Использование на дипломатическом поприще таких деятелей, как Х. Г. Раковский, позволяло большевистской верхушке создавать видимость эволюции в сторону более цивилизованного курса.

О первой своей непродолжительной дипломатической миссии Раковский позже вспоминал неоднократно. Уже в мае 1918 г. на первой полосе «Известий» появился его памфлет о российско-румынских отношениях,[184] в котором особенно ехидно высмеивался довод о том, что румынская оккупация Бессарабии носила, мол, гуманитарный характер. Через день в той же газете появилась его беседа с корреспондентом по поводу кабального характера Бухарестского мира, заключенного Румынией с центральными державами. Раковский был представлен как «один из вождей румынской социал-демократии».[185]

Между тем к весне 1918 г. власть киевской Центральной рады, в которую входили представители партий разной политической ориентации, прежде всего социалистического толка, выступавших за независимость Украины, распространилась на большую часть ее территории, но эта власть была крайне ограниченной, так как на территорию Украины вступили немецкие войска. «Германия взяла на себя роль защитницы Украины от анархии и большевиков, – пишет Ю. Г. Фельштинский. – Однако мир, который она заключила с Радой, был “хлебный”, а не политический. И тот факт, что немцы и австрийцы вывозили из страны продовольствие, делал Германию и Австро-Венгрию в глазах населения ответственными за экономические неурядицы».[186]

Сохраняя надежды на восстановление советской власти и фактическое присоединение Украины к России, правительство РСФСР в то же время было вынуждено вступить в переговоры с правительством Украинской Народной Республики. Сделано это было по прямому требованию Германии.

Большевистское руководство крайне колебалось в вопросе о признании Центральной рады, тем более в подписании с ней каких бы то ни было дипломатических документов, чего требовал Брестский мир, полный текст которого усиленно скрывали Ленин и его правительство.

И все же решением СНК РСФСР 16 апреля 1918 г. была образована делегация для переговоров с Украинской Народной Республикой, которые намечались в Курске.[187] Вначале первая встреча украинской и российской делегаций была назначена на 21 апреля. Дав согласие на переговоры, Центральная рада Украины просила российское правительство прекратить преследование украинцев по политическим и национальным мотивам и отменить запрет на продажу украинских книг.[188]

Руководителем российской делегации был назначен Х. Г. Раковский, а в ее состав вошли Д. З. Мануильский, И. В. Сталин, М. П. Томский. Раковский получил «полномочие», подписанное Лениным и датированное 27 апреля: «Решением Совета народных комиссаров от 27 апреля 1918 года тов. Христиан Георгиевич Раковский назначен полномочным представителем Российской социалистической советской республики для ведения с Украинской Народной Республикой переговоров о заключении договора, начинающихся 28 апреля в Курске, и для подписания такового договора». Но такое же полномочие получил и Сталин.[189] В этом явно проявилась игра большевистского вождя, который пытался противопоставлять друг другу деятелей, получавших ответственные задания, в расчете на их конкуренцию и во всяком случае противодействуя их сближению. Такую же тактику, между прочим, Ленин проводил в отношении противоречий, возникших между Троцким и Сталиным в том же 1918 г.[190]

Когда делегация уже выехала в Курск, Ленин изменил только что принятое решение о главе делегации, сместив Раковского и назначив Сталина. Об этом делегаты узнали уже по дороге. Прибыв в Курск, Раковский тут же связался «по прямому проводу» с Лениным, выразив недовольство по поводу принятого решения; заявив, что считает свое дальнейшее пребывание в делегации излишним, он просил прислать ему замену.

Обратимся к чрезвычайно интересному документу – телеграфной ленте переговоров «по прямому проводу» между Курском и Москвой 29 апреля. На одном конце находились Раковский и Сталин, на другом – Ленин. К сожалению, в нашем распоряжении имеется только лента, принятая в Москве, ответов Ленина нет. Но и этот текст дает четкое представление о глубине возникшего конфликта. «Российская мирная делегация прибыла в Курск 29 апреля в 7 часов утра. Сообщите, когда выедут украинские делегаты», – начали разговор Раковский и Сталин. Но уже вслед за этим инициативу взял Раковский: «Товарищ Ленин, прошу срочно назначить мне заместителя. После внутреннего перераспределения делегатов, о котором мне, к сожалению, было сообщено только в дороге, я считаю свою миссию законченной… У нас в делегации никаких недоразумений не происходило. Наоборот, мы хотим выйти из двойственного положения… До моего отъезда меня считали ответственным руководителем делегации согласно решению ЦИК и Совета народных комис[саров] от 16 апреля. Решением от 27-го руководство переходит к т. Сталину. Чтобы дать возможность этому, я сам отступаюсь». «Я Сталин. <…> Что касается тов. Раковского, я и Мануильский убеждали и убеждаем его в том, что без него невозможно обойтись. Более того, без него дело будет хромать на одну ногу. Советуем, просим вас надавить на него». «Я Раковский. Я не могу принять ответственность при постоянном прерывании работ со стороны тов. Сталина. Я настаиваю на том, чтобы он оставался здесь, а мне назначить заместителя, ибо мое решение окончательно. В день моего отъезда я поднял перед товарищем Чичериным вопрос о руководстве делегации… Тов. Чичерин сказал, что остается старое положение, то есть главой делегации являюсь я, о вашем новом решении я узнал только в дороге и вполне серьезно думаю, что не обладаю некоторыми специфическими познаниями по тому или иному вопросу. Мое дальнейшее пребывание в делегации является лишним. Поэтому считаю мое решение окончательным. Я уже передал все имеющиеся у меня архивы тов. Сталину. Раковский. Я кончил».[191]

В нашем распоряжении нет сведений, при каких обстоятельствах возник этот первый конфликт между Раковским и Сталиным. Не исключено, что конфликт возник уже по дороге в Курск. К этому первому столкновению в следующие годы добавлялись все новые и новые. Можно не сомневаться, что с самого начала контактов Раковский испытывал к Сталину глубокое недоверие, тем более что он не мог не слышать широко циркулировавших слухов о связях Кобы с царской охранкой.

Пока же развитие событий привело к тому, что непосредственные причины столкновения по поводу того, кто будет возглавлять делегацию на переговорах с Украиной, вскоре исчезли.

28 апреля германский военный отряд арестовал правительство Украины, а 29 апреля состоялся «съезд хлеборобов», на котором гетманом Украины был провозглашен крупный помещик и бывший генерал царской армии П. П. Скоропадский. Решение о перевороте было принято группой предпринимателей и чиновников, полагавших, что бывший военный адъютант Николая II и генерал, «украинизировавший» свое соединение, назвавший его соединением «вольных казаков», является более приемлемой фигурой в качестве главы Украинского государства, нежели группа ученых и других социалистических интеллигентов.

Скоропадский распустил Центральную раду, низложил избранного ею президента Украины профессора М. С. Грушевского и объявил о создании Украинской Державы во главе с собственной персоной. Было образовано правительство беспартийных специалистов, а по городам и весям расклеены плакаты за подписью гетмана: «Вся власть в Украине принадлежит мне».[192]