О ликвидации Троцкого, этой зловредной международной гадины, следует рассказать особо.

Появившись в Мексике, Троцкий нашёл приют в доме художника Д. Риверы. Неисправимый пакостник, он тотчас наставил хозяину дома рога: стал сожительствовать с его женой Фридой. Разразился скандал. Кричали все: и художник, и его блудливая жена, и бедная Седова, жена Троцкого, и сам Троцкий. Ему, уже потасканному и седому, помнились золотые дни, когда его сверкающий поезд Главкома был битком набит хорошенькими стенографистками, всегда готовыми явиться «на допрос». Теперь похотливому старику приходилось довольствоваться ласками одной, двух секретарш.

Изгнанный из дома художника, Троцкий приобрёл поместье.

Усилиями нашей агентуры было перехвачено письмо старика Ф. Дана старухе Е. Кусковой:

«Наши товарищи, действующие в России, за последнее время заметно приободрились. Какая-то волна сочувствия поднималась им навстречу даже из коммунистических рядов».

Догадаться, чему радовался этот политический пигмей, не представляло труда: после провала «Промпартии», «Трудовой крестьянской партии», «Союзного бюро меньшевиков» и других организаций (эмигранты пышно именовали их «мощными») беззубые шамкающие политиканы тихо ликовали по поводу крысиной деятельности Мрачковского, Бухарина и присных.

Но вот следующее письмо того же Ф. Дана:

«… недавно нас постиг довольно сильный провал».

Ответом на эти загадочные провалы были открытые процессы троцкистов в Доме Союзов.

Сообщение германского консула в Женеве от 8 января 1940 года:

«Агент из Франции сообщает, что англичане планируют через группу Троцкого во Франции установить связь с людьми Троцкого в самой России и попытаться организовать путч против Сталина. Эти попытки переворота должны рассматриваться как находящиеся в тесной связи с намерением англичан прибрать к рукам русские нефтяные источники».

Через 9 дней, 17 января, на стол Риббентропу легло ещё одно донесение из Женевы:

«Английской стороной будет предпринята попытка мобилизовать группу Троцкого, т. е. IV Интернационала, и каким-то способом перебросить её в Россию. Агенты в Париже сообщают о том, что Троцкий с помощью англичан должен будет вернуться в Россию, чтобы организовать путч против Сталина».

Эти секретнейшие донесения читал не только Риббентроп, успешно слетавший в прошлом году в Москву и заключивший пакт с Молотовым (вскоре Молотов, как мы теперь знаем, для дальнейших переговоров приедет в Берлин). Эти скопированные документы читал и Сталин. Читал и устало закрывал глаза, пускал неторопливые клубы дыма и напряжённо размышлял.

Троцкий… Гитлер… Англичане…

Вот кому он никогда не доверял, так это англичанам! Подлая нация. Недаром же последний русский император Николай II однажды раздосадовано выразился: «Англичанин — это тот же жид!» Природные колонизаторы, британцы, точили зубы и на Россию, на советскую Россию. Сорвалось! Сталин помнил Брюса Локкарта, организатора «заговора послов», знал всю комбинацию с поимкой Сиднея Рейли (он же Соломон Розенблюм). Этот прожжённый международный проходимец рассказал на Лубянке много интересного… Внезапно Лаврентий Берия сообщил, что в Москве в штате посольства Великобритании появился Д. Хилл, старый работник английских секретных служб, известный на Лубянке ещё с 1918 года. В то время он консультировал Троцкого, председателя Реввоенсовета, по вопросам организации разведки и контрразведки, обращая особенное внимание на службу дешифровки. Английский консультант старался держаться неприметно, в глаза не лез, однако наблюдение установило его участие в покушении на Ленина, которое приписали Фанни Каплан. В том, что с Каплан, старухой, страдающей отслоением сетчатки, произошла элементарная «подстава», нетрудно было догадаться с самого начала. Однако Хилл имел связь с Блюмкиным, а следовательно и с убийством графа Мирбаха, германского посла. Уехав вскоре из Москвы, Хилл откомандировал в Россию Сиднея Рейли, а тот угодил в ловушку, расставленную в «окне» на границе под Ленинградом.

