впоследствии сильно поплатился:

- Шеф не аскетичен и привык брать от жизни по максимуму. Идти против его воли не советую…