Е. В. Павлова повела исследования очень настойчиво. Она преодолела все трудности содержания планктонных рачков в лабораторных условиях, научилась дозировать их питание и определять уровень дыхания и пищевые потребности. Она подготовила четкую и ясную диссертацию и защитилась в срок. Елизавета Викторовна участвовала во многих экспедициях и в комплексных планктонных работах. Благодаря этому она стала хорошим планктонологом, владеющим не только экспериментальными методами, но и навыками обычных количественных и систематических работ. Все, за что она бралась, выполнялось ею организованно и надежно. С течением времени у нее развились и хорошие организаторские задатки. Впоследствии Е. В. Павлова вместе с Т. С. Петипа и другими сотрудниками создали новую перспективную и очень деятельную лабораторию структуры и динамики пелагических сообществ.

Н. Ф. Михайлова в студенческие годы специализировалась по морским водорослям-макрофитам под руководством крупного специалиста А. Д. Зиновой. У нас она решила заняться исследованием фитопланктона и приступила к изучению диатомовых водорослей рода хитоцерос — очень важной составной части планктона. Начинала она работу под руководством Нины Васильевны. В дальнейшем пользовалась консультациями одного из лучших знатоков диатомей, нашего харьковского друга А. И. Прошкиной-Лавренко, часто бывавшей в Севастополе и помогавшей многим нашим сотрудникам.

Михайлова довольно быстро освоилась с систематическим составом фитопланктона и его количественными исследованиями. Постепенно в своей работе она углубилась также в систематику и биологию хетоцеросов. Она умела не без блеска выступать на научном и философском семинарах, иной раз даже располагая не очень значительными данными. Нонна Федоровна порядочно затянула с подачей диссертации, но в конце концов с успехом защитила ее. При этом она успела выполнить и несколько хороших работ по фитопланктону Черного и Средиземного морей. Проработав у нас 11 лет, она вернулась в свой родной Ленинград. Нам было жаль расставаться с ценным специалистом и активным членом коллектива.

М. П. Аронов поступил к нам в аспирантуру по рекомендации профессора Г. Г. Винберга. Он успел повоевать, был ранен, демобилизован и работал несколько лет в редакциях газет в Минске. Ему было уже 30 лет, когда он впервые взялся за научную работу, избрав трудную тему о значении обоняния у рыб в процессе отыскивания пищи. К этому времени у нас еще не было достаточно организованной физиологической лаборатории, и Аронову пришлось прежде всего создавать себе рабочее место, оборудовать дополнительные столы с проточной морской водой для большого числа аквариумов. Все это он выполнил с завидной настойчивостью. Благодаря хорошему знанию языков он довольно скоро овладел всей необходимой литературой и приступил к экспериментам, попутно одолевая методические трудности. Работая очень много, он успевал быть также туристом-краеведом, спелеологом, аквалангистом и подводным фотографом, писать популярные статьи, читать лекции. Своевременно подал он и хорошую диссертацию. Аронов продолжал и дальше развивать свои исследования в наших скромных условиях, но в общем он уже присматривался к более широким возможностям. Вскоре он переехал в Москву и в дальнейшем возглавил во ВНИРО работы ко подводным исследованиям и поведению рыб. Мы потеряли еще одного ценного работника.

Н. Я. Липская, воспитанница Ростовского университета, до поступления к нам работала несколько лет в Беловежской Пуще по биологии бобров. В Севастополе она приступила к изучению питания барабули по полевым материалам и в экспериментальных условиях в разные сезоны и у рыб разных возрастов, включая мальков. Дело это было для нее не совсем новое: в университете она немного работала по питанию рыб, но экспериментальных наблюдений не проводила. Поначалу не обошлось без огорчений, но постепенно все наладилось, и на защиту диссертации в Одессу мы ее отправили со спокойной совестью. Но на защите произошел неожиданный инцидент. Один из оппонентов дал отрицательный отзыв (с которым Липскую предварительно не ознакомили), утверждая, что в работе нет ничего нового, а методически она не годится, так как полихеты, которые шли в пищу барабулям, не определены до вида. На помощь Липской пришли профессор И. И. Пузанов и доцент Д. Ф. Замбриборщ, которые, как оказалось, хорошо ознакомились с ее работой. Они показали, что оппонент несправедлив в своем заключении: диссертация именно содержит новое по существу вопроса (как это и было признано многими после ее опубликования). Все закончилось хорошо, но Липской порядком пришлось поволноваться. В дальнейшем она деятельно изучала питание и рост рыб в Черном и Средиземном морях, а побывав в Красном море и в тропической Атлантике, с успехом занялась и тропическими рыбами. Из нее получился солидный исследователь с широким размахом работ.

