Знаю, они обрадуются. «В тесноте, да не в обиде», — обязательно скажет мама. Банально, но совершенно искренне.
Видит Бог, я пыталась. Все эти годы пыталась держать марку успешной и независимой.
Приезжать к ним по выходным и привозить вкусненькое. Надевать что-нибудь новенькое, чтобы не услышать тревожные нотки в мамином голосе: «Ты что, в одном и том же сарафане?
Тебе что, не хватает?» Не набрасываться на котлеты (ты что, голодаешь?), улыбаться и
делиться исключительно хорошими новостями.
Хочу отдельно обратиться к директорам и владельцам этой страны. Причем совершенно
независимо от цвета или аббревиатуры. Голубые, оранжевые, зеленые, красные (неужели кто-
то действительно думает, что есть разница?!).
Дорогие (очень дорогие) Отцы! Пишет вам народ, электорат, или как там вы меня
называете? В общем, Homo sapiens, человек обыкновенный придурковато-честный.
Пожалуйста, откройте курсы, мастер-классы, семинары, тренинги. Научите, КАК в вашей
стране заработать на квартиру?! Или идите к черту со своей ипотекой. Все. Точка. Газель
приехала.
MediaPort blogs, август, 2010 г.
ДЕТСКИЕ КОНФЛИКТЫ — ВЗРОСЛЫЕ ПРОБЛЕМЫ
— Аня, у нас неприятности, — заговорила трубка тревожным маминым голосом. — Если можешь, не
задерживайся. — Гудки.
Я таких звонков не люблю, сразу начинаю подозревать самые ужасные из возможных
неприятностей. Задержаться после этого можно только в аптеке, в очереди за валидолом.
За двенадцать минут в подземке я успела разобрать этимологию слова «неприятности» до
запаха букв и отпеть половину родственников.
Все оказались живы. Из видимых повреждений — надутые щеки дочери, хмурые брови
мамы и два незнакомых тюка с одеждой у двери.
Выяснять стала по старшинству. У «неприятностей» оказалось три разных версии. Но
красноречивее прочих оказались тюки.
Эта пятнадцатиминутная история началась несколько лет назад, когда моя подросшая дочь
отдала игрушечную коляску младшей соседке.
В рамки двора обычно заключены дети от 7 до 12 лет. Совсем малышня тусит с мамашами
по песочницам, у подростков свой пердимонокль (подальше от родительских окон), эта же
небольшая весовая категория хаотично перемещается по периметру «колодца» с утра до ночи
(в прямом смысле слова, потому что домой низзя — загонят!). В летний период у них
образовывается нечто похожее на профессиональный коллектив. Модель.
Детские хитросплетения, разбивки по парам, тройкам, шайкам можно наблюдать
ежедневно (если наблюдать). Особенно показательна игра «в войнушку». Но в отличие от
взрослых, группировки неустойчивы, уловить, кто против кого дружит, невозможно, процесс
перманентный, определяется только «по состоянию на сегодня».
В общем, если с учетом сбивчивых показаний и с оглядкой на предысторию воссоздать
картину вечера, дело было примерно так.
Условно-Ира сказала: «Соня-я-я, дай коляску поката-а-ать».
Соня ответила: «Не дам».
Саша решила заступиться за условно-Иру резким «А это вообще не твоя коляска, а моя!»
Соня в слезы. Крик: «Бабушка-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, а меня де-е-е-е-евочки оби-и-и-идели».
Собственно, на этом детский конфликт заканчивается. И начинается взрослая глупость.
Точнее, те самые «неприятности», которые не позволяют задерживаться на работе.
Подозреваю, что дети (с обеих сторон) не имели в виду и пяти процентов того, до чего
разыгралась фантазия в седой голове бабушки-и-и-и-и.
Унизили! Намекнули на несостоятельность! Ужас! Закатить скандал! Вернуть все вещи, которые отдавались! С хлопком двери.
Действительно, ужас. Ужас в том, что взрослые дружили годами. Десятилетиями. Ходили в
гости за спичками и измеряли друг другу давление. Впрочем, в тот вечер без этого
измерительного прибора в нашей семье не обошлось.
