Советским войскам на этом участке фронта противостояла группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Буша. В нее входили 63 дивизии и 3 бригады, включавшие 1 миллион 200 тысяч человек, 9635 орудий и минометов, 932 танка, 1342 самолета. Общая глубина линии обороны «Фатерлянд» достигала 250—270 километров [104] .
С ответственным за Белорусское направление Василевским Сталин встретился вечером 18 июня. Маршал доложил о ходе подготовки 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов, и Верховный подробно остановился на использовании 5-й гвардейской армии Черняховского. Основной задачей танковой армии Сталин считал быстрый выход на реку Березину, захват переправ и освобождение города Борисова.
Начало операций фронтов было сдвинуто на один день. Это позволяло после начала наступления 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов передать авиацию дальнего действия в распоряжение Рокоссовского. Спустя три года после германского нападения на Советский Союз красные знамена сталинских армий уже неудержимо устремлялись дальше на запад.
22 июня на участке 1-го Прибалтийского фронта была проведена разведка боем, и оборона немцев была прервана на глубину 6—8 километров. На следующий день, после мощной артиллерийской и авиационной подготовки, началось общее наступление фронта. Пятясь под напором советских частей, противник отошел на левый берег Западной Двины.
Углубив прорыв до 30 километров и захватив плацдармы на противоположном берегу реки, 24 июня дивизии фронта Баграмяна соединились с войсками 3-го Белорусского фронта Черняховского, совершив стремительную Витебско-Оршанскую операцию. После двухдневных боев немцы потеряли 20 тыс. человек, а среди пленных оказалось 4 генерала. 8 июля был окружен немецкий гарнизон у столицы Литвы Вильнюса, и советские армии вышли к Неману.
Войска 2-го Белорусского фронта тоже начали наступление 23 июня. Через три дня передовые части форсировали Днепр, захватив плацдармы севернее Могилева, а 28 июня город был взят штурмом.
Как и планировалось Сталиным, 24 июня на восточный вал германских войск в очередной раз обрушился удар бомбардировочной авиации; артиллерия разрушала оборонительные сооружения в течение двух часов. Сразу после прорыва оборонительной полосы на двух участках началось стремительное фронтальное наступление 1-го Белорусского фронта
Местность, на которой развернулись боевые действия, представляла собой край труднопроходимых болот и лесов, многочисленных рек и озер; природа словно специально создала здесь готовый оборонительный форпост. Войска Рокоссовского имели на двух направлениях задуманного им двойного главного удара пятикратное превосходство над противником.
К утру 27 июня 9-й танковый корпус перехватил все шоссе и переправы северо-восточнее Бобруйска, а 1-й гвардейский танковый корпус вышел к городу северо-западнее, завершив окружение сорокатысячной группировки врага. Противник сопротивлялся отчаянно, но 29 июня город был взят.
Бобруйская операция завершилась пленением более 20 тыс. солдат и офицеров противника, 50 тыс. трупов осталось на поле боя; захваченными и уничтоженными немцы потеряли 366 танков и самоходных орудий, 2664 полевых орудия.
Превосходство Красной Армии было подавляющим, и Сталин не стал дожидаться полного уничтожения окруженных немецких группировок под Витебском и Бобруйском. 28 июля он определил дальнейшие задачи. Он дал приказ не ввязываться в затяжные бои и 3 июля направил войска Рокоссовского и Черняховского по сходящимся направлениям к Минску. Баграмяну было приказано освободить Полоцк и наступать на Глубокое.
Минск был освобожден в тот же день, 3 июня. Город лежал в руинах. Уверенные, что Минск еще в их руках, немецкие командиры наталкивались на советские заслоны восточнее города; их подразделения, пробивающиеся на запад, оказались в двойном окружении.
Только за первые 12 дней, с 22 июня по 4 июля, группа армий «Центр» потеряла 25 дивизий, лишившись 300 тыс. солдат и офицеров; в последующие недели к ним добавилось еще 100 тыс. военнослужащих. В числе пленных оказалось 57 тыс. солдат и офицеров и 12 генералов. Взбешенный поражением, Гитлер сместил командующего группой «Центр» Буша; его заменил генерал-фельдмаршал фон Клюге.