Е. Б. Маккавеева, воспитанница Одесского университета, поступила в аспирантуру в Крымский филиал Академии наук, откуда ее командировали на нашу станцию. В университете на кафедре беспозвоночных она изучала биоценоз дуба, т. е. совокупность всех животных, обитающих на этом дереве. У нас она занялась биоценозом цистозиры, т. е. населением, связанным с этой крупной древовидной водорослью, образующей заросли на скалистых грунтах. На цистозире обитает огромное количество разнообразных животных, к ней прикрепляются водоросли как крупные, так и микроскопические и здесь находят пищу многие рыбы и их мальки. В основных чертах этот биоценоз был уже известен, но теперь мы решили провести его количественное исследование и проследить годовую динамику. Трудность заключалась в том, что пробы приходилось собирать вручную: на каменистом грунте нельзя применить обычный дночерпатель, с помощью которого берут образцы грунта вместе с обитающими на нем и в нем животными, к тому же кусты цистозиры иногда достигают в длину более метра. Маккавеева приспособила для этой цели металлический цилиндр, который надевала на куст цистозиры и, подрезав последний у подошвы, вынимала уже в закрытом цилиндре вместе со всем его населением. Она работала и в холодное время года, одевшись в легкий водолазный костюм. Маккавеева сделала отличную диссертацию и стала полноправным сотрудником станции. Впоследствии она аналогичным способом изучила зарослевые биоценозы в Средиземном и Красном морях, установив ряд интересных эколого-географических закономерностей. Исследуя биоценоз в целом, Маккавеева в то же время углублялась в систематику, морфологию и биологию отдельных групп организмов, входящих в его состав.

Елена Борисовна не только изучает природу. Она творчески воспринимает все ее особенности и как художник, и как скульптор, и как поэт. Она активный деятель Общества охраны природы и неизменный участник общественных мероприятий нашего института.

Таким было наше новое пополнение через аспирантуру. Я постарался дать некоторое представление о характере тем, предложенных аспирантам, и рассказать о дальнейшем научном пути каждого из них. В целом результаты работы с молодежью были успешные.

Обсуждая с Л. А. Зенкевичем отношение к гидробиологии в Академии наук, мы решили подать в Бюро отделения записку с изложением нашего мнения. В ней отразились все наши тогдашние тревоги по поводу дальнейшего развития этой науки. Вот что мы писали:

«Известно, что для нашего времени характерно усиленное развитие пограничных областей знания, находящихся на стыке разных наук.

Гидробиология, изучающая биологические процессы в водоемах, является одной из таких пограничных областей, не только синтезирующей для определенных целей биологические, физикохимические и географические методы и факты, но и создающей на их основе свои методы, направления и задачи исследования. Имея своим истоком как теоретические задачи, так и конкретные запросы практики, гидробиология зародилась и стала быстро развиваться во второй половине XIX в. и в настоящее время достигла широкого развития в США, Англии, ГДР, ФРГ, Италии, Франции, Канаде, Японии, в Скандинавских странах и во многих других государствах. Начиная с 70-х годов XIX в., когда была основана и Севастопольская биологическая станция, на побережьях всех океанов и на пресных водоемах появились сотни научных учреждений, изучающих жизнь водной среды. Океанографические и рыбохозяйственные институты всех стран, а в ряде стран также метеорологическая и гидрографическая службы включают в свои планы обширные биологические исследования.