— Еще два слова. Не подумай, что я вынуждаю тебя к чему-то. Я не Кора. Со мной тебе не придется заглядывать в дуло пистолета.

Джеймс подошел к ней, взял за подбородок и посмотрел в глаза.

— Ты уверена?

— Абсолютно! — Произнеся это слово, Энн ощутила, как ее губы непроизвольно дрогнули в предвкушении одного из легких поцелуев, которые уже стали привычными. Но на этот раз его не последовало.

— Что ж, придется, видно, мне смириться. А это очень нелегко, учитывая твой сногсшибательный наряд. — Грэнт провел пальцами по ее обнаженному плечу.

Энн вздрогнула, но лишь на миг.

— Весьма благоразумно с твоей стороны.

— К вашим услугам, — мрачно ответил он и все-таки быстро прикоснулся к ее губам, прежде чем галантно предложить руку.

— Джеймс… — неуверенно начала Энн, однако тут же замолчала.

Грэнт мгновенно насторожился, вероятно ожидая, что она смягчится. Заметив это, Энн гордо вздернула подбородок и распрямила плечи.

— Нет, ничего… Идем!

Она положила ладонь на согнутую руку Джеймса, и они направились к выходу. Однако Энн ничуть не успокоила загадочная улыбка, появившаяся на губах ее неотразимого спутника.

Официальная часть симпозиума прошла гораздо быстрее, чем можно было ожидать. По ее окончании участников пригласили в бальный зал, украшенный живыми цветами и лентами. Здесь было так красиво, что Энн окончательно забыла о том, что произошло между нею и Грэнтом в номере.

Народу собралось уйма, по крайней мере человек пятьсот. В такой толпе легко было остаться незамеченной, и Энн вздохнула с облегчением. Однако ее ожидал сюрприз. Впрочем, что-то подобное она предчувствовала, потому что Грэнт с самого начала привлек к себе всеобщее внимание. Он единственный из выступавших с речью вызвал овацию. Из зала глядя на него — высокого, стройного и чрезвычайно уверенного в себе, — Энн ощутила легкое головокружение. Джеймс оказался блестящим оратором. Остроумный, искрометный, он быстро завладел вниманием публики, и Энн неожиданно посочувствовала поклонницам, против которых Грэнт выставил столь надежную защиту.

Это была самая интересная речь из всех, которые доводилось слышать Энн. Затронув проблемы современной литературы, Грэнт с озорным блеском в глазах заметил, что, возможно, некоторым авторам не хватает такой вдохновительницы, которая, по некоторым источникам — тут он многозначительно взглянул в направлении, где сидела Энн, и только она одна из всего зала поняла смысл шутки, — была у Вильяма Шекспира. Речь идет о его жене, уточнил Джеймс, улыбкой показывая, что его слова не следует воспринимать всерьез. Энн зарделась, когда весь зал засмеялся.

— Ты был великолепен! — восхищенно шепнула она, когда Грэнт наконец вернулся на свое место и сел рядом с ней. — Я и не знала, что ты умеешь так говорить.

Джеймс лукаво посмотрел на Энн, в его глазах вспыхивали искорки.

— Можно считать, что я прощен?

Энн улыбнулась с некоторой томностью во взоре и ничего не ответила.

Грэнт выступал последним. Вскоре прозвучали заключительные слова организаторов симпозиума, и участники плавно перетекли в бальный зал, где были накрыты столы для фуршета, но оставалось немало места для танцев.

— Например, — продолжил Грэнт начатый ранее разговор, — не согласишься ли ты в знак примирения потанцевать со мной?

— Пожалуй, — сказала Энн, оглядываясь туда, где под звуки одного из вальсов Штрауса уже кружилось несколько пар.

Джеймс широко улыбнулся, молча подхватил свою тоненькую изящную спутницу в объятия и повел в танце, с помощью музыкальной магии очаровывая все больше и больше. Энн не могла противиться пронзительной чувственности этого танца.

Примерно полчаса спустя они сели на один из диванов, которые вместе с креслами группами стояли вдоль стен. Энн пришлось познакомиться с большим количеством интеллектуалов и известных личностей из писательской среды. В конце концов она пришла к заключению, что они практически ничем не отличаются от других людей. Многие литераторы приехали с женами, и те со смехом признавались Грэнту, как тяжела порой бывает участь вдохновительницы, скромно живущей в тени великого супруга.