Альтернативная экранизация «Репки» произошла еще до моего прихода. Бабка за
воспитание внучки, внучка извиняться к соседям (правда, тщетно, была выставлена), дедка за
воспитание бабки, бабка за таблетки, внучка в слезы. Короче. Бред.
Мне по сценарию выделялась роль мышки. То бишь главная роль — вытянуть. Вытянуть из
пальца справедливость и равномерно распределить между участниками конфликта (коих, к
сожалению, оказалось значительно больше, чем две-три маленькие девочки).
Я так и поступила: велела всем успокоиться и заняться чем-то более важным в жизни. Как в
общем, так и в частности.
И впредь по таким пустякам начальство просьба не беспокоить.
Курс лекций по «конфликтологии» дочь все-таки прослушала, правда, неполный. Я опустила
тему «значимых противоречий, возникающих в процессе социального взаимодействия
субъектов, сопровождающийся негативными эмоциями по отношению друг к другу» и перешла
сразу к сути.
Следующие десять километров мы говорили про взрослых и детей, про мудрость и
глупость, моделировали ситуации на примере «Репки». Больше всех в этой истории повезло
нашей собаке, щенок вместо положенного часа гулял три.
Вслух я просила ребенка мысленно поменяться ролями с этой девочкой и предположить, что
такие слова действительно могут обидеть. Про себя пыталась понять, что помешало взрослой
женщине произнести, например, фразу «была ваша, стала наша» и тем самым улыбнуть обеих
разбушевавшихся. «Неприятности» заняли бы ровно 40 секунд.
Я обычно так и делаю. Никогда не вдаюсь в подробности детских «разборок». Отшучиваюсь.
Откровенно жадничаю, жалко сил и времени на выяснения «ситуации». В десяти случаях из
десяти дети помирятся значительно быстрее, чем взрослый разберется в версиях
случившегося.
Однажды к нам домой пришла дама с мальчиком, чуть ли не вдвое превышающим мою дочь
по росту и весу. Повернула сына спиной, задрала футболку и шумно продемонстрировала укус
в лопатку. Надо признать, видный укус. И тем не менее. Что предполагалось? Что мы сначала
выслушаем длинный и сбивчивый рассказ укушенного:
— А она-а-а мою лине-е-ейку без спроса взяла-а-а, а я ей кулак показа-а-а-ал, а она мне…
И так далее, почти до бесконечности.
Потом соблюдем принцип объективности и станем так же долго выслушивать
противоположную сторону:
— А он меня кулако-о-ом стукнул, а Машке на переменке подножку поставииил…
Может, я плохой педагог или того хуже — черствая мать, но, пожалуйста, избавьте!
Вместо этого я протянула крупному мальчику руку: «Кусай! Сильно кусай, от души, чтоб
обида прошла. И миритесь!»
Мамаша от такой демократии впала в анабиоз, тихо поругалась на лифт и удалилась, волоча за собой крайне смущенного сына.
Через пару часов обе стороны конфликта мирно гасали на великах.
Хочу отдать должное собственному ребенку. За десять лет она не втянула меня ни в одну
«разборку». Ни разу. Даже в те «серьезные», которые заканчивались синим в районе глаза.
— Та, мамуль, все в порядке, мы уже с Женькой все выяснили, — традиционный ответ.
Единственное, что я уточняю, являются ли участники драки ровесниками (хотя бы
приблизительными). Если да, то слоган «сами разберутся» еще никогда не подводил.
Обидеть маленького в нашей семье — преступление. Априори. Прецедентов не было.
Родителей, активно участвующих в детских ссорах, я по умолчанию считаю, мягко говоря, незагруженными. Ни морально, ни физически.
Вот честно: у меня новый проект на канале (заставки не сделаны, студия разобрана), две
статьи на вчера (интервью еще в диктофоне валяется), ролик без озвучки (заказчик с утра
беснуется), а еще фильм моей мечты (сценарий в разработке). Я молчу про «глюкнувшую»
камеру (караул, что делать?), обещанные блины с медом (черт, опять не купила мед), список
