аргумента.
Плохая девочка неожиданно громко закричала: «Та-а-аня-я-я!» Я тогда еще не знала, что
слово — волшебное. Через мгновение, с грацией бегемота, между нами возникла Та-а-аня-я-я.
У нас на районе эту женщину называли Таня-Терминатор. Надо сказать, название очевидное
до глупости, это как таксу назвать Такса. Таня стукнула по мне кулаком один раз. Без каких-
либо секретных подвывертов, прямо. У меня одновременно сломался нос и рот, в смысле
челюсть.
Единственное, чем я могла себя утешить — это тремя метрами совершенно свободного
полета, без всяких давинчиевских заморочек.
Таня-Терминатор торговала розами на рынке, что само по себе — паноптикум, покруче попА
с балалайкой. Плохой девочке она приходилась сестрой. С тех пор я не люблю розы. Можно
сказать, презираю.
Третий перелом был классическим. Как оказалось. На втором курсе мы играли в феминизм.
Забегая вперед, скажу: проиграли с большим отрывом.
Без всяких сильных и мужественных рук мы поперлись к реке замачивать шашлык, собирать
хворост и разбивать палатку.
Палатку разбили. Причем в мелкие кусочки.
На рассвете к нашему эмансипированному лежбищу приблизилась группа товарищей с
плохими намерениями. Местные! (Страшилка начала девяностых.) На факультете психологии еще не научили искусству вести диалог, начинающийся со слов:
«Слышь, шо за херня, кто разрешал?». Да и гендерное равноправие по нашему, городскому
мнению, все же имело пределы: мальчики не бьют девочек. Ни фига. В будянском, если не
ошибаюсь, поселке золотое правило не работало. Хотели равенства? Получите! Я получила
первой.
С тех пор больше роз я не люблю слишком личных, а тем более хамских разговоров о своем
лице.
В качестве постскриптума дам собачий совет. (Не знаю, подействует ли на менее противные
породы, чем такса.) Наблюдение настолько революционное, что делиться «жаба давит». Но я
добрая.
Когда вам край надо на работу, кушать, писать, утюг, встреча, сковородка, молоко
убежало… А любимое (еще час назад) чадо заигралось с очаровательным шпицем, слилось в
нирване с подсохшей до мягкой грязи лужей, вдохновенно загоняет кота на дерево, жрет, скотина, кость, вынюхивает следы зверей, метит территорию или просто прикинулся
слепоглухонемой пуськой в одуванчиках, — не надо истошно орать: «Яша, Яша!». Не надо, сдвинув брови в грозную морщину, нестись в сторону сволочи — ятебещаспокажу-у-у (а
бывают монологи покруче, например: ты на часы смотрел, свинья неблагодарная).
Напротив, нужно заткнуться за деревом и постоять молча три минуты (дольше редко, проверено). Через указанное время он (она, оно, в зависимости от степени загрязнения) трижды обернется растерянно, как вроде помнит, что был с кем-то, а на четвертый бросится
стремительно в сторону источника звука. На лице изобразит характерное «бро-о-оси-и-или-и-и
га-а-а-а-ады-ы-ы».
Заловить можно в подъезде. Но поводком в лифте эмоций не выражайте, фишка
психологически тонкая, сломаете, второй раз не пролезет. Зажмите волю в ласковые слова
типа «вот умничка». Покричите лучше на домашних (уроки ж по-любому не сделаны, посуда не
мыта). Работает!
А на дяденьку я не обиделась вовсе. Но окошко запомнила...
MediaPort blogs, август, 2010 г.
ЧЕТЫРЕ СТЕНЫ
В связи с безвыходным положением продам душу дьяволу или обменяю на двухкомнатную квартиру в центре…
А. Гин
Если классически сравнивать переезды с пожарами, моя жизнь — пепелище.
Я умею за четыре часа упаковать в клетчатые сумки восемнадцать лет жизни. Я таскаю их
за собой по районам и улицам, как Моисей таскал свой народ по пустыням. Мне скоро сорок
лет. И у меня нет Дома.
Бесконечно чужие стены, в которые гвоздик (под детскую медаль) можно забить
исключительно после великодушного Позволения Хозяина, не просто давят. Они воспитывают
чувство ничтожности и закаляют веру в безысходность.