Позже Энн краем уха услышала, как один рыжеволосый толстяк приглашал Джеймса в Англию с целью прочтения цикла лекций.

— Ты согласился? — спросила она, оставшись с Грэнтом наедине.

Тот усмехнулся.

— Мне нравится Англия, но я и так немало езжу. Признаться, больше всего мне иногда хочется забраться в джунгли, построить себе хижину у ручья и там, вдали от людской суеты, без помех писать свои романы.

— А я решила, что тебе нравится быть центром всеобщего внимания, — удивленно заметила Энн.

— Я вынужден посещать подобные собрания, — Джеймс обвел зал глазами, — но делаю это лишь по необходимости. Кстати, Кора ни за что не согласилась бы жить в хижине.

Едва успев договорить фразу, Грэнт вдруг напряженно застыл, глядя поверх плеча Энн. Она обернулась, чтобы посмотреть в чем дело, и неожиданно увидела ту, о которой они только что говорили. Кора Беллфорд шествовала в сопровождении мужчины средних лет, выглядевшего явно смущенным.

Кора, однако, была обворожительна. Ее изящную фигуру облегало черное в блестках платье, обнаженные плечи и руки демонстрировали красивый загар. Поднятые и закрепленные на затылке волосы открывали идеальной формы уши, в мочках которых поблескивали брильянты. Многие мужчины задерживали на ней восхищенный взгляд.

Энн была поражена в самое сердце. Но не внешним видом Коры, а явственно ощутимым электрическим разрядом, который проскочил между той и Джеймсом, стоило им обменяться взглядами. Это обстоятельство свидетельствовало лишь об одном: что бы ни происходило между Грэнтом и мисс Беллфорд, оно еще не завершилось…

Кора посмотрела на Энн и, похоже, узнала ее.

— А, так ты не только особа, занявшая мое место, но также та, в чей автомобиль я врезалась!

— Насчет второго ты права, однако твоего места я не занимала, — с достоинством ответила Энн.

На губах Коры появилась тонкая улыбка, породившая в душе Энн наряду с другими эмоциями чувство собственной ничтожности. Потом Кора повернулась к Грэнту и смерила его насмешливым взглядом.

В эту минуту Энн готова была выцарапать красивые, но наглые глаза бывшей пассии Джеймса. Удержало ее от этого лишь то, что оркестр перестал играть и дирижер объявил небольшой перерыв.

— Уведи меня отсюда! — шепнула Энн Грэнту.

Что тот и сделал.

Но повел он ее не в номер, а через парк на пляж. Ступив на песок, Джеймс остановился и с сожалением взглянул на туфли Энн.

— Ничего, я их сниму, — сказала Энн. — А о чулках не беспокойся. Ты знал, что она собирается присутствовать здесь?

— Для меня это полная неожиданность, ведь приглашения Кора получить не могла. Это брат провел ее в зал. Он тоже читает лекции студентам, как и я. Кстати, в его доме мы с Корой и познакомились. Ты в порядке?

— Я просто счастлива! — сердито воскликнула Энн. — Если бы знала, что встречу ее, ни за что бы не поехала.

— Но ведь я тоже ничего не подозревал! — хрипло произнес Грэнт. — Мне даже в голову не могло прийти, что Кора найдет способ посетить симпозиум.

— С этим все ясно, но, если она проявила такую ловкость, как же ей хочется получить тебя обратно, Джеймс!

Он отвернулся и стал смотреть на море.

Пару раз искоса взглянув на Грэнта, Энн в конце концов взяла его за руку и они побрели по пляжу. Другой рукой Энн придерживала подол платья. Во тьме над головой плыла полная луна, заливая призрачным светом воду и землю.

— Знаешь, — вдруг произнес Джеймс, — наверное, это покажется тебе неожиданным, но я хочу на время уехать в Гринхилл.

Энн действительно удивилась.

— И что ты будешь там делать? Производить молочные продукты?

— Я задумал новую книгу, и мне требуется покой для того, чтобы ее написать.

Энн вздохнула.

— Разумное решение, но… мне кажется, что дело тут не только в твоем произведении. Думаю, ты желаешь как следует разобраться в себе. Боюсь, что проблема с Корой возникла из-за твоих душевных метаний.