Политические руководители СССР распознали провокационное существо гитлеровских предложений. Они имели достаточную информацию по самым различным каналам о том, что гитлеровская агрессия своим острием была направлена, по крайней мере с лета — осени 1940 г., не против Британских островов, а против Советского Союза. Выдвигая «заманчивое» предложение о разделе Британской империи, фашистская Германия надеялась создать оптимальные условия для подготовки агрессии против Советского Союза. Кроме того, если бы его замыслы сбылись, Гитлер предотвратил бы тем самым создание антифашистской коалиции в будущем, в немалой степени предрешившей судьбу третьего рейха.

Разглагольствуя об отсутствии «конфликта интересов» между Германией и Россией, о «мирных намерениях» в отношении СССР, о необходимости улучшения советско-германских отношений, Гитлер завершал подготовку плана войны против нашей страны.

Маневры фашистских политиков не ввели в заблуждение советскую дипломатию. Советская делегация не питала иллюзий в отношении того, куда будет направлена агрессия фашистской Германии и ее партнеров Японии и Италии по только что подписанному в Берлине 27 сентября 1940 г. Тройственному пакту.

Хотя страны-агрессоры заявили в договоре, что он не «затрагивает политического статуса, существующего… между каждым из трех участников соглашения и Советским Союзом», Советское правительство сознавало: пакт был направлен в первую очередь против Советского Союза. Оговорка не могла ввести в заблуждение относительно его действительного характера. Тройственный пакт Германии, Японии и Италии превращал, как признавал после войны японский политик Коноэ, антикоминтерновский пакт «в военный союз, направленный в основном против СССР»[241]. (Курсив мой, — Ф. В.)

В первый же день берлинских переговоров, как только Гитлер закончил свою длинную, довольно бессвязную речь, слово взял Молотов. Первый вопрос, поставленный главой советской делегации, был следующим: каков политический смысл Тройственного пакта?[242]

Советский Союз недвусмысленно давал понять, что ему ясны истинная направленность агрессивного пакта Германии, Италии и Японии. Далее ставился вопрос: когда и куда — в Югославию, Болгарию, Албанию, Грецию или в другие страны Европы будет направлена агрессия Германии, а на Дальнем Востоке — агрессия фашистской Японии?

Советский представитель поставил и другие конкретные вопросы. В частности, он требовал разъяснений, какова цель посылки германской военной миссии в Румынию? Почему навязаны германские «гарантии» Румынии? Почему и для каких целей направлены германские войска в Финляндию? Если Германия действительно хочет улучшать отношения с СССР, в Финляндии не должно быть немецких войск [243].

Гитлер невразумительно пытался оправдать посылку германской военной миссии в Румынию просьбой Антонеску. Что касается Финляндии, то там германские войска не собираются долго задерживаться: они якобы переправляются транзитом в Киркенес, в Норвегию, и этот «транзит закончится в течение ближайших дней»[244].

Подобные объяснения, естественно, не могли удовлетворить советскую делегацию, о чем ею и было заявлено. Факт остается фактом: немецкие войска, высадившиеся на южном побережье Финляндии, остаются в стране. В Румынию помимо военной миссии прибывают германские воинские части. Какова же подлинная цель этих перебросок германских войск?[245]

Гитлер прибег к обычному дипломатическому маневру: он пообещал выяснить поставленные перед ним вопросы и поспешил снова вернуться к проблемам, отвлекавшим внимание СССР от подлинных целей политики Берлина[246].

Заверив, что целью Тройственного пакта является урегулирование отношений в Европе, Гитлер снова призывал СССР примкнуть к Тройственному блоку. При этом, говорил он, проблемы Западной Европы (точнее, ее раздела, — Ф. В.) должны решаться Германией, Италией и [петэновской] Францией, а проблемы Востока — Россией и Японией[247].

Все эти предложения «о разделе мира» носили недвусмысленно провокационный характер и были, разумеется, абсолютно неприемлемы для советской стороны.

После того как Советское правительство получило шифровку из Берлина о ходе и содержании бесед, оно сразу же со всей категоричностью отвергло провокационное предложение Гитлера и Риббентропа о разделе «обанкротившегося британского поместья» и предписало: немедленно отклонить все попытки Гитлера и Риббентропа втянуть советских дипломатов в дискуссию о разделе «английского наследства»[248].

Москва вновь дала указание: настаивать на том, чтобы германское правительство разъяснило свою позицию по проблеме европейской безопасности и другим проблемам, непосредственно затрагивающим интересы Советской страны. В соответствии с дополнительными указаниями советский представитель потребовал, чтобы ему были сообщены истинные цели посылки германских войск в Финляндию. По имевшимся в распоряжении Москвы данным, эти войска и не помышляли продвигаться в Норвегию; напротив, они стягивались к советским границам и укрепляли здесь свои позиции. Советское правительство настаивало на немедленном выводе немецких войск из Финляндии. Только это могло способствовать обеспечению мира в районе Балтийского моря[249].

Гитлер вновь голословно отрицал фактическую оккупацию Финляндии германскими войсками, утверждая: имеют место лишь транзитные переброски их в Норвегию[250].

— Но ведь Советский Союз ничем не угрожает Финляндии, — заявил советский представитель. — Мы заинтересованы в том, чтобы обеспечить подлинную безопасность в этом районе. Германское правительство должно учесть это обстоятельство, если оно заинтересовано в нормальном развитии советско-германских отношений.

Тогда Гитлер прибег к угрозе, заявив, что конфликт в районе Балтики повлек бы за собой «далеко идущие последствия».

— Похоже, что такая позиция, — последовал ответ, — вносит в переговоры новый момент, который может серьезно осложнить обстановку[251].

Гитлеру было твердо дано понять: Советский Союз не намерен мириться с агрессивными приготовлениями фашистской Германии и ее союзников Румынии и Финляндии.

От имени Советского правительства было заявлено, что СССР добивается прекращения германской экспансии на Балканах и на Ближнем Востоке в районах, непосредственно затрагивающих безопасность Советской страны. Германские «гарантии», предоставленные Румынии, направлены против интересов СССР и поэтому должны быть аннулированы. Гитлер сказал о невыполнимости этого требования, угрожающе заявив, что Германия может найти повод для трений с Россией в любом районе[252].

Советский представитель заметил: долг каждого государства — заботиться о безопасности своего народа и дружественных стран. Такой страной Советский Союз считает Болгарию, связанную традиционными историческими узами братства и дружбы с Россией, и, естественно, выступает в защиту братского болгарского народа, над которым нависла угроза порабощения [253]. Он готов гарантировать безопасность Болгарии.

Советский представитель затронул и другие проблемы. Он указал на недопустимость задержки поставок важного германского оборудования в СССР.