- Вот мы и пришли, Баррис. - произнес он, отвлекая Оффи от дум.

- Да… Спасибо что проводили меня. Может зайдете, мастер? Начался дождь, лучше переждать его у меня, чем мокнуть, добираясь до своего модуля. - предложила она. Скайуокер только усмехнулся.

- Судьба закидывала меня в места и похуже, так что дождя я не боюсь. Даже с молниями. - в этот момент в купол поля ударила молния. Рыцарь снова усмехнулся, глядя на разводы, которые пошли по куполу. - Но пока мне некуда торопиться, поэтому отказываться от предложения не буду. - они вошли в модуль, по крыше которого вели перестук капли дождя. Скайуокер смахнул влагу с доспехов и прошел в центр модуля. Баррис, сняв балахон, принялась заваривать каф для гостя, предложив ему сесть за небольшой стол. Как только напиток был готов мириаланка заняла свое место напротив генерала.

- Прямо таки уютная домашняя атмосфера. - произнес он, отпивая горячий напиток. - А ты говорила что с местными у тебя все нормально. - с улыбкой сказал джедай.

- Это так… вам не стоило вступаться за меня, мастер. Я уверена, что смогла бы справиться сама. - смущенно ответила Оффи.

- Во-первых давай на “ты”, хорошо? Мы одного возраста, давно знакомы, чего нам “выкать”-то? Во-вторых в твоих способностях я не сомневаюсь. Как я уже говорил мне захотелось проверить себя в поединке с опытным бойцом. Удача вполне могла быть на стороне Джи и тогда бы уже я лежал на земле, вспоминая как нужно дышать. Это было чистой лотереей, как и в жизни. Пятьдесят процентов опыта и навыков, пятьдесят процентов везения. - произнес генерал.

- Хорошо… Энакин. Хотя мастер Луминара говорила мне, что удачи не существует. - сказала Баррис, пригубив горячего напитка. Ей было привычней называть его “мастером”, все же Скайуокер был выше её рангом и уже обучал собственного падавана.

- Удача, счастливый случай, веление Силы - много слов, обозначающих одно и то же. Хотя в данном контексте будем считать, что Сила была на моей стороне. - отвечал он.

- Хорошо, это я поняла. Какие новости в Храме? Как обстоит ситуация по войне в целом? - начала заваливать генерала вопросами мириаланка. Баррис считала что, раз уж предоставилась возможность-то её не следует упускать. Мгновения отдыха кратки, скоро им снова придется окунуться в работу, которой на Дронгаре хватало обоим.

- Как и всегда - шаткое равновесие. После взятия Умбары обстановка в секторе стабилизировалась, мы одержали ряд побед, но и сепаратисты пока удерживают позиции. Третий год войны только начался, так что меня не покидает предчувствие, что худшее только впереди. В Храме ничего нового. Все обсуждают ту историю с Крэллом. - ответил он, разом помрачнев. Баррис вспомнила ту историю, случившуюся прямо перед её отъездом на Дронгар. Крэлл оказался вражеским агентом, предателем, перешедшем на Темную Сторону, по вине которого погибло много клонов и операция на Умбаре была под угрозой срыва. Но не сам факт предательства был в центре истории, а действия Скайуокера, который его вычислил, арестовал и… казнил. Лично расстрелял из своего бластера на глазах у клонов, без передачи его Ордену и военному трибуналу. Совет обвинил рыцаря в убийстве и нарушении Кодекса, магистры считали, что он поддался Темной Стороне. Его хотели отстранить от командования, поднимался вопрос о лишении звания рыцаря и изгнании из Ордена. Только свидетельства солдат и магистра Кеноби, изменили мнение Совета. Сама Оффи не верила, что Энакин мог так поступить, не верила, что он вот так просто хладнокровно убил безоружного пленника. И не только она в это не верила, но и многие в Ордене. Наверно даже сам Совет Джедаев в это не верил, раз уж они сняли с него обвинения.

- Энакин… я знаю, что ты невиновен. Ты принял тяжелое решение исходя из обстоятельств. Не надо винить себя. - попыталась успокоить его Баррис, но джедай её прервал.

- Разве я говорил, что в чем-то себя виню? Нет. И перед Советом я сказал тоже самое, пусть это выглядит лицемерием после моих слов о том, что каждая жизнь ценна и нужно уметь прощать своих врагов. Мой поступок был верен, я сам оценил риски и принял это решение, исходя из обстоятельств, которые изменились уже после смерти Крэлла, свидетельства солдат и Оби-Вана это подтверждают. Однако опасения Совета тоже правильны, и ты это знаешь. - джедай ответил достаточно резко. Баррис знала, чего боялся Совет. Пасть легко, примеры Дуку и Крэлла только доказывают это. Как говорила ей мастер Ундули Темная Сторона ощущается именно как правильность своих действий, какими бы ужасными они не были. И магистры опасались, что Скайуокер последует за Крэллом во Тьму. И судя по ответу Энакина, их опасения были обоснованы.