Сталин тоже сделал свои оценки. 26 июня после салюта в честь освобождения Витебска командующему 3-м Белорусским фронтом Черняховскому было присвоено звание генерала армии. А после завершения, с 23 по 28 июня, Бобруйской операции, когда Москва салютовала войскам К.К. Рокоссовского, приказом Сталина командующему было присвоено звание Маршала Советского Союза.
В целом Верховный главнокомандующий был доволен результатами операции; однако в письме командующим всеми четырьмя фронтами он указал и на недостатки. Он видел их в том, что вследствие нарушений передислокации штабов и командных пунктов теряются связи с подчиненными и высшими штабами; штабы в течение длительного времени не знают обстановки. Отсутствие руководства и комендантской службы при прохождении войсками дефиле и переправ приводит к перемешиванию частей, скоплению войск и потере времени. К крупным недостаткам он отнес отвлечение главных сил на решение второстепенных вопросов и беспечность, с которой, двигаясь вперед, командиры не заботятся о разведке и охранении.
Сразу после освобождения Минска, 4 июля, Сталин утвердил директиву по отсечению группы армий «Север» от группы «Центр» и выходу советских войск к границе Восточной Пруссии. 9 июля он рассмотрел окончательно план Ковельской наступательной операции 1-го Белорусского фронта. Она предусматривала разгром ковельско-люблинской группировки немцев, овладение Брестом и выход широким фронтом на Вислу с захватом плацдарма на ее западном берегу.
Без остановок и промедления войска 3-го, 1-го и 2-го Белорусского и Прибалтийского фронтов развернули наступление в направлении Каунас—Даугавпилс—Рига к побережью Балтийского моря, отрезая пути отхода немецкой группе «Север». Южнее 1-й и 2-й Белорусские фронты успешно продвигались к Лиде, Гродно и Бресту. Фронт стратегического наступления Сталина развернулся от Балтийского моря до Карпат, и его армии – на протяжении 400 километров – вышли на государственную границу.
К началу августа 1944 года советские части вышли на границу Польши. Генерал-майор фон Бутлар пишет: «Разгром группы армий «Центр» положил конец организованному сопротивлению немцев на Востоке». Гитлер был в ярости. Он снял с поста главнокомандующего группой «Центр» фон Клюге и на его место назначил генерал-фельдмаршала фон Моделя, считавшегося мастером оборонительного боя.
Общее положение теперь носило совсем иной характер, чем в период, когда враг стоял у стен советской столицы. И все-таки в 1944 году немцы оказались в Москве, точнее, Сталин сам «показал врагам Москву»…
После неоспоримого триумфа советского оружия он произвел своеобразный антипарад, развенчивающий значимость былых побед германских войск. 17 июля он распорядился провести по улицам столицы Советского Союза 57 тыс. солдат, офицеров и генералов Вермахта, взятых в плен в Белоруссии, увидеть которую они мечтали три военных года.
Побежденные шли широкой походной колонной через весь город. Используя современный штамп, это было грандиозное шоу. Грозная немецкая армия предстала нескончаемым потоком серых мундиров, отражавшим на улицах Москвы грандиозную тень поражения. Казалось, что колонне пленных нет конца, но, когда прошли последние ряды, движущиеся за ними уборочные машины поливали улицы, смывая с прогретого солнцем асфальта грязные следы несостоявшихся завоевателей.
Но борьба продолжалась, и историки заблудились во мнениях по оценке причин остановки советского наступления в августе 44-го на подступах к Варшаве. Одни утверждают, что Сталин не хотел допустить установления в Польше проанглийского правительства; другие говорят, что советские войска, измотанные предыдущими сражениями, уже не имели достаточно сил для решающего броска.
Истину еще более затемнил амбициозный Жуков, утверждавший в своем далеко не историческом сочинении, что окончательная остановка наступления была чуть ли не им навязана Сталину. И «умный» маршал якобы «поплатился» за это престижной должностью координатора Ставки. Почему-то и те, и другие, и последний легко сбрасывают с исторической сцены Гитлера.