И не надо приводить в пример европейский опыт, где собственное жилье — роскошь и
аренда — норма. Не-е-е-ет, друзья мои, это совсем другое…
Раньше моя дочь наверняка думала, что ее полное имя «не мешай, мама работает». К
десяти годам у девочки назрел совершенно справедливый вопрос: «Если мама так много
работает, почему мы не можем позволить себе аквапарк так часто, как хотелось бы?»
Объясняю, милая: почти все, что мама зарабатывает, нужно отдавать тете (дяде), у
которого есть четыре стены.
Это такое бетонное достоинство, случайная привилегия, кастовое превосходство. Четыре
Стены. Они делят людей на Хозяев и Холуев. Мы — второе.
Хозяин имеет право поднять оплату по причине изменения климата в Зимбабве, в
зависимости от скачка мировых цен на нефть или в силу неурожая ранних зерновых. Ошибочно
думать, что какая-то бумажка, гордо именуемая «договор», остановит разыгравшуюся
алчность. Ничего в этой стране не имеет такой юридической силы, как словосочетание «Это
МОЕ! Не нравится — убирайтесь».
Хозяин имеет право прийти однажды и сказать дословно следующее: «Спать не могу, тянет
домой, я передумал, съезжайте». И его совершенно не волнует, что вы месяц назад заехали, с
любовью расставили вазочки и развесили фотографии, наполнили шифоньеры и прибили
крючки, постирали шторы и отмыли туалеты, подключили стиральную машину и Интернет, раздали новый телефон друзьям и родителям, перевели ребенка в соседнюю школу и стали
считать (хоть и очень временно) эти стены — своим Домом. Понимаете, он спать не может! Он
хотел спать у родственников и, не вставая с лежанки, рубить бабло, но не может, домой тянет.
Хозяин имеет права, холуи — обязанности. Главная обязанность — перемещаться по
квартире, не касаясь стен и пола. Летать.
— Что это!? Точка на стене?! Это же фломастер! О ужас! Говорили мне, не бери с ребенком!
Вы срочно должны переклеить обои!
Да, конечно, я переклею. Отмою, побелю, выстираю. Только можно вопрос? В сумму аренды, которая вдвое превышает среднюю заработную плату в этом городе, входит понятие
«амортизация»? Вы вообще знакомы с этим термином? Нет?
Скажите, а если вы прибавляете в стоимость трагически погибший сантиметр обоев, не
справедливо ли будет вычитать из нее новое зеркало в ванной, полочки, шторки, скатерти —
все то, что чужую квартиру превращает в мой Дом. Или вы думаете, что уходя, я выкорчую уют
с корнем и унесу с собой?
И, наконец, объясните, пожалуйста (мне так, для себя, поржать), как формируется цена на
вашу квартиру? И главное, как она коррелируется с моим доходом? Вам пофиг? Я так и знала.
Понимаю, все понимаю. Спрос, предложение… Не понимаю только, СКОЛЬКО нужно
зарабатывать и где выдают такие работы, чтобы платить за квартиру три тысячи гривен в
месяц.
Нет, сначала, конечно, две с половиной, потом климат в Зимбабве, и только потом «еще
двести гривен за собачку».
На собачку у всех Хозяев аллергия. Это кастовое. Однако двести гривен снимают симптомы
мгновенно.
— Мы на животное не договаривались!
Да мы, собственно, тоже. Надо ли рассказывать, что собачка наша — найденыш.
Вышвырнутый двухмесячный щенок. В парк. Посреди февраля. Бережно так, с подстилочкой.
«Плембрак, — сказал ветеринар, — излом хвоста и родимое пятно на груди. Утопить
жалко, продать невозможно, подарить стыдно. Вынесли в расчете на добрые руки…»
Я всегда тащу в жизнь все убогое. Как говорится, за добрыми руками клетчатым сумкам
покоя нет.
Вот и сейчас стану их собирать. Периодически подходить к монитору, высказаться.
Интернет уже отключен, остались только я и Word.
Хотя нет, как же, мы не одни. А любимый Хозяйский аттракцион — «покажи квартиру