- Извини, я не хотела тебя задеть. Можешь рассказать мне как все произошло? - спокойно сказала Оффи.

- Это мне стоит извиниться за резкий ответ. В своем поступке я не сомневаюсь, сомневаюсь в том, что заставило меня так поступить - просто необходимость, или желание убить предателя. А я хотел его убить, и более того скрыл факт этого желания перед Советом, постыдно прикрывая себя. Что я чувствовал, нажимая на триггер? Ничего. Ни ненависти, ни сожаления, ни удовлетворения. Я должен был убить его, чтобы он не попал к умбаранцам и я сделал это, абсолютно хладнокровно выстрелив в лицо связанному пленнику. Никаких эмоций, только покой и чувство справедливости. Лишь потом я узнал, что в казни не было смысла, судьба будто насмехалась надо мной. Дело не сколько в самом поступке, дело во мне самом. Говорят на Темную Сторону ведут эмоции, но разве без них лучше? Нет разницы между бездушной машиной и яростным безумцем, поэтому джедаи не подавляют эмоции, а сдерживают их. Крайности, они всегда опасны. - произнес Скайуокер, глядя куда - то в сторону, одним глотком осушив кружку кафа. Его голос был спокоен и тверд, казалось что он не сколько не сомневается в себе, и Баррис понимала что это именно так, сама не зная почему. Свои действия он считал верными. Но Баррис удивилась словам о осознанном желании убить уже связанного пленника. Мириаланка была уверена, что Скайуокер никогда бы не пожелал никому смерти.

- Ты действительно хотел его убить?

- Да. И он не первый, кому я желал смерти. Крэлл был преступником и я хотел, чтобы он понес наказание. Так уж получилось, что мне и пришлось исполнить приговор. Перед смертью он спросил, чем мы отличаемся, а я вместо ответа просто пристрелил его. Я не сожалею об этом, но вдруг на его месте был бы кто-то другой и этот другой оказался бы там по ошибке? И я так же бы выстрелил не дрогнувшей рукой? В этом случае не только доказательства были против Крэлла, но он сам признал свою вину и напал на меня. А будь все по другому? Первый взгляд может быть точен, но в большинстве случаев обманчив. Всегда надо разбираться в ситуации, а потом делать выводы. В жизни редко что бывает так просто. Я не знаю смогу ли поступить по-человечески в дальнейшем? Смогу ли увидеть истину через наслоения лжи? Или я уже превратился в инструмент, в бездушную машину войны? Просто понимаешь, Баррис, есть своего рода грань, черта. Она невидима, неощутима и переступить через неё легко. А вернуться обратно уже нельзя. За этой чертой начинается путь в никуда, и свернуть с него не получиться.

- Энакин… ты думаешь, что переступил эту черту? - спросила его Оффи. Скайуокер посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд был усталым, печальным и тусклым.

- Да. Но не на Умбаре, а много, много раньше. Именно поэтому я и стараюсь спасти всех, кого могу. Потому что меня спасать уже поздно. - он отвел взгляд и встал, направившись к выходу. - Ладно, мне надо идти. До встречи, Баррис, спасибо за беседу. - он вышел, растворившись во тьме дождливой ночи Дронгара. Оффи вновь осталась в одиночестве, впрочем что-то ей подсказывало что не только она одинока на этой планете. Мириаланке показалось странным, но почему - то ей было жаль Скайуокера. Странно потому, что ей, как и большей части Ордена, Скайуокер виделся всегда уверенным в себе, сильным, настоящим идеалом джедая, который вряд ли вызывает жалость. Однако теперь она видела не идеальный образ, а живого человека, с тяжелой судьбой. Асока рассказывала Оффи о Джамбииме, рассказывала как нелегко ему пришлось и на других миссиях. Она говорила, что её учитель очень одинок, в Ордене у него практически не было друзей. И вот сейчас Скайуокер в полной мере чувствует свое одиночество, их разговор сейчас больше напоминал исповедь, словно рыцарь просто хотел выговориться, но некому было. Баррис была целителем, но раны душевные иногда болезненней телесных и сейчас у неё есть страждущий, которому нужна помощь. Пора помочь своему старому другу и отплатить за спасение жизни на Джеоносисе. Это для себя Баррис решила твердо.