Итак, Троцкий, снова ненавистный Троцкий, надеющийся въехать в Кремль в обозе гитлеровской армии.

Во время войны с Финляндией Троцкий азартно носился с мыслью организовать специальный экспедиционный корпус для вторжения на Украину, в Закавказье и в Среднюю Азию. У себя в IV Интернационале он выделил «Советскую секцию», назначив главой её М. Зборовского. На «финской теме» получить дивидендов не удалось. 25 апреля 1940 года, т. е. за год до начала Великой Отечественной войны, Троцкий опубликовал в газетах Запада «Письмо советским рабочим», призывая их к восстанию против Сталина. Месяц спустя появился его «Манифест об империалистической войне и пролетарской революции». В этом запальчивом документе Троцкий по сути Дела объявил настоящую войну советскому правительству.

«Что ж, война есть война», — произнёс Сталин и принял меры.

Дело в том, что вся раскольническая деятельность политического пачкуна находилась под постоянным и пристальным наблюдением советских секретных служб. Насыщенность нашей агентурой всех сколько-нибудь значительных организаций за рубежом была предельной. Троцкий был надёжно накрыт «колпаком» Лубянки и ни один его шаг не оставался не замеченным. То же самое относится и к бурной деятельности его сына Льва Седова.

В 1937 году служба ИНО (руководитель Шпигельглас) получила указание Политбюро покончить с Троцким. Однако указание не было выполнено. Шпигельглас поплатился за это головой.

На этот раз Сталин, помня о провале Шпигельгласа, решил заняться Троцким сам.

К тому времени многоэтажная система Лубянки представляла мощнейший комплекс сокрушительного действия. Специальный «Отдел С.» (отдел генерал-лейтенанта Судоплатова) занимался диверсиями за рубежом. Он, в частности, приводил в исполнение приговоры предателям и перебежчикам, «доставая» их в любом уголке планеты. Спастись от «Отдела С.» было невозможно.

В Мексику, где нашёл пристанище кровавый диктатор России, отправился заместитель Судоплатова генерал Эйтингон и с ним две группы боевиков. Одну группу, под названием «Конь», возглавлял художник Сикейрос, недавно отважно воевавший в Испании. Во главе другой группы, «Мать», находилась мужественная женщина Каридад Меркадер. Вторая группа ехала для подстраховки, на случай, если попытка Сикейроса сорвётся.

Каридад Меркадер также прошла хорошую школу в Испании. Её прадед занимал в своё время пост посла в России. В молодости она вышла замуж за железнодорожного магната. Вскоре пути их с мужем разошлись. Отважная аристократка решительно встала на сторону народа. С ней вместе воевали два её сына. Старший из них погиб в бою, бросившись с гранатой под немецкий танк. Младший, лейтенант республиканской армии, показал себя опытным диверсантом и теперь ехал с ней в Мексику. На него была возложена главная обязанность: проникнуть на хорошо охраняемую виллу и покончить с Троцким.

Художник Сикейрос, боец интербригад, люто ненавидел Троцкого за барселонский мятеж и сгорал от нетерпения осуществить акт мести. В его группу входили молодые люди, не раз совершавшие диверсии в тылу войск Франко.

24 мая 1940 года они ворвались на виллу Троцкого рано утром и открыли бешеную, но беспорядочную стрельбу из автоматов. Это была грубая работа. Однако ничего другого республиканские диверсанты не умели. Троцкий с женой, разбуженные выстрелами, юркнули под кровать и тем спаслись от ливня пуль.

Операция Сикейроса закончилась провалом.

Узнав о неудаче, генерал Эйтингон стал готовить другую группу. Он полностью отдавал себе отчёт, чем обернётся лично для него очередной провал. На этот раз он действовал наверняка.

Троцкий, как известно, слыл любителем молоденьких секретарш. В то время при нём состояла некая Сильвия. Рамон Меркадер, атлетический красавец 22 лет, без труда с ней познакомился. Сильвия представила Рамона своему патрону, как его пламенного сторонника и почитателя. Остальное, как говорится, было делом техники.