Но при этом от моногамии безусловно отпадут те характерные черты, которые ей навязаны ее возникновением из отношений собственности, а именно, во-первых, господство мужчины и, во-вторых, нерасторжимость брака… Если нравственным является только брак, основанный на любви, то он и остается таковым только пока любовь продолжает существовать. Но длительность чувства индивидуальной половой любви весьма различна у разных индивидов, в особенности у мужчин, и раз оно совершенно иссякло или вытеснено новой страстной любовью, то развод становится благодеянием как для обеих сторон, так и для общества. Надо только избавить людей от необходимости брести через ненужную грязь бракоразводного процесса.
Таким образом, то, что мы можем теперь предположить о формах отношений между полами после предстоящего уничтожения капиталистического производства, носит по преимуществу негативный характер, ограничивается в большинстве случаев тем, что будет устранено. Но что придет на смену? Это определится, когда вырастет новое поколение: поколение мужчин, которым никогда в жизни не придется покупать женщину за деньги или за другие социальные средства власти, и поколение женщин, которым никогда не придется ни отдаваться мужчине из каких-либо других побуждений, кроме подлинной любви, ни отказываться от близости с любимым мужчиной из боязни экономических последствий. Когда эти люди появятся, они отбросят ко всем чертям то, что согласно нынешним представлениям им полагается делать; они будут знать сами, как им поступать[774], и сами выработают соответственно этому свое общественное мнение о поступках каждого в отдельности, – и точка»[775].
Рассмотрим логическую структуру этого предвидения будущего.
Прослеживая историческое развитие форм семьи, Энгельс устанавливает такую последовательность ее основных исторически сменявших друг друга форм: групповой брак – парный брак – моногамия. Возникает вопрос: что дальше? Можно ли продолжить этот ряд в будущее и если да, то как?
Предшествующий анализ показал, что современная форма семьи, моногамия, опирается на определенные экономические основы, которые в конечном счете сводятся к частной собственности. Тот же анализ показал, что эта моногамия необходимо дополняется своей противоположностью – нарушением супружеской верности и, в особенности, проституцией. Значит, существующая моногамия не является таковой в прямом смысле слова: фактически она не является моногамией для мужчин и строгой моногамией для женщин.
Схематически это можно представить так: причина, основа – частная собственность; следствие – противоположность: моногамия и проституция.
Но в результате предстоящего коммунистического преобразования общества частная собственность будет уничтожена и заменена общественной собственностью на средства производства. Значит, экономическая основа современной моногамии и ее дополнения, ее противоположности – проституции – исчезнет. Отсюда следует, что вместе с причиной должны исчезнуть также и следствия – моногамия и проституция.
Однако в действительности дело обстоит сложнее. Проституция безусловно исчезнет. Моногамия в современном ее виде также исчезнет. Так что в этом смысле законы диалектического развития не могут быть и не будут нарушены: исчезнут обе стороны противоположности. Но исчезновение того, что называют моногамией в буржуазном обществе, не будет означать исчезновения моногамии вообще. Наоборот, мнимая моногамия превратится в действительную. Одним словом, она существенно изменится. В чем же будет состоять это изменение?
Современная моногамная семья, говорит Энгельс, характеризуется двумя основными чертами: 1) совместным ведением домашнего хозяйства, она является хозяйственной единицей общества, и 2) совместным воспитанием детей. Отсюда вытекает зависимость жены от мужа и детей от родителей. С обобществлением домашнего хозяйства и воспитания детей обе эти основы современной моногамной семьи отпадут, а тем самым изменятся и взаимоотношения между ее членами.
Обобществление домашнего хозяйства возможно только на основе развития крупной промышленности (эта мысль была высказана еще в «Немецкой идеологии»), путем превращения его в отрасль общественного производства. Таково основное средство экономического освобождения женщины, средство осуществления ее действительного социального равенства. Остановимся пока на этом вопросе.
В другой главе книги Энгельс развивает эту мысль следующим образом: «Освобождение женщины, ее уравнение в правах с мужчиной невозможно ни сейчас, ни в будущем, пока женщина отстранена от общественного производительного труда и вынуждена ограничиваться домашним частным трудом. Освобождение женщины станет возможным только тогда, когда она сможет в крупном, общественном масштабе участвовать в производстве, а работа по дому будет занимать ее лишь в незначительной мере. А это сделалось возможным только благодаря современной крупной промышленности, которая не только допускает женский труд в больших размерах, но и прямо требует его и все более и более стремится растворить частный домашний труд в общественном производстве»[776].
Через год в письме Гертруде Гильом-Шак Энгельс развивает ту же мысль: «Меня же, признаюсь, здоровье будущего поколения интересует больше, чем абсолютное формальное равноправие обоих полов в последние годы существования капиталистического способа производства. Действительное равноправие женщины и мужчины может, по моему убеждению, осуществиться лишь тогда, когда будет уничтожена эксплуатация капиталом и тех и других, а ведение домашнего хозяйства, которое является теперь частным занятием, превратится в отрасль общественного производства»[777].
Вернемся к вопросу о моногамии. С изменением экономической основы общества изменится и форма семьи. Но, как показывает Энгельс, форма семьи определяется не только экономическими причинами, хотя в существующем, буржуазном обществе они определяют ее решающим образом. Наряду с ними форму моногамной семьи обусловливает индивидуальная половая любовь. Эта последняя существовала не всегда, она является продуктом исторического развития и в современном ее виде существует только в новое время.
Поэтому с исчезновением экономических основ современной моногамной семьи форму брака будет решающим образом определять индивидуальная половая любовь. Эта любовь по природе своей исключительна, поэтому определяемая ею форма брака будет единобрачием, подлинной моногамией. Но поскольку брачные отношения между мужчиной и женщиной будут определяться только взаимной любовью, постольку и сам брак будет существовать лишь до тех пор, пока существует любовь.
Учитывая историческую тенденцию развития индивидуальной половой любви, можно предвидеть усиление моногамности. Но с исчезновением всех побочных причин отношения между мужчиной и женщиной должны стать более свободными. Иными станут и отношения между родителями и детьми.
Энгельс обращает наше внимание на важную особенность прогноза будущего (она относится, очевидно, не только к перспективе развития семьи): значительно легче предвидеть, что именно исчезнет, чего не будет, – чем то, что появится, что разовьется в будущем. И он еще раз подчеркивает: не мы, а люди будущего сами решат свои проблемы.
На что же опирается, что использует Энгельс, прогнозируя развитие семьи в будущем.
Это, во-первых, материалистическое понимание истории и его выводы: определяющая роль экономической основы общества, уничтожение частной собственности и замена ее общественной собственностью на средства производства, развитие крупной промышленности и т.д.
Это, во-вторых, диалектический метод: учет всестороннего взаимодействия развивающихся факторов, снятие обеих сторон противоположности и т.д.
В качестве методологических приемов Энгельс использует умозаключения по формуле «если – то» (экономическая основа – форма семьи), экстраполяцию (развитие форм семьи, развитие индивидуальной половой любви) и т.д.
